Обещание сердца - Скотт Эмма
Я сдержала раздражение и ответила:
– Мне нужно еще немного времени. Эта история не укладывается в рамки простого интервью.
– Да неужели? – хмыкнул он. – Или вы хотите провести больше времени с месье Руссо?
На моих щеках вспыхнул предательский румянец, но я не собиралась уступать:
– Все ради истории, – пояснила я. – Прошу. Давайте посмотрим, как в эти выходные пройдет матч между «Пари Сентрал» и «Лион Дежерес». Или лучше дождемся финала, который состоится через две недели. Если «Сентрал» останется в тройке лидеров и продвинется вперед, это будет совсем другая история, не так ли?
– Mon Dieu, я ведь не просил провести журналистское расследование. И какой вы выбрали ракурс?
Я прикусила губу. Настоящая история Адриана почти не подлежала разглашению, и я не собиралась вторгаться в его личную жизнь. Однако инстинкты подсказывали мне, что нужно лишь немного времени, чтобы зацепиться за что-то серьезное.
– Понаблюдать за знаменитым центральным нападающим во время последних матчей в полупрофессиональной лиге. Финальная игра «Пари Сентрал» – это шаг вперед и, может быть, даже победа в чемпионате.
Антуан нахмурился:
– Меня не интересует чемпионат. И не важно, победит «Пари Сентрал» или проиграет. В центре истории – лишь Адриан Руссо.
«Полностью согласна».
– Пожалуйста, – взмолилась я. – Еще неделю.
Антуан поджал губы.
– Ладно. Еще неделя. И это окончательный срок.
Однако, вопреки всем моим надеждам, в истории Адриана не появилось новых громких фактов. По крайней мере, в следующие четыре дня. Я встречалась в «Ла Клоше» с компанией футболистов, пытаясь игнорировать грубые шутки и грязные намеки Оливера, но за это время хорошо сдружилась с Бриджит и Люси.
– Оливер придурок, но он один из лучших защитников в лиге, – поведала мне Бриджит в понедельник вечером, когда мы вновь собрались в той же кабинке. Можно сказать, нашей, ведь теперь я стала частью их группы.
Мы пили «Кир»[55] и слушали нескончаемые американские песни.
– С ним, вероятно, тоже свяжутся агенты, – заметила Люси, поджав губы. – И он станет головной болью для новых товарищей по команде.
Между Оливером и Адрианом царило заметное напряжение, отчего Роберт явно нервничал. Впрочем, Адриан не обращал на Оливера никакого внимания. Он приходил в «Ла Клоше» позже своих товарищей по команде, уходил раньше и против обыкновения не приводил с собой девушек. Однако я не раз ловила на себе его взгляды. В глазах Адриана читалось нечто похожее на желание, но глупо было верить, что это из-за меня. В конце концов, на поле в воскресенье он не стал отрицать свою репутацию плейбоя.
«А я не собираюсь превращаться в его очередной трофей».
В голове тут же всплыл ехидный комментарий Антуана. Неужели я и впрямь не спешу заканчивать статью только потому, что хочу проводить с Адрианом больше времени? На что я надеюсь, торча вечерами в клубе? Что история Адриана чудесным образом раскроется?
Тем не менее каждый вечер я сидела в кабинке, втиснувшись между девочками, и даже не общалась с Адрианом. Его медленно исчезающие синяки под глазами стали объектом постоянных насмешек парней, но Адриан так и не признался, откуда они взялись, и всякий раз придумывал новую историю: то он врезался в столб, то Софи зарядила ему кулаком. Он отшучивался, но при этом даже не смотрел в мою сторону.
Поэтому к вечеру пятницы я начала чувствовать себя как обычная статистка в кино, призванная изо дня в день занимать одно и то же место в кабинке и упорно избегать Адриана. Внутри поселилось болезненное ощущение, а при взгляде на его прекрасное лицо во мне и вовсе поднималась непонятная смесь эмоций, выбивающая из колеи.
Я хотела, чтобы он воспринимал меня всерьез – и как женщину, и как журналиста, – но порой, когда вспоминала о том, как мокрый от пота Адриан мчался по полю, управляясь с мячом лучше любого другого игрока в команде, мое тело охватывала волна жара. В голове рождались дикие фантазии, как он ведет меня к себе домой и делает своей, а я растворяюсь в нем, наплевав на последствия.
