Даниэла Стил - Призрак тайны
Их разговор носил непринужденный и откровенный характер, однако капитан все же умолчал о том, что по временам — особенно когда Сара выходила на палубу — ему бывало трудно сосредоточиться на управлении судном. Хрупкая красота этой молодой женщины совершенно очаровала старого морского волка, и он все чаще и чаще ловил себя на том, что любуется ее живым, одухотворенным лицом, которое становилось то мечтательно-счастливым, когда она смотрела куда-то вдаль, то углубленным и сосредоточенным, когда она склонялась над своим дневником.
На своем веку капитан Маккормик повидал немало женщин, но Сара была совсем особенной. Ее красота способна была воспламенить любого мужчину с первого взгляда, и несчастный уже не мог забыть ни ее голубых глаз, ни ее тонких черт, ни изящной, грациозной поступи. Каким-то образом в ней уживались внутренняя сила и покорность, что делало ее вдвойне привлекательной. Самое главное, однако, заключалось в том, что сама Сара совершенно не отдавала себе отчета в том, какое впечатление она производит на мужчин.
Плавание продолжалось уже полторы недели, когда налетел первый настоящий шторм. Дело было ночью. Сара спала в своей каюте, когда к ней, негромко постучав, вошел один из матросов. Он сказал, что надвигается буря и капитан велел всем пассажирам привязаться к койкам специальными ремнями.
Спросонок Сара не сразу поняла, в чем дело. От матроса крепко пахло ромом, так что в первый момент она едва не испугалась, однако он держался с ней довольно деликатно, даже смущенно, а руки у него были осторожные и сильные. Затянув ремни, он поспешил на верхнюю палубу, чтобы помочь товарищам, и Сара, прислушавшись, услышала треск обшивки, стон шпангоутов и грозный рев штормового ветра, который в клочья рвал паруса.
Для всех это была трудная и бесконечно долгая ночь. Бриг то взбирался на крутизну, то проваливался в пропасть, и Сара не уставала благодарить бога за то, что не подвержена морской болезни, но остальным пассажирам приходилось несладко. Никто из них так и не вышел из своей каюты, даже когда волнение на море немного улеглось, а ветер утих. Только на второй день Сара увидела их бледные, вытянутые лица и запавшие глаза, тревожно посматривающие на горизонт.
Среди пассажиров Сара не заметила Марты. Прошла еще неделя, а миссис Джордан так и не появилась. Сара поинтересовалась у Сета Джордана, что с его супругой.
— Марта никогда не была особенно выносливой, — пояснил он. — В прошлом году она перенесла очень тяжелую инфлюэнцу, которая еще больше ослабила ее, и этот шторм чуть ее не доконал. Марта очень испугалась, что мы все пойдем ко дну, и ее постоянно… Словом, морская болезнь — очень неприятная штука, мисс. Марта совсем вымоталась и теперь почти не встает.
Он и сам выглядел не лучшим образом, к тому же, как поняла Сара, все заботы о пятилетней Ханне легли теперь на него.
«Надо будет навестить бедняжку», — решила Сара.
В тот же день во второй половине дня Сара заглянула к Марте Джордан. Та и вправду лежала пластом и была очень бледна. Под глазами у нее появились темные круги, а сквозь тонкую кожу просвечивали синие ниточки вен. Под койкой стояло до половины полное ведро.
Сара уже приготовила слова утешения, но не успела она и рта раскрыть, как у Марты начался новый приступ.
— О, моя дорогая, я помогу вам, — вырвалось у Сары. Марте, должно быть, было совсем худо, ибо она, нисколько не стесняясь присутствия Сары, свесилась с койки, и ее вырвало. Сара заботливо придержала ей голову, вытерла рот влажным полотенцем, потом положила на лоб тряпицу, смоченную холодной водой. Когда Марта снова смогла говорить, Сара узнала, что морская болезнь лишь отчасти была повинна в ее плачевном состоянии. Марта была беременна.
Сама Сара избавилась от страха беременности всего два дня назад, и это принесло ей небывалое облегчение. Теперь ничто не связывало ее с Эдвардом, и она могла считать себя совершенно свободной. Если графу по-прежнему нужен наследник, пусть ищет себе новую жену или признает кого-то из своих незаконнорожденных сыновей — ее это больше не касалось. Сама Сара не собиралась иметь детей и влюбляться в мужчин, кто бы они ни были. Супружеской жизнью со всеми вытекающими отсюда последствиями она была сыта по горло. «Радостей» семейной жизни ей хватит на всю жизнь!
Но, глядя на несчастную Марту, которую продолжало безудержно рвать, Сара почувствовала, как в ней растет сострадание. Она видела, что Сет любит Марту и дочку, и не сомневалась, что ребенок этот — желанный.
— Мы могли бы остаться в Англии до тех пор, пока… пока ребенок не родится, — краснея, сказала Марта и без сил привалилась головой к плечу Сары. — Но Сет решил, что нам лучше бы вернуться в Огайо. А ведь из Бостона до Огайо нужно добираться еще несколько недель…
Она неожиданно расплакалась, и Сара не знала, как ее утешить, ибо и она понимала, что даже до Бостона им еще нужно доплыть — доплыть, страдая от качки, от тесноты и многого другого. Два месяца такой жизни могли прикончить и более выносливого человека, чем Марта Джордан.
Поглядев на Марту, Сара задумалась о том, как облегчить страдания бедной женщины. Сходив в свою каюту, она достала из багажа склянку с розовой водой и, смочив ею полотенце, протерла им лоб и виски Марты, но даже этот легкий запах оказался для нее слишком сильным. Бедняжка почувствовала новый приступ тошноты, и Сара поспешно убрала ароматическую жидкость. Она умыла женщину прохладной пресной водой, расчесала волосы и отправилась наверх, чтобы вынести помойное ведро, пообещав принести Марте чашечку чая.
— Спасибо вам, — прошептала Марта срывающимся голосом. — Вы даже не представляете, как мне плохо. Пока я носила Ханну, это… — она показала на пустой тазик, который Сара подставила вместо ведра, — ….это происходило со мной постоянно. Я так измучилась!
Сара только кивнула в ответ. Она очень хорошо представляла себе, что испытывает Марта, ибо все шесть ее беременностей протекали тяжело. Но раз уж она сказала, что у нее никогда не было детей…
К счастью, после чая и нескольких бисквитов, которые специально для больной испек корабельный кок. Марте стало немного лучше. По крайней мере, ее перестало постоянно рвать, и Сет, заглянувший к Саре вместе с Ханной, чтобы поблагодарить за заботу и внимание, назвал ее ангелом милосердия. Потом он ушел, а Сара, уговорившая Сета оставить девочку с ней, попыталась как-то отвлечь Ханну, но у нее ничего не вышло. Ханна была смышленой и веселой девочкой, но сейчас она очень хотела к маме, и часа через полтора Сара отвела ее в каюту Джорданов. Там она узнала, что Марте снова стало хуже. Ее опять рвало, и заниматься дочерью она была физически не в состоянии, так что Сету пришлось пойти с дочерью на палубу, а Сара осталась с бедной женщиной.
