Развод и девичья фамилия (СИ) - Зика Натаэль

Разобрав полученные от безопасников материалы, Воротаев откинулся на спинку стула, устало потёр глаза. Оставался самый сложный для него разговор — с Катей.

Чёрт знает, как это случилось, что эта женщина проникла ему под кожу, поселилась в голове и не отпускает. Красивая, это верно, но он видел красивее и уж точно — намного ухоженнее. Почему же его так к ней тянет, неужели из-за её отношения к детям? Да ну, причём тут это?

Память подбросила воспоминания о нежной коже, дурманящем аромате и чувственном, отзывчивом теле Кати. Он жалел лишь об одном — что не настоял на близости раньше. Столько времени потеряли! Надо пойти и успокоить женщину, а то пока он с делами разбирается, она себе напридумывает, сама поверит, сама себя накрутит, и будет ему отставка по всем фронтам вместо восхитительных часов вместе. Идеальная няня, идеальная любовница — где он ещё найдёт такую?



Мужчина поднялся, повёл плечами, разгоняя кровь, и легко поднялся на второй этаж. Не постучав, распахнул дверь в комнату няни и увидел, как вздрогнула Катя.

Чёрт, надо было постучать, что ж он, как тот слон в посудной лавке? Да, переспали, да, им было пипец как хорошо, но это не значит, что ему можно без предупреждения вторгаться в личное пространство женщины.

Коротко расспросил про сына.

Катя напряжена, отвечает, но отводит глаза. Плохо…

— Катя, мне нужно с тобой серьёзно поговорить. Предлагаю спуститься в сад.

И резкий взмах ресниц — испугалась? Чёрт, ну почему он с ней ведёт себя настолько неуклюже? Куда подевался его опыт общения с противоположным полом, почему при ней он чувствует себя уязвимым и растерянным, почему так боится огорчить или расстроить? И сердце сжимается, когда она смотрит на него так… открыто и доверчиво. Воротаев, а ты, часом, не влюбился? Уж больно нынешнее состояние напоминает те ощущения, что он испытывал в двадцать два, когда по уши втюрился в Оксану. Жил ею, дышал ею, все мысли были только о ней! Чёрт побери, ну что за подстава?! Хотел с удобствами перекантоваться лет десять — дети под присмотром, и он сам тоже, да умудрился вляпаться по самые помидоры.

Господи, хорошо-то как!

И, широко улыбнувшись, он протянул руку Кате.

— Идём, я накормлю тебя и сам поем. Тоже некогда было, столько всего навалилось!

Женщина с лёгким изумлением посмотрела на Александра, но руку подала.

— Серьёзный разговор или поздний ужин? — уточнила она.

— Одно другому не мешает, Катюш. Сначала поедим, потому что здоровье надо беречь, а потом поговорим. Идём, а то у меня живот уже к спине прилип!

— Как Лиза? — чуть поколебавшись, спросила Катя.

— Галина звонила — всё хорошо. А ты почему спрашиваешь?

— Переживаю, — буркнула Катя, опустив голову. — Это меня не касается, конечно, но Стелла Леонидовна с детьми обращается, как будто они неживые. Будто куклы. А Лиза очень чуткая и эмоциональная девочка, ей будет больно, если её мама… Прости, что лезу не в своё дело!

Женщина вспыхнула и попыталась забрать руку. Ага, так он ей это и позволит!

— Уверен, Лизок прекрасно со всем разберётся, а ты правильно лезешь, не извиняйся! М-м, как я голоден! — мужчина плотоядно осмотрел накрытый в патио стол и не менее предвкушающе провёл взглядом по фигуре Кати. Хотелось продолжить тему, но он всё испортит, если начнёт переть буром. Тем более что женщина расстроена и явно приняла решение — больше ни-ни! Придётся хорошенько постараться, чтобы её переубедить!



Глава 18

Александр помог Кате сесть, старательно делая вид, что не замечает испугано-растерянного вида няни. Болтая о пустяках, сам наполнил её тарелку.

— Ешь, — и подал пример. — День сегодня был — врагу не пожелаешь.

Катя съёжилась, мгновенно приняв это на свой счёт — проснулись-то они вместе. Да и сказать, что спали этой ночью, значит сильно преувеличить. Подремали и то урывками, потому что никак не могли оторваться друг от друга. Наверное, Александр уже жалеет…

Воротаев заметил, как поникли плечи женщины и, выругавшись про себя, отодвинул тарелку, встал и, подняв пискнувшую Катю на руки, пересел на скамью, поместив женщину у себя на коленях.

