Безудержная любовь - Мелани Харлоу
— Это правда.
— Жаль, что ей придется уехать, — размышлял он. — Дети от нее без ума.
— Итак, я подумал об этом. — я наклонился вперед в своем кресле, упершись локтями в колени. — Я думал, попросить ее остаться.
— О?
— Да. Я подумал, что было бы неплохо, если бы она была рядом этой осенью и… и в дальнейшем. Для присмотра за детьми, пока я работаю.
— Разве дети не пойдут в школу?
— Пойдут, но они становятся старше, и им понадобится помощь с домашними заданиями и поездками на мероприятия. Я могу быть слишком занят, чтобы справиться со всем этим.
— Почему это?
— Есть кое-что, о чем я хотел бы с тобой поговорить. — я перевел дыхание. — Я бы хотел сократить расходы "Двух Бакли" и заняться собственным бизнесом.
— Да? — он потер подбородок. — Делаешь эти столы? Вчера вечером я смотрел на твою работу в гараже. Это прекрасно. У тебя есть талант.
— Спасибо. — я почувствовал гордость от того, что моему отцу понравилась моя работа. — Я могу сделать многое. Но да, столы вызывают больший интерес. У меня есть заказы, которые я хотел бы выполнить. Мне просто нужно время, чтобы сделать это.
Отец отвернулся от меня, его взгляд переместился на близнецов, гоняющихся друг за другом по игровому пространству. Когда Оуэн поймал свою сестру, он схватил ее и повалил на землю. Она быстро перевернула его и села на него верхом.
Мой отец рассмеялся. — Похож на тебя с Ксандером.
— Мне не нужно полностью покидать “Двух Бакли”, — сказал я ему, с нетерпением ожидая, когда он прокомментирует то, что только что сказал. — Я все еще мог бы помогать тебе.
Он продолжал наблюдать за детьми с ностальгической улыбкой на лице. — Когда вы, ребята, были маленькими, мне нечасто доводилось этим заниматься — просто смотреть, как вы, дети, бегаете и веселитесь. Это приятно. И прогулка на лодке на прошлой неделе — это тоже было здорово.
Я поерзал в кресле, потирая руки о колени.
— Конечно, у тебя не было возможности заниматься многим из этого, когда твоей мамы не стало. Тебе всегда приходилось работать. А когда Гарри умер, ты занял его место. Поддерживал наш бизнес.
— Верно. Но, может быть, теперь я мог бы работать на полставки. Возможно, по утрам работать на "Два Бакли", а после обеда — на себя. Что скажешь? Это будет нормально?
Он ответил не сразу. Затем просто сказал: — Нет.
Закрыв глаза, я откинулся спинку моего кресла. — Ладно. Забудь, что я спрашивал.
— Тебе нужно работать на себя полный рабочий день.
— Хм?
— Я знаю, что "Два Бакли" — это не твоя мечта. Знаешь что? Это даже больше не моя мечта. — он указал на детей, которые теперь расталкивали друг друга локтями, чтобы первыми спуститься с горки. — Это. Быть с внуками. Пойти на рыбалку с друзьями. Немного поспать. Вздремнуть после обеда. Думаю, мне бы это понравилось.
Я уставился на него. — Ты серьезно?
— Я серьезно. “Два Бакли” обеспечивала хорошую жизнь трем поколениям, но я думаю, возможно, пришло время оставить это. История важна, но и будущее тоже. — он посмотрел на меня. — Иногда перемены — это хорошо.
Мой пульс участился. — Так что же будет с бизнесом?
— Ну, мы будем держать его до тех пор, пока ты не убедишься, что эта мебельная тема пойдет в гору, а потом продадим его. Я оставлю немного себе на жизнь, а остальное мы вложим в твой бизнес. — он выдержал мой взгляд. — Ты много вложил в меня за эти годы. Пришло время тебе вложиться в себя.
— Спасибо, папа. — я с трудом выговаривал слова, в горле и груди было такое ощущение, словно кто-то стоял на них.
Он снова посмотрел на детей. — Так что насчет Вероники?
Мое сердце пропустило несколько ударов просто услышав ее имя. — Я собираюсь спросить ее, останется ли она няней для детей.
Мой отец медленно кивнул. — И она согласится?
— Надеюсь на это. — по правде говоря, я нервничал из-за этого. — Но ей пришлось бы отказаться от довольно крутой работы, которую ей только что предложили в Нью-Йорке.
— Чтож, тогда, думаю, тебе просто придется сделать ей предложение получше.
— Точно, — сказал я, начиная потеть. — Лучшее предложение.
ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ
Вероника
— ЕЩЕ ДВЕ НЕДЕЛИ, — простонала я Морган в трубку телефона, вернувшись домой из "у Мо". — Честно говоря, я не уверена, что справлюсь.
— Все так плохо?
— Просто тяжело. — я присела на край кровати и плюхнулась на спину. — Как ты можешь кого-то забыть, когда тебе приходится видеть его каждый день? И вы практически живете вместе? И ты чувствуешь себя частью семьи?
— Забавно, но ты не говорила так о Ниле и Вандерхуфах, — сказала она. — А ты видела его каждый день, определенно жила с ним и чуть не взяла его фамилию.
— Я никогда не чувствовала ничего подобного к Нилу. Или к кому-либо еще.
— Я никогда не слышала, чтобы ты так говорила о ком-либо другом. — она вздохнула. — Возможно ли, что Остин чувствует то же самое, что и ты, но просто ведет себя как замкнутый человек?
— Да. Но только не говори мне, что я должна поговорить с ним о его чувствах. Я лучше умру.
— Но если ты…
— Я хочу, чтобы он пришел ко мне, Морган, — тихо сказала я. — Мне нужно, чтобы он пришел ко мне и сказал эти слова.
— А если он этого не сделает?
— Тогда увидимся через две недели.
В тот вечер я не пошла с ними на ужин. Вместо этого я сходила в продуктовый магазин, купила готовый салат с макаронами и бутылку вина, а потом поела в одиночестве перед телевизором.
Я допивала второй бокал вина и просматривала третью серию "Теда Лассо"21, когда услышала стук в дверь. Нажав на пульте паузу, я отставила бокал в сторону и пошла открывать. Мое сердце учащенно билось, но я сказала себе не надеяться.
Это был Остин.
— Привет, — произнес он, вытирая ладони о джинсы. — Ты здесь.
— Я здесь.
— Когда ты написала, что не придешь на ужин, я подумал, может, ты куда-то собралась.
— Нет, у меня просто… разболелась голова, — соврала я. — Но сейчас я в порядке.
— Можно войти?
Я отступила назад, когда он вошел, закрыв за собой дверь.
— Я хотел тебе кое-что рассказать, — сказал он.
— Что?
— Я поговорил с отцом, — ответил он, и на его лице появился намек на ухмылку. — О моем бизнесе.
У меня отвисла челюсть. — Ты это сделал?
