Лучший книжный парень - Холли Джун Смит

У моего дома он помогает мне выйти из машины и, придерживая за локоть, ведет к входной двери. Я сажусь на свою маленькую садовую скамейку и ищу ключи, прежде чем отдать их ему. Он открывает мне дверь, и когда я прохожу мимо него, от него исходит такой приятный запах, что я останавливаюсь и смотрю на его милое лицо, такое милое и сексуальное. Время останавливается, когда я смотрю на его губы. Его челюсть напрягается, и он сжимает губы. Я хочу поцеловать его в это самое место, закрыть глаза и прикоснуться губами к его губам, и ждать, когда он разожмет их и поцелует меня в ответ. Я хочу этого больше всего на свете. Мне это необходимо.

— Поцелуй меня. — Я облизываю губы и наклоняюсь немного ближе.

— Что?

— Поцелуй меня, — говорю я, наклоняя к нему голову, готовая и ждущая. — Как ты сделал в мой день рождения. Пожалуйста?

— Нет, — он качает головой и отходит от меня, протягивая руки, чтобы провести меня внутрь, почти не касаясь. — Нет, Кара, это все из-за алкоголя. На самом деле ты этого не хочешь.

— Нет, хочу. Я не настолько пьяна, — говорю я. Я разминаю лодыжку, снимая туфли, и хватаюсь за вешалку, чтобы не упасть. Конечно, меня шатает, но я не пьяна. — Всего лишь небольшой поцелуй? Нет! Передумала. Крепкий поцелуй.

Ладно, может, я немного пьяна. Но это все равно не значит, что я хочу этого меньше. Я хочу большего, чем просто поцелуй. Я хочу секса под алкогольным опьянением, когда вы хихикаете и дурачитесь. И секса с похмелья. О, черт, как же я хочу секса с похмелья.

Мне нравится, когда у тебя легкое похмелье, не такое, когда тебя тошнит, а такое, когда тебе просто хочется весь день пролежать голышом в постели, чувствуя на себе теплые руки, и, может быть, съесть большой пакет попкорна и посмотреть фильм, но потом ты понимаешь, что вообще ничего не смотришь, потому что вы целуетесь, улыбаетесь, поджимаете ноги друг к другу, а потом занимаетесь жестким, но медленным сексом, а потом кончаете и снова засыпаете.

Мои руки могут касаться обеих стен коридора, если я их широко раскину, что я и делаю сейчас, идя взад-вперед и икая на ходу.

— Тебя не тошнит? — спрашивает Люк.

— НЕТ! — Ой. — Я не хотела на тебя кричать.

— Ладно, давай принесем тебе воды и чего-нибудь перекусить.

— У тебя есть хлопья «Коко Попс»?

— Кара, — смеется он. Я хочу насладиться его теплым смехом, чтобы он навсегда остался во мне. — Это твой дом. У тебя есть «Коко Попс»?

— Ха-ха-ха. Ох да. Ой. Нет. Нету. У-у-уф. — Ик.

Он усаживает меня в кресло, приносит стакан воды и стоит надо мной, пока я его не выпью.

— Оставайся здесь. Я что-нибудь придумаю. — Он протягивает мне пульт, и у меня действительно нет другого варианта, будучи пьяной в пятницу вечером. Я нажимаю «старт» на том месте, где в последний раз заканчивала просмотр, примерно на трети фильма. Когда он появляется несколько минут спустя, я лежу, свернувшись калачиком, под одеялом. Он протягивает мне тарелку.

— Что это?

— Яичный рулет с соусом чили. Нет лучшего способа предотвратить похмелье.

Я выпрямляюсь и делаю большой укус, и это так вкусно, солено, остро и тепло, что мне уже становится лучше. Люк сидит на диване и тоже ест то, что приготовил.

— Что мы смотрим?

— «Гордость и предубеждение». — Это вызывает у него улыбку. — Это моя любимая книга. Самый лучший парень в мире.

— И почему он самый лучший?

— Посмотри на его большое, угрюмое лицо. Такой горячий, сварливый ублюдок. — Я откусываю еще кусочек рулета, но продолжаю. — Он мог бы заполучить любую. Все хотят его, но он хочет только ее. Конечно, они все время неправильно понимают друг друга, создают неверное впечатление о своих чувствах, отталкивают друг друга.

Я вижу, что он старается не рассмеяться, когда я доедаю свой рулет и начинаю кружиться по комнате, декламируя ему свои любимые строчки.

— «Ты околдовал меня, душу и тело». — Я произношу, а потом разражаюсь слезами. — Всегда плачу в этом месте, — говорю я, хотя это ложь.

Глава 31

Кара

Я не чувствую себя хорошо.

У меня определенно похмелье, но, к сожалению, оно не из тех, что сопровождаются полным провалом в памяти. Вместо этого я лежу в постели, не в силах заставить свой мозг перестать прокручивать события вчерашнего вечера, и, кажется, я помню довольно многое о прошлой ночи.

Я помню, как была взволнована, увидев Люка. Помню, как Меган с болезненной очевидностью дала понять, что он мне нравится. Помню, как он развез нас домой, и мы заставили его включить «Like a Prayer» два раза подряд.

Я прячу голову под одеяло, когда вспоминаю, как он провожал меня до двери, где я просила, нет, умоляла его поцеловать меня. Отчаянная и жалкая. Я помню, как он отступил на шаг и держал меня на расстоянии вытянутой руки… словно… как мешок с мусором. И все это после того, как я пообещала ему, что больше не переступлю черту. Я ужасная дура.

Помню, как он поил меня водой и кормил, и помню, как заставила его смотреть «Гордость и предубеждение» вместе со мной, и болтала о том, какие сексуальные руки, и о недопонимании в общении, и что-то о том, что он восстает против ожиданий, кажется?

Однако я не помню, как добралась до постели. Опускаю взгляд и вижу, что на мне все еще вчерашнее платье. Слава богу, он не попытался переодеть меня в пижаму, иначе я наверняка поставила бы себя в неловкое положение, предпринимая дальнейшие ужасные и унизительные попытки соблазнить его.

Мне приходит в голову, что он, возможно, все еще здесь, и я вся холодею. Я выглядываю из-под одеяла и очень внимательно прислушиваюсь, но ниоткуда в доме не доносится ни звука. Мои