Научись любить, если сможешь (СИ) - Евгения Ник
МиЮ: Как будешь дома, напиши мне.
Читаю сообщение от Миши и останавливаюсь, чтобы набрать ему ответ, но в этот момент происходит, что-то непонятное. Буквально в полуметре от меня с оглушающим свистом резко тормозит полностью тонированный автомобиль, из которого выскакивают двое мужчин в балаклавах.
Мгновенный удар по голове чем-то металлическим и перед глазами все плывет. Тело начинает обмякать, пальцы медленно разжимаются, и телефон падает на мокрый асфальт. Меня грубо бросают на заднее сидение автомобиля, следом раздается противный мужской смех, вперемешку с матами и это последнее, что я помню, а далее полнейшая темнота…
Глава 57
Миша
На мое сообщение Мурашка так и не ответила. Вижу, что оттаивает, но пока еще дичится меня. И как бы мне ни хотелось переть напором, но Вал прав, надо дать ей немного времени, чтобы успокоиться.
Несколько раз за два дня брал в руки эти чертовы бумажки, однако так и не решился их прочитать. Из слов Бессонова примерно понимаю, что там внутри и откуда ноги растут. Ебаришка Толик и мамашка Лары в прошлом стопроцентно измывались над моей девочкой. Ничего, с этим я еще разберусь, но немного позже.
Ближе к ночи, не выдерживаю, хватаю с прикроватной тумбочки смартфон и звоню Ларисе. Слушаю длинные гудки, которые затем сменяются женским голосом автоответчика, и так пять раз подряд.
На сердце как-то погано и тревожно. Понимаю, что сам себя разгоняю, но уже не могу успокоиться, снова беру в руки телефон и набираю номер друга.
— Здоров, Вал, не разбудил?
— Не, братан, не сплю, — говорит он, а сам громко зевает. — Че там у тебя?
— Можешь заскочить ко мне? Хочу ненадолго до Лары прокатиться. Посмотришь за Юлей?
Он выдыхает в трубку.
— Через двадцать минут буду, — бросает и сбрасывает звонок.
Буду ему должен.
* * *
По пустынным ночным дорогам летел как на пожар. И чем ближе я был к дому Ларисы, тем больше меня колбасило и бросало в жар, отчего на лбу то и дело скапливались капельки испарины, которые я тут же смахивал рукавом джинсовой куртки.
Выскочил из тачки и, забывая поставить ее на сигналку, полетел к подъезду. Перед глазами бесконечно мелькали лестничные пролеты, моторчик работал на пределе возможностей. Наконец, заветный этаж. Буквально врезался в стену рукой, второй вжал дверной звонок до упора, рискуя его сломать, попутно старался выровнять дыхание. Так прошло пару минут, не меньше. Однако, сколько бы я ни звонил, по ту сторону царила гробовая тишина. Я сжал руку в кулак и с силой начал херачить ребром в дверь.
— С-с-сука! Да где ж ты там? — выдал на эмоциях, прижался лбом в стене и прикрыл глаза, гоняя в голове мысли о том, куда моя Лара могла уехать.
* * *
В два часа ночи я уже стою на пороге совершенно другой квартиры и смотрю на подругу Марашки.
— Опять ты? Чего хотел? — шипит она. — Животное.
— Блять, Женя, давай оставим на потом комплименты в мой адрес. Лариса у тебя?
— Нет, но если ты не веришь, милости просим, — она отстраняется. И по этому жесту понимаю, она не врет, но все равно прохожу и проверяю.
— Позвони ей, — прошу, как только возвращаюсь к ней. Женя бросает гневный взгляд и собирается что-то сказать, но я ее перебиваю. — Все нормально у нас. Лара была у меня сегодня. Занималась английским с моей дочерью, потом уехала и пропала, — зачем-то говорю, будто оправдываясь. Тоже мне, нашел перед кем. — На связь не выходит, дома ее нет, кажется…
Женя молча уходит вглубь квартиры, а возвращается с телефоном в руке. Набирает Мурашке, но по тому, как долго она слушает гудки, уже все понимаю.
Подруга Ларисы убирает от уха телефон, и мы молча смотрим друг другу в глаза, затем она начинает обзванивать всех знакомых подряд, у кого теоретически может быть Мурашка. Эффект этих трепыханий ожидаемо нулевой.
— Миш, надо в полицию звонить, — неуверенно произносит Женя, а по моей спине тут же несется противный холодок.
— Буду на связи, — бросаю и стремительно сваливаю.
* * *
К утру я уже поднял на уши Бессонова, Мирона, старика Шмелева и знакомых людей, работающих в правоохранительных органах, которые могут быть полезны. Ближе к десяти утра звоню родителям и прошу срочно забрать на некоторое время Юлю.
— Сынок, что-то серьезное случилось? — всегда спокойный отец выдает нотки беспокойства.
— Пап, не переживайте, я все потом расскажу. Маме привет, — пытаюсь говорить более-менее спокойным тоном, чтобы еще больше его не тревожить.
— Хорошо, Миш, сейчас гляну билеты и самые ближайшие возьму.
— Я уже купил вам все, скину тебе на почту. Собирайся пока, сегодня уже стартуешь.
— Понял-принял, — говорит отец, и мы прощаемся без лишних слов.
Выдыхаю. Минус одна задача.
Оставляю дочь с ее няней Зоей и вместе с Валеевым еду в офис.
* * *
— Где твоя бывшая жена, Мишенька? — спрашивает старик Шмелев, задумчиво глядя в окно своего кабинета. Занял свое излюбленное место.
— Не знаю, последние несколько дней, как в воду канула.
— Не насторожило? — оборачивается он и стоит ко мне полубоком, сверля острым взглядом.
— Первым делом о ней подумал. Уже кинул наводку Лапенко и Павлову из восьмого отдела полиции.
— Это хорошо, — кивает он. — Видео с камер вокруг твоего дома и дома Мурашкиной тоже скоро будут у нас. Да, Артур? — впивается теперь взглядом в Арта.
— Да, в работе, — кивает тот, не отрываясь от экрана ноутбука.
Этот вообще непрошибаемый.
Нам приходится ненадолго замолчать, так как после легкого стука в дверь и разрешения старика, в кабинет заходит его секретарь с подносом, на котором, красуется любимый алкоголь Николая Антоновича. И хотя у нас до сих пор никаких данных по Ларисе, значит, дело, дрянь. Чуйка у старика похлеще, чем у собаки, и если он решил выпить в первой половине дня, то ничего хорошего ожидать не стоит.
— Спасибо, милая, можешь идти, — кивает он, дверь тихонько прикрывается, цокот каблучков удаляется, и мы вновь продолжаем разговор.
— Я Андрею Васильевичу Тарасову позвонил, попросил, чтобы он своих тоже подсуетил насчет Олеси. Пусть роют любую информацию о ней, — говорит Глеб, гоняя между пальцев зажигалку.
— Это который начальник нашего МВД? — смотрю на Мирона с удивлением, и тот кивает. — Погоди, так это ж с ним Николай Антонович — закадычные друзья и по казино любит шастать, — перевожу взгляд с Глеба на старика Шмелева.
— Не знаю, о чем ты, — пожимает Шмелев плечами.
— Наш пожилой ловелас за каким-то хером увел
