В погоне за местью - KiraRus

— Ужасное чувство, да? — грустно усмехнулся он.

— Да, — выдохнула я.

Мы не отрывали глаз друг от друга. Я снова тонула в голубизне его глаз. Постепенно они возвращали искру жизни и наполнялись светом.

— Ты до сих пор чувствуешь вину перед отцом? — осторожно спросила я.

Я ожидала, что боль вновь поселиться во взгляде Алана, но ошиблась. Он продолжал внимательно и нежно смотреть на меня.

— Да, — наконец выдохнул он. — Если бы не я…

— Мы не знаем, что бы тогда произошло, — резко прервала его я. — Если бы то, если бы это… Это неправильное рассуждение. Мы в любом случае не сможем вернуть прошлого и тем более исправить его. Но если это произошло, то такова судьба. Так должно было произойти. Никогда не нужно жалеть и размышлять «а если бы». Любое наше решение несет за собой урок. Порой даже такой жестокий…

Алан неожиданно усмехнулся. Я недоуменно нахмурилась.

— Вбиваешь мораль прямым текстом, мисс шпионка? — засмеялся он.

От удивления и возмущения у меня перехватило дыхание и пропал дар речи. Я открывала и закрывала рот, что сильнее развеселило Алана.

— Taiyou ha tadashii koto o shiranai. taiyou ha ma chigai tte i nai koto o chi tte i masu. dareka o atatameru mokuteki nashi ni taiyou ga ki i tei masu. jibunjishin o mitsukeru jin ha taiyou no you na monodesu, — поэтическим тоном произнес он.

Я обернулась по сторонам, пытаясь найти источник с этим текстом. Но в саду был лишь веер с одной мудростью. Алан тихо перевел сказанное:

— Солнце не знает правых. Солнце не знает неправых. Солнце светит без цели кого-то согреть. Нашедший себя подобен солнцу, — я повернулась к нему. — Кажется, мы приближаемся к этому.

Я улыбнулась.

— Не знала, что ты тоже знаешь японский?

Алан наигранно задумался.

— Хотел бы сказать, что я полиглот, но нет. На самом деле с японским у меня туго. Но я выучу его, чтобы лишить Сати возможности подтрунивать надо мной.

Я засмеялась. Такая причина показалась мне как раз в духе Алана.

— Тогда… Unmei no hensen, — заумно произнесла я.

Алан на мгновение задумался, а после игриво усмехнулся.

— Превратности судьбы. Да… — выдохнул он. — Это лучшее определение сложившейся ситуации.

Мы снова погрузили в тишину и смотрели друг на друга, не отрываясь. Мне было так спокойно и легко рядом с ним. Я давно не ощущала такого.

Алан медленно перевел взгляд на мои губы и потянулся к ним. Я приоткрыла их и позволила себя поцеловать. Этот поцелуй отличался от первого. Алан осторожно пробовал мои губы на вкус и не спешил. И мне это нравилось.

— Ха, — выдохнул он, слегка отстраняясь.

Мне совсем не хотелось этого, и я потянулась к нему, чтобы продлить этот миг.

— Не останавливайся.

— Нет, Митт Ламмет, — улыбнулся Алан, проводя рукой по моему лицу. — Боюсь, у нас не осталось времени на это. Нам еще нужно обсудить с командой план возмездия. А если мы продолжим, боюсь на одном поцелуе я не остановлюсь.

Я закатила глаза и отодвинулась. Алан тихо засмеялся, но даже его чарующий смех не смог избавить меня от негодования.

— Тогда пойдем, но перед этим проверим Теодора. Мне показалось, что он… В общем, зайдем сначала к нему.

Алан не стал противиться.

Глава 24

РЕЙЧЕЛ

Мы вернулись в кабинет Теодора, но там его не оказалось. Благодаря случайной встречи с Фабианом, мы узнали, что Штейн решил отдохнуть и сейчас никого не принимает. Меня это насторожило, но стоило принять во внимание то, что вспомнить такое болезненное прошлое тяжело, особенно человеку его возраста.

Алан будто был рад этому и хотел провести со мной еще немного времени, но Фабиан быстро разрушил его планы.

— Тебя искала Катерина, — прохрипел он.

— Нет, — простонал Алан, крепче сжимая мою руку, которую я хотела спрятать от любопытного взгляда любовника тети.

— Да-да, ей удалось наладить связь с помощью ребят Штейна. Поступило много запросов, которые ей одной будет трудно разобрать. Помоги ей.

Алан переглянулся со мной в поиске поддержки, но я лишь пожала плечами. Он обреченно вздохнул, напоследок сжал мою руку и отпустил. Что-то прошептав Фабиану на ухо, Алан ушел вперед.

— Неисправимый дурак, — хохотнул он.

— В этом вы с ним похожи, — усмехнулась я.

— Да, — не стал отрицать Фабиан. — Спасибо, Ри-Ри.

Я удивленно вскинула бровь. Иногда меня так называла Маринетт.

— Прости, — прокашлялся он. — Просто Марри часто называла тебя так в наших разговорах.

— Вы обсуждали меня? Надеюсь, не после ваших извращений?

Фабиан рассмеялся в голос. Но я спрашивала совершенно серьезно.

— Я конечно тот еще засранец, но я бы не смог обсуждать достижения племянницы моей возлюбленной после того, как мы с ней… Кхм… В общем, думаю, мы друг друга поняли.

Я не выдержала и рассмеялась.

— Да. Спасибо, Фабиан.

Настала его очередь удивленно посмотреть на меня.

— За что?

— За то, что был с ней. За то, что пытался предупредить меня. Но я… Сам видишь.

— Рейчел, перестань.

— Знаю-знаю. Но все же, спасибо.

Мои слова тронули старого развратника. Мне даже показалось, что на глазах выступили слезы, но он быстро собрался.

— Хорошо, я принимаю твою благодарность.

Я улыбнулась и хотела уже уходить, но решила добавить:

— Ты был единственным для нее.

Фабиан растерялся. И теперь я точно была уверенна, что в глазах скопились слезы, которые он сдерживал на похоронах Маринетт.

— Как и она моей, — хриплым срывающимся голосом ответил он.

Я подбодрила его улыбкой и прошла вперед.

Когда я вернулась в свою палату, то встретилась с младшей сестрой Сатио Сумико. Она испугано вздрогнула, но быстро взяла себя в руки и показала мне новую комнату, которая находилась недалеко от комнаты Алана. Меня это смутило, но поймала себя на радостном возбуждении. А может это своего рода изощренная месть Сатио? Ну что ж, я не против.

Сумико еще некоторое время провела вместе со мной в комнате, показывая где лежать все необходимые для удобства вещи. Мы говорили на японском, что упрощало наше взаимопонимание. Мне даже удалось ее рассмешить, вспомнив одну японскую шутку.

Как только младшая из семьи Симидзу оставила меня одну, я долго сидела на кровати и размышляла обо всем, что сегодня рассказали Штейн и Алан. Все было слишком запутано. Я старалась разложить все по полочкам, но хаос только усиливался. Голова с каждой новой попыткой начинала ныть, но я должна была все переварить.

Хорошенько выругавшись, я нашла бумагу и