Моё сердце в тебе бьётся - Даша Коэн
Правда отец парня оказался адекватным мужиком, за отпрыска своего извинился, а потом выдал визитку автосервиса, где я обычно и обслуживал свою ласточку, со словами:
- Все за счет заведения. И приятный бонус тоже будет, обещаю. Только не разводи, ладно?
- Ладно? – кивнул я.
На том и порешили, только вот на учебу я сегодня почти не попадал. А, точнее, из всех пар успевал только на последнюю. Так еще же у меня архиважное дело было – не с пустыми же руками в институт соваться.
И вот картина маслом.
До начала пары всего полчаса, а я до сих пор не могу определиться с чертовыми гортензиями. Хмурюсь, чертыхаюсь, но все равно мечусь между бесконечностью разных сортов. Рядом что-то бубнит девица-консультант, но я почти ее не слушаю, стараясь понять, какой именно букет придется по душе Алёнке.
В итоге останавливаю свой выбор на огромной охапке белоснежных цветов с едва заметной голубоватой дымкой на лепестках. Красиво, да! Княжиной должно понравиться.
А если нет?
А если нет, значит я припру ей еще один букет, а потом еще и еще, пока до нее не дойдет, что я люблю ее и отступать не собираюсь.
И вот уже моя тачка с подбитой фарой мчит в сторону института, а я весь на взводе.
Что ей сказать? Как? А может вообще ничего не говорить? Просто подарю ей цветы без лишних слов… Блин, так-то идея ни о чем, но я боюсь, что сболтну что-то. Что-то, что может всколыхнуть в ее душе негатив ко мне. И тогда…
Нет, лучше об этом вообще не думать.
В институт приезжаю почти на грани нервного срыва. Измучился от всего подряд. От страха, от неуверенности в себе, от надежды, от любви этой всепоглощающей, в конец-то концов. Но отмахиваюсь от всего как от назойливой мухи и пру как танк, по пути встречая одногруппника, имени которого не помню или вовсе не знаю. Черт его разбери!
- Соболь, а правда, что вы с Княжиной расстались? – с пеной у рта выспрашивает парень, захлебываясь совершенно неуместным восторгом.
- Нет, – рычу я и марширую в сторону аудитории, где должна проходить последняя пара.
- Нет? – расстроенно тянет тот в ответ, – А все говорят, что да. Сама Алёна так сказала.
- Она пошутила, – сквозь зубы вытолкнул я и почти задохнулся от паники.
Все! Звездец! Разболтала уже «расчудесную» новость. Ну ничего, ничего… я потом этой балаболке задницу за все вместе надеру.
- Блин, жалко. А я хотел ее на свидание пригласить, раз вы все.
Я резко остановился и пришпилил надоедливого парня взглядом так, что тот покраснел и затоптался на месте, как козлик на веревочке.
- Повторяю еще раз для особо одаренных! Алёна – это табу. Для всех. Еще вопросы?
- Понял, Соболь. Вопросов больше не имею.
- Свободен, – махнул я рукой и раздражитель тут же испарился.
Ишь! Налетела стая шакалов…
И снова пошагал в сторону аудитории, а перед дверью притормозил, поправил толстовку, пригладил волосы, выдохнул и только тогда перешагнул порог. И вылетел в астрал.
Вот так она действовала на меня. Всегда!
Сколько себя помню, так и было – увидеть Княжину и умереть.
Сидит за партой, подперев подбородок, привычно рисует на полях тетради каракули и губы свои шикарные кусает. Когда уже это буду делать я? Да и буду ли…Черт!
Шагнул ближе и вся аудитория загудела, видя, что я целенаправленно, как ледокол и с букетом наперевес, пру к своей неизменной цели. Подошел к ее парте и замер, ожидая, когда же она поднимет на меня свои глаза.
Бам! Удар в солнечное сплетение. Нет, всего лишь привычная реакция на ее взгляд.
- Привет, – тихо произносит она, а потом смотрит на цветы.
- Привет, – киваю я и сглатываю зашкаливающее напряжение. В груди бушует ураган «Катрина», но я за долгие годы уже к этому привык.
- Красивые, – как-то грустно произносит она, – она не приняла?
- Пока не знаю, – пожимаю плечами, – еще не дарил.
- Сейчас будешь?
- Буду, – киваю решительно.
- Она в нашей группе что ли учится? – переходит на шепот Алёнка и быстро оглядывается по сторонам.
- Да, – выстреливаю я словом.
И жду, когда же до нее наконец-то уже дойдет вся прелесть ситуации.
Давай, девочка моя, соображай уже!
- Но…э-э-э, – тянет она, а потом испуганно вскидывает на меня глаза.
Все, дальше тянуть уже некуда.
- Это тебе, Алёна, – протягиваю я ей гортензии, но она только таращится на меня и даже не шевелится.
И все моё тело пронзила молния. Сердце в груди загудело, легкие забило стекловатой и по венам заструился кипяток в ожидании приговора.
- Мне? – ошарашенно.
- Тебе, – утвердительно.
- Зачем? Не надо мне, – отрицательно трясет головой и снова повторяет испуганно, – не надо.
- Надо, – все-таки кладу я белоснежную охапку на ее парту и припечатываю правдой, – надо было каждый день в школе таскать тебе цветы, а не дичь творить. Прости, Алёна, прости меня, пожалуйста.
Мгновения полнейшего ступора в ожидании хоть какого-то ответа, но мне так и не суждено было его услышать.
Звонок. И преподаватель входит в аудиторию, а потом на место рядом с Княжиной садится Нечаева. Смотрит на нас с диким интересом, полирует букет на столе взглядом, криво и слегка сочувственно улыбается мне, а я понимаю, что почти разбился.
- Соболевский, займите свое место, – резко вырывают меня из режима ожидания слова преподавателя, а потому мне ничего более не остается, как только развернуться и уйти на последнюю парту, где я по своему обыкновению всегда и сидел до наших псевдоромантических отношений.
И снова я тут, а хочется к ней. Да так, что зубы сводит, кости трещать и суставы выкручивает в тоске по несбыточному. Никогда моей не была, а я уже скучаю до безумия.
И всю пару только и делаю, что обгладываю ее образ. Сидит, даже не шевелится, глаза в одну точку. Нечаева рядом что-то шепчет ей на ухо, но реакции нет.
Просто нет.
По нулям.
Звонок и Алёнка резко подпрыгивает, а потом, как бесом одержимая, начинает как попало
