Ева Модиньяни - Джулия
Вокруг было полно знаменитостей, и все поглядывали на нее с плохо скрытой завистью – ведь она завладела вниманием самого Джузеппе Рибольди, могущественного издателя, владельца многих популярных газет и журналов.
– Вы не знаете, где Лео? – окончательно смутившись, несмело спросила она.
– Лео? – повторил он за ней. – Ваш Лео очень рискует. Разве можно оставлять такую женщину хоть на минуту? Нет, он вас не достоин.
Рибольди помолчал, ожидая увидеть кокетливую улыбку на лице Джулии, но так и не дождавшись ее, продолжал:
– Скажите, дорогая синьорина, это правда, что вы хорошо пишете?
– Это слишком громко сказано, – смущенно ответила Джулия.
– Молодец! – похвалил ее издатель. – Скромность и застенчивость – лучшие украшения женщины, однако мне хотелось бы поближе вас узнать и самому убедиться в ваших достоинствах, о которых я столько слышал. Встретить в жизни достойного ценителя – это удача. Возьмем меня, например…
– Вы – особый случай, – вдруг успокоившись, непринужденно перебила его Джулия, которая вдруг увидела под маской сладострастника холодное лицо расчетливого дельца, сумевшего создать богатейшую издательскую империю.
– Уверяю вас, вы тоже можете стать таким особым случаем, – сказал Рибольди. – Ровелли говорил мне, что пишете вы великолепно. Если это так, то я рад за вас, потому что мы всегда открываем дорогу молодым талантам. – И он хлопнул ее по заду.
Джулия отреагировала мгновенно. Ее маленькая крепкая ладонь звонко ударила по гладко выбритой щеке издательского короля. Присутствующие гости, все как один, сделали вид, что не заметили этой сцены, но еще много лет спустя, вспоминая знаменитый прием, говорили: «Это было в тот год, когда никому не известная тогда Джулия де Бласко дала пощечину издателю Джузеппе Рибольди».
Глава 10
Джулия поняла, что хватила через край, но дело было сделано. Она зажала себе рот рукой, чтобы не закричать от ужаса, и замерла в ожидании неминуемой кары. Ей казалось, что разгневанный Юпитер сейчас испепелит ее своими молниями, однако наказания не последовало. Джузеппе Рибольди лишь удивленно моргнул, закрыв на секунду тяжелыми веками маленькие цепкие глазки, после чего громко расхохотался.
– Вы неподражаемая женщина! – не то с упреком, не то с восхищением сказал он, ловко скрывая досаду за нарочитой веселостью.
Джулия отметила про себя, что многоопытный издатель умеет находить выход из сложных ситуаций.
– А могу и я поприветствовать неподражаемую женщину? – раздался знакомый голос, и Джулия увидела широко улыбающегося Армандо Дзани.
Красивый, мужественный, одетый с присущей ему элегантностью, он возник неожиданно, но очень кстати, как deus ex machina в античных трагедиях. У Джулии невольно вырвался вздох облегчения.
– Привет, Джулия, как дела? – непринужденно спросил Армандо Дзани.
– Наконец-то хоть одно человеческое лицо в этом зверинце, – шепнула ему на ухо Джулия, когда они обменивались поцелуями.
Издатель удивленно наблюдал за дружеской, почти родственной встречей влиятельного депутата и безвестной подружки журналиста Лео Ровелли.
– Уважаемый депутат, – дождавшись своей очереди, приветствовал он Дзани, – спасибо, что уважили своим присутствием, простите за невольный каламбур.
– Да что вы, это я должен поблагодарить вас за приглашение, – быстро ответил Дзани и повернулся к Джулии: – А тебя-то сюда каким ветром занесло? – И, не дожидаясь ответа, снова обратился к издателю: – Вы, насколько я мог понять, познакомились с Джулией только сегодня, я же знаю ее с детства и нежно люблю.
– Чтобы хорошо узнать человека, не всегда требуется много времени, – философски заметил Рибольди, поднося руку к щеке, еще не остывшей после пощечины.
Такой конфуз с ним произошел впервые. Обычно женщины относились к его тяжеловесным знакам внимания вполне благосклонно – ведь покровительство столь влиятельной персоны открывало им путь к успеху. Реакция Джулии не столько рассердила, сколько удивила его.
– Я и не знал, – заметил он после паузы, – что вас связывают такие тесные, такие… – он защелкал пальцами, подыскивая нужное слово.
– Родственные узы? – пришел ему на помощь Дзани.
– Вот именно, родственные! – Слово было найдено. – Я обо всем узнаю последним. Если бы мне было известно об этом раньше, мы с Джулией, возможно, лучше бы поняли друг друга.
Последняя реплика была похожа на извинение, и Джулия поняла, что инцидент исчерпан.
– Почему вы должны были об этом знать? – желая сгладить неловкость, вступила в разговор Джулия. – Я ведь никто.
– Если ваш талант соответствует вашему характеру, то вы очень скоро станете известной, – с уверенностью заметил издатель. – Кстати, вы не знакомы с Паолини? Это главный редактор журнала «Опиньоне», он может быть вам весьма полезен, синьорина…
– Де Бласко, – подсказал ему Армандо Дзани, – Джулия де Бласко.
– Очень красиво звучит, – заметил издатель. – Так вот, синьорина де Бласко, у вас, на мой взгляд, есть все задатки, чтобы стать хорошей журналисткой, вы не согласны, уважаемый депутат? – И он заискивающе посмотрел на Армандо Дзани, который мог быть ему не меньше полезен, чем Паолини Джулии, – от влиятельного парламентария зависело получение специальных льгот для его издательских предприятий.
– Жду вас в понедельник, – сказал ей Паолини.
– Я никогда не работала в газете, – честно призналась Джулия.
– Когда-то надо начинать, – ободряюще улыбаясь, ответил главный редактор.
Его так и подмывало выразить ей свое восхищение по поводу публичной пощечины, которую она звонко влепила его шефу, и сказать ей, что никто и никогда не решился бы на такую смелость, но он ограничился выразительным взглядом, в котором читалось восхищение.
– Я не знаю даже, с чего надо начинать статью, – продолжала заниматься самоуничижением Джулия.
– Главное – никому в этом не признавайтесь, – понизив голос, посоветовал Паолини. – Большинство пишущих журналистов понятия не имеют, с чего начинать и как писать газетные статьи, однако это не мешает им делать карьеру и даже занимать директорские кресла.
Паолини был настоящий профессионал: он знал цену каждому из работающих на него газетчиков и понимал, чего хочет от него издатель. Что касается этой непредсказуемой девушки, с ней надо держать ухо востро. Если бы она ничего собой не представляла, то такой политик, как Армандо Дзани, не взял бы ее столь демонстративно под свою защиту.
– Я и не знал, что у тебя склонность к журналистике, – удивился Дзани, – мне казалось, что ты еще учишься в университете.
