Девочка с Севера (СИ) - Анна Трефц
«Не будешь отлынивать от работы, профан, — поминутно ругал себя сэр Доудсен. — Занялся не своими делами, раскрывал чужие секреты, а своя, то есть дядюшкина фирма почти потонула. Ее чуть было не опозорили».
Дело приобрело серьезный оборот. Если он не предпримет каких-то шагов, то репутация компании Speed пострадает не только в России, но и во всей Европе, что, разумеется, куда страшнее.
И всю неделю Александр предпринимал эти шаги, он лично встречался с компаньонами, заново налаживал маршруты, искал новые возможности. Единственным опасным тупиковым делом к концу его трудов оставалась доставка гуманитарной помощи. Он не знал, как избежать подмены груза на таможне.
В среду утром он поднялся как раз с ощущением, что не видит выхода из сложившейся ситуации. Его обложили со всех сторон. Если он начнет кампанию по оглашению безобразий с подменой гуманитарной помощи на хозяйственное мыло, то обвинят его. Причем тут же взорвется пресс-служба таможни, да и ивановские чиновники, которые, как догадывался аристократ, получают неплохую мзду за молчание, перестанут молчать. Ему намылят шею все, кому не лень. Он даже начал подумывать, а не применить ли ему метод Дж. Росмонда, навязанный ему Ви? Может, холодный душ очистит его мозг от всего ненужного, и решение появится само. Но звонок в дверь прервал этот едва начавшийся процесс возрождения и перехода к здоровому образу жизни. Наверное, Дж. Росмонд сжал кулаки в бессильной злобе. В квартиру его, как всегда без приглашения или хотя бы уведомления о визите, ввалился кошатник Борис Климов.
— Привет, привет! — радостно пропыхтел он.
И водрузил на журнальный столик огромную дорожную клетку с Варфоломеем. Постучал по ней, промурлыкав несколько ласковых фраз своему любимцу и только после этого глянул на хозяина дома. В глазах его светилось всеобожающее добродушие абсолютно счастливого человека.
— Только что из аэропорта, даже вещи в квартиру не закинул, — сообщил он оторопевшему Александру. — Не хочу Вафочку выпускать, я ненадолго.
— Вафочку? — переспросил сэр Доудсен, с сомнением глянув на клетку, которую целиком заполонил огроменный серый котяра.
— Ха! — Лысый череп Климова налился краской, став похожим на перезрелый помидор. — Ты знаешь, кто придумал ему это прозвище? Виолетта! Да, да. Она его назвала Вафи. Ты не поверишь, у моего Варфоломея от этого прозвища улучшилось настроение. Леди Харингтон, эта умнейшая женщина, быстро поняла почему. Веришь ли, она читала, что коты и вообще все животные лучше переносят короткие клички, состоящие из двух слогов, которые оканчиваются на "и". И не правы те хозяева, которые называют своих котов, ну и прочих животных как-то вычурно. Беатриче там или Сигизмундия. Теперь-то я понимаю, это красиво, но для ушей животного, а особенно кота, неприятно. Теперь я понял, а тогда у нас с леди Харингтон была длинная дискуссия. Виолетта — ангел, сразу приняла мою сторону и держалась ее до последнего. Пока сам доктор Уинсли не подтвердил предположение ее матери. Представь, как только я начал звать Варфоломея Вафи, он тут же перестал шевелить ушками. Даже когда третьего дня была жуткая гроза, собаки выли за окном и птицы так и метались у земли, так и метались. А моему Вафи хоть бы хны. Он вообще всю поездку был в прекрасном расположении духа. Только слегка взгрустнул, когда прощался с Виолеттой!
Александр, обессилев от потока слов, извергаемого кошатником, рухнул в кресло. У него сдавило виски.
Климов расценил это как предложение и сам плюхнулся в соседнее.
— Хочу тебе сказать, — он вдруг заговорил тише и проникновеннее, — я понимаю твои чувства к Виолетте. Не думай, я понимаю и всячески одобряю твой выбор. Она — чудесная девушка. Да что там чудесная, — он хлопнул ладонью по колену, — превосходная! Тебе повезло, приятель! Истинно повезло! Просто нечеловеческое везение — заполучить в жены такую девушку.
— Благодарю, — проскрипел сэр Доудсен, который прекрасно существовал без напоминаний, что с некоторых пор он является женихом Ви.
— Нет, правда. Кстати, она передает тебе привет и весьма сожалеет, что ты так редко ей звонишь.
— Она тоже меня не балует, — ответил Александр.
— Она же девушка! — наставительно проговорил кошатник. — Она ждет до последнего, а потом может и обидеться. Прискорбная, доложу я тебе, ситуация. Но Виолетта — она просто святая. Она постоянно рассказывала о тебе, о том, какой ты замечательный, какой добрый, умный, честный, одним словом, я у тебя как раз поэтому.
— Поэтому, почему?!
— Ну, видишь ли… — смутившись, замялся Борис, однако сделал над собой усилие, снова хлопнул ладонью по колену и продолжил, — Она меня сильно вдохновила. И я решил, что должен тебе помочь. Ты совсем один в чужой стране. И на плечах у тебя абсолютно гиблое дело. Вот, думаю, нужно такому хорошему человеку помочь. Тем более что я ведь тебе обязан. Очень сильно обязан. Ты предупредил меня о салфетках, о всех этих тонкостях этикета…
— Но, насколько я помню, мы квиты.
— Это-то да, но все-таки… Я же не знал, что все так здорово получится. Я ведь произвел впечатление. Я был великолепен за столом. Да моя мама разрыдалась бы от гордости, если бы увидела. Так что выкладывай, друг, выкладывай все без утайки. Я пришел тебе помочь, и баста. Не уйду, пока не сделаю для тебя что-нибудь полезное.
Александр уже было потянулся за тростью, дабы привести в чувство разгоряченного визитера, но передумал. Новоявленный Дон Кихот действительно мог ему пригодиться.
— Насколько хорошо вы знаете компанию Бессмертного? — осторожно поинтересовался он.
— Ты чо, брат! — радостно воскликнул тот. — Я по ней диссертацию могу написать. Он же мой конкурент.
— Интересно, кому он не конкурент? Ну, да ладно. Мне бы хотелось кое-что ему продать.
Климов прищурился:
— Так, чтобы хозяин пока не знал? Так сказать, товар — инкогнито?
— На вашем языке «кот в мешке», — усмехнулся сэр Доудсен.
— Хорошая шутка, — оценил кошатник. — Будем действовать через подставные фирмы. Есть у Бессмертного такая слабость — заводить кучу фирм-спутников, которые самостоятельны в юридическом смысле слова, но на деле входят в его концерн. Сеть этих фирмочек, выполняющих всякую мелочь, — это его конек.
— Но ведь они должны сообщать о происходящем в центр.
— Знаешь, — задумчиво изрек кошатник, —
