Отголоски тишины - Энн Малком
— Нет, не придешь, — крикнул Сэм ему вслед. — Она придет к тебе, когда я скажу.
Килл проигнорировал его, и я прыснула от смеха. Сэм обнял меня за плечи и повел через толпу, по большей части, незнакомых байкеров, хотя некоторые из них кивали мне в знак приветствия. Я улыбалась всем.
— Братан, прими успокоительное. Если столкнешься с одним из этих парней, можешь поцеловать себя на прощание, — предупредил Уайатт, отрываясь от настройки гитары.
Отложив ее, он наклонился и поцеловал меня в щеку.
— Привет, детка, — поприветствовал он с усмешкой.
— Никаких «успокоительных» или других изменяющих сознание веществ, способных помешать моему божественному таланту, — зашипел на него Сэм.
— Божественному таланту? — повторил Ной, спрыгнув с импровизированной сцены и стукнувшись со мной кулаком. — Приятно видеть, что ты такой скромный, Сэм, — сухо заметил он, обнимая меня за плечи.
Сэм нахмурился. Затем принялся командовать нами и следить за тем, чтобы все было идеально. У нас нашлось достаточно времени, чтобы поговорить с Гвен и чтобы все мальчики обменялись шутками с Эми, прежде чем пришло время выступать.
Мы начали с олдскульного рока, Led Zeppelin и Pink Floyd, а затем перешли к другим хитам. Килл сидел перед столами для пикника, болтал с мужчинами, иногда играл с детьми, но его взгляд, казалось, всегда обжигал меня. Я улыбалась ему широко и так часто, как только могла, и пела для него каждое слово. Музыка может исцелить что угодно. Я надеялась, что она поможет прогнать и его демонов.
Дело подходило к нашей последней песне. Сэм яростно настаивал, чтобы мы не играли никакой «бабской фигни», которая могла бы повредить нашему драгоценному уличному авторитету. Но Гвен специально попросила эту песню, и он растекся в лужу у ее ног, даже не будь она беременной.
— Это все акцент, — сказал он позже. — С этим акцентом она могла бы попросить меня откусить себе пальцы, и я бы это сделал.
Вот почему я начала петь «You and I» Ингрид Майклсон. Песня идеально подходила для солнечного дня. Я была счастлива до безумия. Черное пятно от сегодняшней встречи с мамой Килла растворила одна из самых красивых песен на свете. Моя мама была счастлива, танцевала и, запрокинув голову, смеялась. Зейну не нравилось смотреть, как мама танцует с другим мужчиной, но он был счастлив с ней.
Мой взгляд остановился на Килле.
Я была счастлива.
Безумно.
Затем мир взорвался
Глава 21
Я даже не заметила, как мотоциклы влетели на парковку у края лужайки, где проходила вечеринка. А даже если бы и заметила, то, вероятно, ничего плохого бы не подумала. Мотоциклы были повсюду, куда не кинь глаз.
Эти я увидела в тот момент, когда с них открыли огонь по толпе. Толпе с маленькими детьми, семьями. Моей семьей. Парализованная ужасом, я смотрела, как пули летали по воздуху, поражая людей. Вероятно, люди кричали, но я их не слышала. Я не слышала ничего, кроме выстрелов.
Я все смотрела на мужчин на тех мотоциклах. На мужчин с оружием.
Это, должно быть, сон. Этого не могло происходить на самом деле. «Такого не бывает», — смутно подумала я.
Мимо моей щеки что-то просвистело, и я поняла, что все происходит на самом деле. Люди стреляли. Люди умирали. Прямо на моих глазах. А я стояла перед ними и смотрела.
Потом я больше не стояла. Внезапно я оказалась на сцене, распластавшись на спине, а надо мной оказался Киллиан, закрывая собой каждый дюйм моего тела, и окружая руками мою голову.
— Ложись! — услышала я его крик кому-то позади нас.
«Мои мальчики, — подумала я. — Боже, в нас стреляют».
В маму. В Зейна.
Зейн позаботится о ней. Я должна верить в это. Эти пули не заберут ее у меня. Это не конец света, как бы страшно это ни звучало. Тело Киллиана поверх моего и его запах успокаивали меня. Я была в безопасности. Килл со мной.
Внезапно наступила тишина. Не полная тишина; слышался визг шин, крики и плач людей. Но по сравнению с оглушительной стрельбой, наполнявшей воздух несколько мгновений назад, это была тишина.
Меня посадили. Побледневший Килл отчаянно водил руками по моему телу. Его прикосновения не воспламеняли меня, как обычно. В его глазах не отражался голод, только отчаяние.
— Лекси, — позвал он настойчиво, отчего я подумала, что он не в первый раз зовет меня по имени. — Детка, ты должна сказать мне: ты где-нибудь ранена? — тихо спросил он, глядя мне в глаза.
Я моргнула, осознавая его вопрос.
— Нет, — быстро заверила я. — Мальчики…
Я со страхом оглянулась назад.
— У нас все нормально, детка, — прозвучал дрожащий голос Сэма.
— Лекси, ты как? — в беспокойстве спросил Ной.
Киллиан аккуратно поднял меня на ноги.
— Она в порядке, — сказал он с явным облегчением в тоне.
Он быстро огляделся по сторонам. Я же не могла этого сделать. Не в тот момент. Боялась того, что увижу. Если бы я смотрела на Килла — живого, дышащего Килла — все было бы в порядке.
— Парни, помогите увести детей внутрь, — рявкнул он мальчикам.
Он обхватил мою голову ладонями и на долю секунды прижался лбом к моему лбу.
— Ты в порядке, Веснушка? — прошептал он.
Говорить я не могла. Только кивнула.
Килл больше ничего не сказал. Он отвел нас к краю сцены и первым спрыгнул вниз, а затем протянул ко мне руки. Я оперлась на его плечи, позволяя ему обхватить меня за бедра и спустить на лужайку. Я по-прежнему не могла найти в себе сил осмотреться. Я слышала все, что сейчас происходило. Плач, выкрики приказов. Чьи-то душераздирающие рыдания, отдающиеся эхом в моей душе.
«Этого не происходит», — все повторяла я себе.
Наконец я нашла в себе смелость перевести взгляд, и все во мне расслабилось, когда я увидела маму. В руках Зейна. Живую, дышащую.
— Мама! — закричала я, вырываясь из хватки Килла и подбегая к ней.
Я погрузилась в ее объятия, нуждаясь в них в тот момент больше всего. Больше, чем в Килле. Мне нужна была моя мама. Чтобы она сделала все лучше. Мне снова было пять лет, и всеми фибрами своего существа я верила, что моя мама может исправить всё.
— Ты в порядке, — тихо прошептала она мне.
Я