Я испытывала неуверенность и замешательство, злилась на свое глупое девичье сердце, неспособное изгнать его образ.
Пятничным вечером в клубе крутили альбом группы Jefferson Airplane «Surrealistic Pillow». Когда заиграла песня про белого кролика[56], Бриджит и Люси решили пойти потанцевать. Они потащили меня на танцевальную площадку, где дергались с десяток людей. Белые и голубые лучи света создавали атмосферу некоего подводного царства.
Поначалу я стеснялась, но, по правде говоря, нуждалась в чем-то подобном, чтобы перестать так чертовски много думать. С закрытыми глазами я раскачивалась в такт музыке, потеряв всякое чувство времени и места. Казалось, мои друзья и даже стены «Ла Клоше» исчезли. Завораживающий голос Грейс Слик вернул меня в Америку, но я впервые не ощутила ностальгии, а просто плыла по течению музыки.
Кто-то толкнул меня локтем.
– О чем здесь поется? – поинтересовалась Люси.
– О наркотиках, – пояснила я с ленивой улыбкой и снова прикрыла глаза. – О возможности сбежать.
Музыка лилась сквозь меня, постепенно затихая и затихая, пока, к сожалению, не закончилась совсем. Когда я собралась покинуть танцпол, путь мне преградил Адриан.
– Потанцуем? – предложил он, глядя на меня.
В полумраке клуба его синие бархатные глаза казались на несколько тонов темнее, а на губах играла привычная дерзкая ухмылка. От его внезапной близости мое непокорное сердце бешено заколотилось в груди.
– Нет, спасибо.
Я попыталась протиснуться мимо, но Адриан поймал меня за руку и удержал – нежно, но в то же время твердо. Ухмылка исчезла с его лица.
– Пожалуйста. Я хочу с тобой поговорить.
– Ты можешь поговорить со мной и за столом, – возразила я, высвобождая руку.
– Правда? Чтобы ты снова скрылась между Люси и Бриджит и не обращала на меня никакого внимания? То, что я хочу сказать, не предназначено для чужих ушей.
Я бросила взгляд в сторону кабинки, где сидели наши друзья. Они наблюдали за нами, застывшими посреди танцпола. Бриджит удивленно приподняла брови.
– Давай же, – настаивал Адриан. – Всего один танец.
Я неопределенно кивнула и не стала сопротивляться, когда он сжал мою левую руку в своей, а другой обнял за талию. Дыхание тут же сбилось, и я поспешно отвела взгляд от его прекрасного лица.
– Неужели это настолько ужасно? – беспечно спросил Адриан. – Я тебе по-прежнему не нравлюсь?
– Да, – подтвердила я.
– Серьезно? – рассмеялся Адриан. – Ты будто всеми силами стараешься меня невзлюбить.
– Не понимаю, о чем ты.
– Тебе не нравится Оливер. Это очевидно. И ты легко его игнорируешь. – Голос Адриана стал мягче. – Но явно прикладываешь усилия, чтобы избегать меня.
– Я не…
– Не спорь, – оборвал меня Адриан. – Знаешь, я ведь вижу, как ты смотришь на меня. И старательно отводишь взгляд, как будто пытаешься вовсе не замечать.
– У тебя разыгралось воображение, – пробормотала я, прижимаясь щекой к его груди и даже не пробуя отстраниться.
– А когда я хочу сблизиться, ты ускользаешь, – сказал Адриан так тихо, чтобы его могла услышать только я одна.
– Я же сказала, что ты мне не нравишься.
Он немного отодвинулся, уставившись на меня, и я не нашла в себе сил отвести взгляд. Адриан еще крепче сжал мою руку, хотя я даже не заметила, как переплелись наши пальцы, и прижал к своей груди – прямо туда, где слишком быстро билось его сердце.
– Ты все продолжаешь это твердить, – мягко заметил он, – но сейчас явно желаешь, чтобы я тебя поцеловал.
– Нет…
Он склонился ближе.
– Я хочу тебя поцеловать. Желаю с того самого момента, как впервые увидел.