— О чём ты думаешь? Я же вижу, что тебя что-то гложет.

— Мы… Нам… Я поступила неправильно, — прошептала Катя. — Кто ты и кто я? Думаю, мне нужно уволиться.

— Здра-а-сьте, приехали! — возмутился Воротаев и покрепче обнял женщину, будто бы она могла прямо сейчас уйти. — Что ты надумала, Катюша? У тебя контракт и вообще…

— Ты женат, — торопливо, словно боялась, что он оборвёт и не даст договорить, забормотала Катя. — У тебя дети, им нужна родная мать, а я… Связь мужа с няней собственных детей ни одна женщина не простит. И Лиза любит маму, тянется к ней. Неправильно было разрешать им звать меня матерью и укладывать к себе в постель. То есть, я сама туда легла.

— К детям? — еле сдерживаясь, чтобы не улыбнуться, так трогательно выглядела сидящая у него в охапке женщина.

— В кровать к их отцу, который не мой муж.

— Эх, видимо, придётся ужинать гретым, — притворно-огорчённо вздохнул мужчина. — Но вижу, что откладывать разговор дальше не стоит. Ты выслушаешь меня?

— Посади меня на место, пожалуйста. Еще не все легли спать, нас могут увидеть… Стыда не оберёшься.

— Катя, — в голосе Александра проскочили властные нотки, — ты что, стыдишься меня?

— Нет! Я стыжусь себя. Я поступила…

— Правильно! Мы поступили правильно, и я не собираюсь отказываться от счастья из-за глупых предрассудков! И тебе не позволю. Ты готова меня выслушать?

Женщина, немного поколебавшись, кивнула и попросила:

— Отпусти меня, я же тяжёлая! Отсижу тебе все ноги.

— А мне нравится, — ответил Воротаев. — Катя, у меня сегодня ничего не было с женой, да и не могло быть — я её едва выношу. Мы повздорили, я вспылил и засунул Стеллу под воду — мыл ей рот с шампунем.

Катя подняла голову, и он увидел, как округлились её глаза.

— Ну да, сквернословила, надо было продезинфицировать. Разумеется, мы оба вымокли до трусов, пришлось переодеваться. Но поскольку из дома Стелла выселилась два месяца назад, то ни одной её тряпки тут не осталось. Ей просто нечего было надеть, пока горничная приводит в порядок её платье, и я дал свою рубашку. Стелла никогда не отличалась излишней скромностью и тактом, она просто решила покачать права, пока официально ещё моя жена. Ну и взыграла женская ревность — пусть я ей уже не нужен, да и чувств у нас никогда не было, но просто так, без шпилек, отдать другой своего мужчину не каждая женщина способна. Гордо уйти, а мужик пусть страдает и пытается вернуть — вот такое расставание, по мнению, Стеллы, приемлемо. Но тут инициатива развода исходит от меня, к тому же, рядом со мной Стелла увидела молодую и красивую женщину — это сильный удар по её самолюбию. Видимо, супруга верила, что без неё я не справлюсь с детьми, запущу дом, разбалую прислугу, и всё в моей жизни пойдёт наперекосяк, но увидела, что во всём ошибалась, и это её тоже задело. Катя, она приехала не мириться, не к детям, а чтобы выбить отступные и ускорить развод, потому что уже подобрала мне замену. Ты просто попала под горячую руку, вот и всё. Прости, что тебе пришлось всё это пережить. Обещаю, больше Стелла никогда тебя не побеспокоит!

Катя молчала, и тогда Александр продолжил.

— Она торговалась, желая подороже продать мне все права на детей, представляешь?

— Что ты такое говоришь? — отмерла няня.

— Кать, эта мать сама предложила написать отказ от родительских прав на Артёма и Лизу за две компании и полмиллиона убитых енотов! Бонусом шло отсутствие проволочек и препятствий при разводе.

— О….

В голове не укладывалось — отказаться от детей? От красавицы и умницы Лизы, от любознательного и привязчивого Артёмки? Родных деток, которых носила под сердцем, чьи шевелюшки несколько месяцев с благоговением ловила, приложив к животу руку? Растила, впитывая каждый день, каждую минутку: сегодня малыш научился есть ложкой, а вчера сказал «ма!». Первый зуб, первый шаг, первое слово… Господи, Воротаев что-то путает, отказаться от детей невозможно! Это как отказаться от своего сердца и самой жизни…