Напоминание о нем - Колин Гувер
Наклонив голову набок, она посмотрела на меня с любопытством. Когда я остановился у знака, она сказала:
– Скотти иногда тоже так говорил. Что это означает?
Я покачал головой.
– Ну, просто мы так иногда говорили. – Патрик был единственным, кому я рассказал, что означает эта фраза, и, хоть тут и не было никакого особенного секрета, мне все же хотелось сохранить его. Кенна не настаивала. Просто потянулась и поцеловала меня перед тем, как я выехал на шоссе. Она улыбалась, и было так здорово видеть ее улыбку. Я посмотрел на дорогу и снова положил руку ей на колено.
Она опустила голову мне на плечо и, помолчав, сказала:
– Жаль, что я не видала вас со Скотти вместе. Наверняка это было прикольно.
Хорошо, что она сказала это. Это было приятно слышать, потому что в какой-то момент нам всем придется пережить тот факт, что Скотти умер так, как он умер. Думаю, я сам уже подошел к тому, чтобы вспоминать его только с хорошими светлыми чувствами. Я хочу говорить о нем с другими, особенно с его отцом, но так, чтобы это не заставляло Патрика плакать.
Мы все знали Скотти, но все с разных сторон. У всех нас остались о нем разные воспоминания. И я думаю, что Патрику и Грейс было бы хорошо услышать то, что помнила о Скотти Кенна, потому что она знала о нем то, чего не знал никто из нас.
– А я бы хотел увидеть тебя со Скотти, – признался я.
Кенна поцеловала меня в плечо и снова опустила на него голову. Мы молчали, пока я не поднял руку и не указал на парня на велосипеде.
– Посмотри на этот велосипед. – Я указал на приближающуюся заправку. – Посмотри на эту заправку. – Я указал на облако. – Посмотри на это облако.
Кенна испустила наполовину смех, наполовину стон.
– Хватит. Ты убиваешь всю интимность обстановки.
Два часа назад я неохотно высадил Кенну около ее дома. Мне понадобилось минут пятнадцать на то, чтобы перестать целоваться с ней и вернуться к машине, но мне не хотелось уезжать. Мне хотелось провести тут с ней весь вечер, а может, и всю ночь, но мои родители – упрямые козлы, которые не верят в расписание и вечно появляются в самый неподходящий момент.
По крайней мере на сей раз они хоть явились среди дня. Однажды они приехали в три часа ночи, и я, проснувшись, обнаружил их жарящими стейки на заднем дворе под музыку «Нирваны».
Сегодня отец пожарил бургеры, и час назад мы закончили ужинать. За ужином я ждал, что они начнут расспрашивать меня про Кенну. Ну или Николь. Но никто из них даже не начал. Мы говорили только про их приключения по дороге и про мои последние новости с Диэм.
Они огорчились, узнав, что Ландри с Диэм нет в городе. Я предложил, чтобы они в следующий раз позвонили заранее, когда решат заехать. Так всем было бы проще.
Мои родители всегда хорошо ладили с родителями Скотти, но Скотти родился у Ландри довольно поздно, так что они были старше моих родителей. Я бы сказал, они были еще и более зрелыми, хотя незрелость – неправильное слово, чтобы описывать моих родителей. Они просто более беспечные и внезапные. Но даже если я не могу назвать их отношения достаточно близкими, все же из-за нас со Скотти они довольно тесно общались.
Ну и поскольку Диэм была мне как дочь, моим родителям она была как внучка. Что означало – Диэм важна для них, и они хотят ей только хорошего.
И наверное, поэтому, как только отец ушел на двор убирать гриль, мать села на барный стул рядом со мной и улыбнулась мне одной из многих своих улыбок. Той, которая «У тебя есть секрет, лучше рассказывай».
Я сделал вид, что не замечаю ни ее, ни этой улыбки, и пошел мыть посуду. Но она сказала:
– Брось ты это и лучше поговори со мной, пока отец не вернулся.
Я вытер руки и сел на высокий стул напротив нее. Она посмотрела на меня так, словно уже знала все мои секреты. Это меня не удивило. Когда я говорил, что мать никогда не забывает лица, я говорил не просто так. Это ее суперспособность.
– А Ландри знают? – спросила она.
Я притворился идиотом.
– О чем?
Она наклонила голову набок.
– Леджер, я знаю, кто она. Я узнала ее еще в тот день, когда она зашла в твой бар.
Стоп. Что?
– Это когда вы там напились?
Она кивнула. Теперь я вспомнил, что она во все глаза смотрела на Кенну, которая зашла в бар. Почему она тогда ничего мне не сказала? Она промолчала, даже когда я через несколько дней говорил с ними по телефону и рассказал, что Кенна вернулась в город.
– Когда мы говорили в последний раз, ты сказал, что она уезжает, – заметила мать.
– Ну да. – Я чувствовал себя виноватым, говоря это, потому что от всей души надеялся, что это не так. – Ну или она собиралась. Я уже не знаю.
– А Патрик и Грейс знают, что вы с ней…
– Нет.
Мать резко и долго выдохнула.
– И что ты вытворяешь?
– Я и сам не знаю, – честно признался я.
– Это хорошо не кончится.
– Знаю.
– Ты ее любишь?
Я испустил долгий тяжелый вздох.
– Ну уж точно я ее больше не ненавижу.
Она сделала глоток вина и немного помолчала.
– Ну, надеюсь, ты поступаешь правильно.
Я приподнял бровь.
– А что тут правильно?
Мать пожала плечами.
– Не знаю. Но надеюсь, ты делаешь именно это.
Я коротко усмехнулся.
– Ну спасибо, что не лезешь с советом.
– Я тут не для этого. А чтобы ходить на цыпочках вокруг того, что называют родительством. – Улыбнувшись, она протянула руку и сжала мою ладонь. – И я понимаю, что ты сейчас хочешь быть с ней. Так что мы не возражаем, если ты уедешь.
Я немного помедлил, не потому, что не хотел ехать к Кенне, но потому, что удивился – мать знает, кто она, но не возражает против этого.
– Ты не винишь Кенну? – спросил я ее, помолчав.
Мать искренне поглядела на меня.
– Скотти был не моим сыном, так что мне жаль всех, кого это коснулось. И Кенну тоже. Но если бы то, что случилось со Скотти, случилось с тобой, я не могу сказать, что вела бы себя иначе, чем Патрик и Грейс. Думаю, что в такой большой трагедии есть место для того, чтобы все
