Разводимся! Моя на тридцать дней - Вероника Лесневская
Едва трогаюсь с места, как приходится затормозить, потому что Ксюша буквально повисает на мне. Крепко обнимает, впиваясь пальчиками в шею и грозясь придушить, целует в щеку, скулу, ухо – куда попадет. Отпускаю руль, протягиваю руку к неугомонной жене, но не для того, чтобы оттолкнуть. Наоборот, поглаживаю ее по голове, перебираю шелковистые волосы, собранные в косу-колосок. Расплываюсь в улыбке. У Ксюши часто бывают перепады настроения. Я с ней, как на карусели «Центрифуга» с вечным двигателем, но ради вот такой стадии любвеобильности можно потерпеть все остальные, менее приятные уровни.
- Спасибо-спасибо, - довольно мурлычет. - Ты лучший муж!
- По сравнению с кем? – ревниво выгибаю бровь.
- Просто лучший, - обхватывает мои щеки ладонями, сжимает и треплет. – На всем белом свете.
Рассмеявшись, подаюсь ближе к ней и накрываю сладкий, но невероятно болтливый ротик поцелуем. Зарываюсь пятерней в волосы на затылке, сгребаю косу в кулак, рискуя получить строгий выговор за испорченную прическу. Наслаждаюсь любимой женой, податливой и ласковой, как кошка.
Пока мы оба не перескочили сразу финальную стадию и не помчались домой «мириться», я нехотя отстраняюсь, перевожу дыхание и все-таки выезжаю на трассу.
Надо немного отвлечься от Ксюши и сосредоточиться на работе. У Глеба очередной форс-мажор, который нельзя игнорировать.
По пути в «Александрию» мы с Валькирией остываем. Я молчу, а она дремлет в кресле, умиротворенная, милая. Настоящий ангел, когда спит. Даже будить не хочется...
- Малыш, идем покормлю, - шепчу ей на ухо.
- Угу, - мычит, томно потягиваясь и сквозь сон ищет мои губы. Целует мягко и невесомо.
В зале ресторана Ксюша заметно оживляется. Пока она заказывает чуть ли не все меню, озадачив официанта, я вызываю Глеба.
- Что на этот раз стряслось? – ворчу, когда он подходит к нашему столику.
Вместо ответа перед моим носом опускается какой-то журнал. Подцепляю его двумя пальцами, сминаю уголок и вопросительно смотрю на друга.
- Помнишь, критика в вине? – метко дает Глеб характеристику, которая не оставляет сомнений.
- Ты имеешь в виду Олега Высоцкого? - на всякий случай уточняю, а Ксюша испуганно вытягивает шею, отложив меню.
- Его самого, - обреченно вздыхает друг и листает журнал в поисках нужной страницы. – Он все-таки наваял нам отзыв. Целую простыню выср… кхм… пардон, выдал, - вовремя исправляется, чтобы не ругаться при моей жене. Зато я не выдерживаю.
- Все так хреново? – гневно скриплю зубами.
Из последних сил отгоняю волну отчаяния. Еще не время хоронить ресторанный бизнес. Подумаешь, рецензия от самого известного критика в городе. Переживем. Наверное…
Черт! Только же все наладилось! «Александрия» процветает, младший Михайлов прибит бесконечными проверками и занят беременной любовницей Светланой, а старший следит, чтобы его сынок больше не натворил ничего противозаконного. Все было так хорошо, что я забыл о Высоцком. А зря… Рано расслабился.
- Я не читал, - пожимает плечами Глеб. – Тебя ждал.
Нервно отмахиваюсь и, опустив глаза, погружаюсь в статью, как мне кажется, разгромную. Вчитываюсь в витиеватые фразы Олега. Усмехаюсь.
- Чертов писака, - выплевываю со смесью злости и... уважения.
Чувствую, как моей ладони несмело касаются холодные пальчики, водят круги и рисуют узоры на тыльной стороне.
- Не переживай, выкрутимся. Подумаешь, какая-то статейка! Да кто вообще эти журналы читает! Ерунда, - успокаивает меня Ксюша. – Все у нас будет хорошо.
Сплетаю наши руки. Задумчиво хмыкаю, не отрывая глаз от текста, и криво ухмыляюсь:
- У нас и так все хорошо.
Глава 39
Ксюша
Неотрывно смотрю на Мэта, улавливая каждое изменение на его задумчивом лице. Пропускаю эмоции мужа через себя, дико волнуюсь и, забывшись, неосознанно царапаю его ладонь. Не реагирует, полностью погружен в статью.
- Кхм, вот стервец! – выдает с кривой, ехидной улыбкой, продолжая бегать глазами по тексту. – Хм-м, допустим, - на секунду отпускает мою руку, чтобы перевернуть страницу, и тут же вновь крепко обхватывает кисть.
Мои губы искусаны до красноты, желудок сводит спазмом из-за нервов и голода, дыхание рвется, будто из помещения выкачали весь кислород. Хватаю ртом воздух и часто моргаю.
- Матвеюшка, я тебя и без ресторанов любить буду, - сипло выдыхаю, чуть не плача. Слезы – это то, что я никак не могу контролировать. С наступлением беременности внутри меня будто плотину прорвало, а соленые потоки выплескиваются по любому поводу и без. Муж подшучивает, что такими темпами у меня будет обезвоживание. Но терпит все перепады настроения. Не знаю, как ему удается сохранять спокойствие, порой я сама себя раздражаю.
- М? – вскидывает брови, переключаясь на меня. – Малыш, тебе нехорошо? – хмурится, откладывая журнал, и наклоняется к моей руке, чтобы поцеловать. Разворачивает ее к себе, прижимается губами к ладони и замирает, прикрыв глаза. Кончиками пальцев слегка поглаживаю его по щеке.
- Что там? – киваю на красочный разворот с фотографиями блюд и морщусь настороженно, словно каждая страница пропитана ядом. - Разгром?
- Нашла, из-за чего переживать, глупышка, - смеется, поднимаясь и пересаживаясь ко мне на диван.
Теперь мы не напротив, а рядом. Мэт обнимает меня за плечи, целует в щеку, ведет носом по виску, жарко выдыхает в ухо: «Я тебя тоже люблю, паникерша моя». Передергиваю плечами, отгоняя толпу мурашек, но они упрямо покрывают всю кожу.
Тянусь за журналом, подцепляю двумя пальцами уголок и дергаю на себя.
- «Александрия» - восьмое чудо света или очередная забегаловка?», - зачитываю вслух. Психанув, отбрасываю его и возмущенно складываю руки на груди. – Я прибью Олега!
- Остынь, Валькирия, заголовок для привлечения внимания, - успокаивающе нашептывает Мэт. – Сама статья неплохая.
- Хочешь сказать, великий и ужасный Высоцкий сделал положительную рецензию? – недоверчиво поглядываю то на мужа, то на смятый журнал.
- Скорее, объективную, - поясняет Матвей после мучительной паузы. – Смотри, - водит пальцем по строчкам, но они плывут перед глазами, поэтому внимательно слушаю мужа. – Здесь об интерьере… Пара слов о персонале… Дальше он описывает кухню, очень подробно и весьма аппетитно… Есть несколько негативных моментов, но я с ними согласен. Приму к сведению, - на миг умолкает, будто делает пометки в воображаемом блокноте.
- Значит, можно выдохнуть? – с надеждой уточняю, до конца не могу поверить в успех.
– Думаю, да. Если бы он только хвалил ресторан, то это выглядело бы как заказуха. А
