Софи Кинселла - Шопоголик и сестра

— Слушай, — словно невзначай начинает он, — ты же славная девушка. Откуда у тебя проблемы с мужем?

— Я сама виновата. Сделала… глупость. И муж всерьез рассердился. И сказал… — я сглатываю, — что лучше бы я была похожа на Джесс.

— Да ты что! — ужасается Джим. — Нет, Джесс, конечно, хорошая, — торопливо поправляется он, — но лично я бы… Все едино. Хрен редьки не слаще. — Он смущенно кашляет и потирает нос.

— Потому я сюда и приехала. Чтобы поучиться у Джесс. — Я тяжело вздыхаю. — Вот уж точно глупость…

Мы приближаемся к дому Джесс, перед крутым каменистым подъемом Джим останавливается передохнуть. Серые каменные дома поблескивают под моросящим дождем, резко выделяясь на фоне далеких, размытых туманом холмов. Овцы, пасущиеся на ближайшем склоне, похожи на ватные шарики.

— Жалко мне. И тебя, и Джесс жалко, — говорит Джим искренне. — Обидно.

— Много всякого было, даже вспоминать не хочется. — Я изо всех сил стараюсь не выдать разочарования. — Надо было сразу сообразить, что ничего не выйдет. Мы же такие разные.

— Да, вы разные. — По лицу Джима разбегаются насмешливые морщины.

— По-моему, Джесс… настоящая ледышка. — Я зябко ежусь, чувствуя, как подступает знакомое раздражение. — Я так старалась, я из кожи вон лезла. Честное слово. А она не то что радовалась — просто не замечала. Ей на все наплевать! Ничем ее не заинтересуешь.

Джим поднимает брови.

— У Джесс есть свои интересы, — возражает он. — Даже страсти. Придем к ней — я тебе кое-что покажу.

Он снова вскидывает на плечо мешок, и мы бредем дальше. Чем ближе дом Джесс, тем сильнее меня мучает любопытство. Мне, конечно, до нее нет больше никакого дела. Но хорошо бы увидеть, как она живет.

У двери Джим вытаскивает из кармана связку ключей и отпирает. В холле я с интересом оглядываюсь. Но смотреть здесь почти не на что. Этот дом — точный портрет самой Джесс. В гостиной — два чистеньких дивана. Простая белая кухня. Пара ухоженных растений в горшках.

Поднимаюсь наверх и осторожно заглядываю в спальню. Почти стерильная чистота, как в больнице. Гладкое хлопчатобумажное покрывало, простые ситцевые занавески. Две скучные картинки.

— Сюда, — зовет Джим. — Хочешь узнать интересы Джесс? Тогда смотри.

На лестничной площадке он вставляет ключ в скважину неприметной двери и подмигивает мне.

— Вот они, эти злополучные камни, — объявляет он, распахивая дверь. — Этот шкаф Джесс заказала три года назад специально для них. Сама сконструировала, продумала освещение и все такое. Впечатляет, да? — Он вдруг присматривается ко мне. — Бекки, детка, тебе плохо?

Я не отвечаю. И не шевелюсь.

Это же мой шкафчик для обуви.

Он самый. Те же дверцы. Те же полки. И подсветка есть. Только на полках вместо туфель расставлены камни. Ровные ряды камней с аккуратными ярлычками.

А ведь это… красиво. Серые камни, прозрачные, как кристаллы, гладкие, радужные, переливающиеся. Какие-то древние окаменелости… аметисты… гранаты — и все блестят на свету.

— Вот уж не думала… Красота-то какая…

— Говоришь, ничем Джесс не заинтересуешь? — Джим смеется. — Вот ее страсть. Настоящая одержимость. — Он берет серый камень в золотистых веснушках и вертит его в руках. — Знаешь, откуда у нее шрам на ноге? Полезла за каким-то треклятым камнем на гору, хотя и знала, что здорово рискует. — Глядя на мое ошеломленное лицо, Джим усмехается. — А однажды ее арестовали таможенники — за попытку провезти под одеждой какой-то кристалл.

У меня отвисает челюсть.

— Джесс? Арестовали?!

— Ее быстро отпустили, — успокаивает он. — Но этим ее не испугаешь — выждет время и попробует еще раз. Если ей загорелось иметь этот камень, она его получит. — Он со вздохом качает головой: — Да, одержимость. Почти что мания! Ее ничто не остановит.

У меня кружится голова. Смотрю на ряд камней красноватых оттенков, и перед глазами всплывает ряд красных туфель.

— Свою коллекцию она никому не показывает, — Джим кладет на место веснушчатый камень, — думает, видно, что ее не поймут…

— Я ее понимаю, — дрожащим голосом заявляю я. — Прекрасно понимаю.

Меня всю трясет. Джесс — точно моя сестра. Мы с ней родная кровь. Теперь я в этом абсолютно уверена.

Надо найти ее. И все объяснить. Сейчас же.

— Джим… — я делаю глубокий вдох, — мне необходимо повидать Джесс. Прямо сейчас.

— Она же отправилась в пеший поход на выносливость, — напоминает Джим. — Выход через полчаса.

— Скорее! — волнуюсь я. — Я должна ее увидеть. Где они собираются? Как туда добраться?

— Далековато это будет, — замечает Джим и вопросительно склоняет голову набок. — Хочешь, подвезу?

21

Я знала, что мы сестры. Я точно знала.

Мы не просто сестры, а родственные души! И это несмотря на все ссоры. На все недоразумения. Несмотря на то, что я уже поверила, будто нас ничто не связывает.

А оказалось, что Джесс точь-в-точь как я. И я ее понимаю.

Я понимаю Джесс, ясно вам?

После слов Джима в голове у меня вдруг сложилась четкая картинка. И все встало на свои места! Сколько раз я контрабандой вывозила из Америки туфли! Сколько рисковала здоровьем и жизнью на распродажах! Даже однажды получила травму ноги, совсем как Джесс! Помню, это было в «Селфриджз»: я увидела, что какая-то девица тянется к последней сумочке «Орла Кьели», и одним махом перескочила через восемь ступенек эскалатора. Неудачно.

Какая жалость, что я только теперь увидела шкаф Джесс. Если бы я знала про него с самого начала, все было бы по-другому. Почему она ничего мне не сказала? Почему не объяснилась?

Вдруг я вспоминаю, как во время нашего знакомства Джесс заговорила о камнях… а потом еще раз, когда приехала в гости. И жмурюсь от жгучего стыда. Ведь она пыталась объясниться, да только я не слушала. Не верила, что камнями тоже можно интересоваться. И заявила, что это самое скучное хобби в мире.

Нудное, как сама Джесс.

У меня сжимается желудок.

— А побыстрее можно? — спрашиваю я Джима. Мы трясемся в его дряхлом «лендровере», за окнами мелькают заросшие травой склоны холмов и каменные ограды, мы поднимаемся все выше в горы.

— Быстрее некуда, — отвечает он. — Не бойся, успеем.

Распугивая овец, мы несемся по проселочной дороге, град мелких камушков летит из-под колес. Выглядываю в окно — и быстро отворачиваюсь. Вообще-то я высоты не боюсь, но мы едем по самому краю бездонной пропасти.

— Приехали. — Хрустя гравием, Джим паркуется на небольшой площадке. — Отсюда начинается маршрут. А полезут они во-он туда, — и он указывает на почти отвесную скалу, которая грозно высится над нами, — на знаменитый пик Скалли. — У него звонит телефон. — Извини…