Галина Врублевская - Поцелуев мост
– От всей души желаю ему этого. А тебе, Ре-наточка, большое спасибо за помощь и поддержку нашему больному.
– Меня благодарить не надо. В первую очередь я это делаю для себя. Когда Игорю хорошо, то и я дышу свободнее.
– Все равно спасибо. Ты сегодня появишься в галерее? Ефим просит найти местечко для его работ на предстоящей выставке.
– Да, вечерком загляну. А вы будьте наготове. Как приеду, сразу вам позвоню.
Глава 25
Дни пребывания Ефима в моем доме обернулись для меня утомительной суетой. То у него разболелся живот, то украли в транспорте бумажник с деньгами, то он выронил в реку дорогую фотокамеру. И мне следовало, как принимающей стороне, утешать, успокаивать, утрясать… Наконец-то он улетел восвояси, и я перевела дух.
На следующий день я дала телеграмму Матвею. Напомнила, что близится день нашей свадьбы и я жду его, скучаю. Я так боялась, что он не вернется, передумает. Мы оба были не уверены друг в друге, и это объединяло нас. От него не было никаких известий.
Дочь Женя меняла свои планы на ходу. Она надумала пожить в Питере подольше. Ей оставалось съездить в авиакассу, поменять билет. Объяснила свое решение она невнятно: жаль расставаться с любимым городом, хочется еще погулять на берегах Невы. В другое время я бы несказанно обрадовалась этому, но предостережение Игоря прочно засело у меня в голове. Глядя Жене в глаза, я уточнила: не Денис ли причина отсрочки ее возвращения в Германию, к мужу? Дочь возмутилась, мол, с Денисом они не только старые друзья, но и родственники.
При желании они могли бы считать себя таковыми, ведь их родители, Игорь и я, когда-то жили одной семьей. Однако я помнила, как настороженно наши дети отнеслись друг к другу в тот момент, когда мы с Игорем начали жить вместе. Но время остудило их возмущение. Теперь их связывает дружба, если не более сильное чувство.
Я не собираюсь потакать их отношениям. Пусть там, в Германии, вдали от меня, Женя поступает как хочет. Но здесь, в моем доме, я обязана повлиять на дочь, чтобы сохранить ее брак.
– О задержке вылета не может быть речи, – заявила я твердо. Таким голосом я воспитывала свою девочку в подростковом возрасте. – Ты улетишь как намечено – завтра.
– Мама, ты меня выгоняешь? – Она котенком подластилась ко мне.
– Ты должна знать себе цену, Женечка. Если ваши отношения с Денисом – не дань случаю, они будут иметь продолжение при любом раскладе.
– О каких отношениях ты говоришь, мама? Мы всего-то разок в театр сходили и на залив в воскресенье съездили.
– Ты не соскучилась по сыночку?
– Конечно, я скучаю без него.
– А без Михаила?
Она пожала плечами.
***В день Жениного отъезда мы решили прогуляться с ней по городу пешком. Мы не спеша миновали Поцелуев мост и вышли на Конногвардейский бульвар, довольно пустынный в дневное время. Впереди виднелся Исаакиевский собор, Манеж, Сенатская площадь. Помолчав, дочь спросила:
– Мам, скажи честно, если бы я совсем вернулась в Россию, ты бы обрадовалась?
– Для меня на первом месте, Женечка, твое счастье, твой выбор. Но конечно, живи ты поближе, на душе у меня было бы спокойнее. Неужели у вас с Мишей так все нехорошо? Ты говорила, он – много работает. И что, совсем не обращает на тебя внимания?
Женька остановилась, уткнулась в мое плечо и расплакалась:
– Если бы не малыш, я бы вообще никогда не вернулась в Германию. Раньше, до тех пор, пока я не побывала в других странах, мне хотелось вырваться из России. Но теперь я поняла, как люблю ее. Люблю наш язык, наши просторы, тебя люблю, мамочка!
Я погладила дочь по спине, успокаивая. Неужели девочка действительно влюбилась в сынка Игоря? Конечно, он видный парень: высокий, плечистый и так же нравится девушкам, как его отец. Но сколько сердец он еще разобьет, пока остановит свой выбор на той единственной, с которой его даже мать, Ольга, не в силах будет разлучить!
– Женечка, ты просто долго жила словно в клетке. Ты опьянела от свободы, не знаешь, что с ней делать. Вот Денис и показался тебе королем. А знаешь, как он с Гальчиком поступил?
– Это с той девушкой, что была твоей помощницей в Лондоне?
– Да, она прилетела со мной в Петербург.
Я рассказала дочке историю Гали и Дениса, о том, к чему привело вмешательство Ольги, и о дальнейшей судьбе Гали, ставшей в конечном счете женой Толика Коровца. Затем разговор плавно свернул к моей жизни. Мы присели на садовую скамью, стоящую в тени бульвара. Я вытянула утомленные ноги, но Женька тотчас вскочила и, шепнув мне на ухо насчет срочной необходимости, устремилась в сторону маленького строения, куда гуськом тянулись женщины. Не успела она скрыться из вида, как откуда ни возьмись рядом со мной появилась цыганка и предложила погадать. Я испуганно отодвинулась, но цыганка оказалась настойчива:
– Позолоти ручку, дорогая!
– У меня нет при себе денег, – солгала я.
– Ай-ай-ай, нехорошо обманывать, Елена. Я вздрогнула. Откуда она узнала мое имя?
Дочь обращалась ко мне просто «мама». Как-то выследила, вызнала заранее? Заметив мою растерянность, цыганка пошла в наступление. Она сказала, мол, видит – в деньгах у меня нет нужды. Я еще сохраняла критичность, отметив, что внешний вид подсказал ей мое материальное положение. Она продолжила, что в моем сердце соперничают два короля, но я выберу того, кто больше во мне нуждается. Дальше я слушала, как сомнамбула сквозь какой-то туман. Я протянула ей ладонь, и она как-то витиевато бормотала о моем прошлом, потом перешла к будущему. Сказала, что сердце мое отыщет свою половинку и, без всякого сомнения, соединится с ней. И уж совсем не знаю как и зачем, я сняла с шеи свой бархатный ободок, прошитый серебряными блестками, и отдала ей. Когда вернулась из туалета Женька, рядом со мной никого не было.
– Мама, ты почему такая бледная? И где твой ошейничек?
Я тупо смотрела на дочь:
– Не знаю, Женечка. Ничего не знаю. Кажется, отдала его цыганке.
К счастью, сумка оставалась у меня в руках, однако почему-то открытая. Я заглянула внутрь.
Как и следовало ожидать, кошелька не было. Я заплакала, не столько от потери денег, сколько от обиды. Шею без привычного ободка холодило. Дочка старалась не смотреть на рубец у подбородка. Теперь мы с ней поменялись ролями: она утешала меня, как я ее полчаса назад:
– Мама, мамочка, разве так можно! Разве ты не знаешь, что цыгане пользуются гипнозом! С ними нельзя вступать в разговор.
– Но она угадала мое имя!
– Это не так. Мне Миша объяснял, он все знает. Жертве только кажется, что названо ее имя. Это тоже гипноз. Ну ладно, – она тяжко вздохнула, – ты хоть помнишь, что она тебе нагадала?
