Алиса Клевер - Пятнадцатый рай
– Хотел, – признался Коршунов, заматывая руки Арины плетеной веревкой. – Собирался. Несколько раз собирался, один раз даже снял тут дачу неподалеку, да так и не решился приехать.
– Страшно? – хмыкнула Арина.
– А ты как думаешь? Сначала я все боялся, что милиция ее найдет. Думал, пережду немного, посмотрю, что да как. Боялся, что она всплывет. Хотя камней я напихал достаточно. И топор. В общем, не всплыла, как ты понимаешь.
Арина сжала зубы, пока Коршунов стягивал ее ноги другой веревкой.
– А милиция ее тут даже не искала, понимаешь? Все про маньяка говорили. Говорили, орудует в Москве. Я ждал и поверить не мог. Защищают меня темные силы, наверное. Все эти психи, «чикатилы», потрошители – на них и думали. И так было все эти годы, пока не появилась ты, Белоснежка.
– Меня зовут Арина! – рявкнула она за секунду до того, как Коршунов запихнул ей в рот скомканный кусок какой-то ветоши. Он достал из-под приборной панели изоленту и принялся обматывать ей лицо. Затем подтащил ее к двери и притянул к поручням, привязав к ним так, чтобы оба локтя были закреплены.
– Неудобно? – спросил он, но Арина покачала головой. – Ну и хорошо. Я недолго, не волнуйся. Я вернусь, дорогая. И не пытайся освободиться, если перенапряжешься, может случиться выкидыш.
Коршунов присел на корточки и заглянул Арине в глаза, одновременно закрепляя на себе водолазную маску.
– Без этого ребенка твоя жизнь не стоит и ломаного гроша.
Через несколько мгновений Коршунов исчез. Арина услышала легкий всплеск. Он выпрыгнул за борт, нырнул.
Арина знала, что времени у нее всего ничего. Не медля ни секунды, она приступила к выполнению абсурдного плана, который пришел ей в голову всего несколько минут назад – когда Коршунов вязал узлы на ее руках. Она опустилась ближе к полу, повисла на локтях, оттянув веревку как можно ниже. И понемногу стала сдвигать ее вправо. Сантиметр за сантиметром, она оказывалась чуть ближе к приборной панели. Плечи болели невыносимо, но стонать было некогда.
Еще немного. Так. Еще правее. Вряд ли она сможет развязать веревки. Он связал ее крепко-накрепко. Но – она может шевелить ногами. Еще правее. Всего удалось сдвинуться сантиметров на двадцать. Не так и плохо.
Теперь вверх. Настолько высоко, насколько позволит веревка. Пусть впивается в плечи. Пусть будет еще больней. Нужно посмотреть. Пока она стояла, прижавшись спиной к штурвалу, и разговаривала с Коршуновым, у нее была возможность бросить короткий взгляд на приборную панель.
Она могла ошибиться.
Она ничего не понимала в управлении, она даже машину не умела водить. Но она знала, что означает слово Anchor. Anchor – якорь. Именно это слово она прочитала рядом с круглой красной кнопкой.
Именно до этой кнопки Арина сумела дотянуться ногами.
Это было непросто. Пришлось сначала подтянуть ноги на сиденье, затем почти повиснуть на веревке, чтобы вытянуть ноги и забросить их на приборную панель. Арина благодарила судьбу за высокий рост и длинные ноги, которые так нравились Максиму. Теперь они сослужили ей поистине неоценимую службу.
Арина дотянулась ступнями до красной кнопки и надавила. Она знала, что долго в таком положении она не протянет, соскользнет, и все придется начинать заново. Кнопка не поддавалась. Тогда Арина чуть согнула ноги в коленях и поставила на кнопку большие пальцы.
Кажется, она закричала.
Она не сразу поняла, получилось у нее что-то или нет. Ей было слишком больно, веревка впивалась в вывернутые плечи. Затем боль отступила, и Арина прислушалась. Тихое гудение. Это оно или нет? Сумела ли она поднять автоматический якорь? С ее места это было почти невозможно понять. Но вдруг – Арина отметила это совершенно четко – темная масса за окном медленно поплыла назад. Арина зацепилась взглядом за две сосны. Через пару минут она с удовлетворением убедилась в том, что две сосны определенно сдвинулись с места и удалялись.
Течение несло яхту вперед, медленно и верно.
Это нельзя было назвать спасением. Как Арина ни старалась, ей не удалось освободиться. Яхта медленно шла прямиком в неизвестность. Ее могло закрутить в водоворот, яхту могло перевернуть, она могла наткнуться на мель, на камень. Ее самый страшный кошмар стал таким близким, таким ощутимым. Она может утонуть, и темная вода навсегда проглотит ее. Яхта шла неровно, увлекаемая течением. Белое пятно.
Арине оставалось только ждать.
24
Яркий световой луч ударил в глаза, и Арина попыталась отвернуться, попыталась открыть глаза и посмотреть, кто это светит ей в лицо, но это у нее не вышло. Она не чувствовала тела, она плавала в параллельном пространстве, и даже боль отступила и ощущалась как будто сквозь пелену. Арина помнила, как саднило запястья от льняной ленты, которой ее связал Максим. Она помнила тот день и солнечный свет, наполнявший всю комнату. Свет был в комнате, в ее сердце, в счастливых глазах Максима.
Она знала, что должна бороться, что должна сопротивляться тому, что уже казалось ей неизбежным. Наверное, Коршунов вернулся и пытается привести ее в чувство. Можно себе представить, в какой ярости он оказался, когда понял, что яхта медленно удаляется от него вниз по реке.
Должно быть, он хороший пловец, раз сумел догнать яхту.
Он захочет отомстить. Вся сила его ярости обрушится на нее. Нет, не обрушится. Лучше бы обрушилась. Она должна что-то сделать, она не может позволить ему завладеть их с Максимом ребенком. Только не это. Сопротивляться. Любой ценой. Дерись, глупая женщина. Отвечай на удар. Вцепись ему в лицо, раз он имел глупость развязать тебе руки.
Когда он сделал это? Она не помнит. Его лицо… она не узнает его. Видения. Она снова видит сон, но только на этот раз это не кошмар, это хороший сон, она бы хотела остаться здесь, в этом сне, где вместо ужасного ледяного чудовища – Константина Коршунова – над ней склоняется нежное, взволнованное лицо ее любимого мужчины. Максим. Только не уходи, не оставляй меня и на секунду, останься со мной как можно дольше в этот черный час.
Время печали.
– Ариша, тихо, милая. Тихо. Все позади. Ты в безопасности. Ей нужно растереть руки. Дайте мне аптечку! – Крик Максима удивил Арину. Она попыталась повернуть голову, найти источник звука, казавшегося таким странно реальным для сна.
– Максим, я… я так люблю тебя. У меня ничего не получилось. Мне так страшно просыпаться, – пробормотала Арина, прикрыв усталые глаза. – Все зовут меня Белоснежкой.
– Прости меня, прости, малышка, девочка моя. – В голосе Максима звучало отчаяние. – Проклятое платье. Я во всем виноват!
