Последний поцелуй (ЛП) - Пейдж Лорелин

Мама нахмурилась в замешательстве, что стало уже привычным за эти дни.

— Не знаю, куда после переезда делся телефон. Думаю, там было что-то важное, в том сообщении. Нам нужно его найти. — Мама только собралась вставать, но я потянула ее обратно на скамью. Казалось, она была на грани истерики.

Рив положил ладонь на мое колено, молчаливо спрашивая, может ли он чем-то помочь. Успокоить маму смог Джо.

— Думаю, я знаю, в которой из коробок лежит тот телефон, мисс Барнс. Давайте дослушаем эту замечательную службу. А после я помогу Эмили найти его.

Я одними губами произнесла ему спасибо, и остаток часа думала о том голосовом сообщении, где Эмбер произнесла нашу фразу «синий плащ». Я перевернула весь свой мир ради того, чтобы найти ее. И задумалась о том, как бы все сложилось, не прослушай я этот автоответчик. Потом размышляла о том, как сложилась бы жизнь, если бы услышала его раньше, или не отправилась ее искать, или вообще не познакомилась с ней. Задумалась о том, так ли хорошо я знала эту женщину, как думала. И смогла бы я изменить ее, если бы сама не была так сломлена?

Но на это «а что, если бы» и сценарии лучшей жизни, которые проскальзывали в моих мыслях, можно потратить часы, дни, недели, а ведь ничего не изменится. Эмбер все равно больше не вернуть.

Никакого приема после службы не было. Гости ушли, а я осталась сидеть в комнате с прахом Эмбер, пока Рив договаривался с похоронным бюро. Лишь я и она, последний раз в жизни. И я не знала, что ей сказать. Мы уже столько всего рассказали друг другу, когда виделись в последний раз. Столько всего, и все же недостаточно. Все эти годы она жила в моих мыслях, всегда незримо присутствуя рядом, пусть и не физически. Я слышала ее голос в своей голове так же ясно, как и свой собственный, когда флиртовала с Ривом. Столько раз я задавалась вопросом, а не мертва ли она. Думала, что это ее призрак разговаривал со мной.

Теперь Эмбер на самом деле умерла, и я не слышала ее голоса. Никогда раньше не чувствовала себя такой потерянной и одинокой.

Это был знак того, что пора что-то поменять в жизни. Пора, наконец, двигаться дальше.

Позади послышались шаги, и когда я услышала, как кто-то сел сзади через две скамьи от меня, не нужно было и взгляда поднимать, чтобы понять — это был Рив.

Я медленно, протяжно вздохнула.

— Все кончено.

— Да. Все кончено. — Его голос звучал так же устало, как я себя чувствовала. — Мы можем развеять прах, если ты все еще хочешь это сделать. Только когда будешь готова, спешка ни к чему.

Я подняла на него взгляд. Впервые за последние недели по-настоящему взглянула на него. Может, вообще первый раз. Когда я впервые увидела его, решила, что он загадочный и опасный. Плейбой, который заботится лишь о себе, своих прихотях и нуждах.

Это был не тот мужчина, который сидел сейчас здесь со мной. Не тот мужчина, который дорожил мной так, как я и представить себе не могла. Его забота выражалась не в сексе или чем-то материальном.

— Я имею в виду нас, Рив. Между нами все кончено.

Если бы он был плейбоем, наверняка бы закатил глаза.

— Ты просто...

Я повернулась к нему и перебила:

— Нет. — Я была спокойна, сдержана. Едва, но все же. — Я не перенервничала и не шучу. Не драматизирую. Не принимаю поспешных решений. Я совершенно серьезна. Все кончено. Нам лучше расстаться.

— Почему? — Рив был довольно спокоен, и мне вдруг показалось абсурдным то, что он вообще решил задать подобный вопрос. И что мы оба могли так держать себя в руках, когда говорили о женщине, играющей ключевую роль в жизни каждого из нас.

Я вскочила со стула.

— Потому что она мертва! Потому что я была с тобой, а должна была быть с ней. — Практически все время со дня ее смерти я молчала, зато много размышляла. — Потому что я не могу быть уверена, что ты не причастен к этому.

Глаза Рива округлились от удивления, и он сразу же нахмурился.

— Думаешь, я причастен к смерти Эмбер?

— Почему в то утро ты был уже одет? — Я вспоминала этот факт снова и снова, не в силах прийти к какому-то конкретному выводу.

Рив вздохнул.

— Говорил уже. Я проснулся. Не мог заснуть.

— Поэтому оделся? И опять лег? Зачем? — Я не хотела и не могла позволить себе представить возможный ход событий. Что Рив мог проснуться и пробраться в комнату Эмбер, пока я собирала вещи. Не представляла, но эта мысль не давала мне покоя. Как дверь с ярко льющимся светом через нее, которая так и манила. Что бы за ней ни находилось, я так ясно могла это вообразить, будто дверь на самом деле была нараспашку раскрыта.

Рив встал, пытаясь придать словам уверенности.

— Я ходил в кабинет, ясно? А когда вернулся, уже не было сил, чтобы раздеться, поэтому просто лег спать.

— Ты не заметил, что Табора не было на месте, когда выходил? — Это было несправедливое обвинение, ведь я тоже не заметила его отсутствия, когда впервые зашла в комнату к Эмбер.

— Нет. Не заметил. Извини, мне было не до этого. — Рив произнес это резко, в его тоне впервые со дня смерти Эмбер слышалась горечь.

— Из-за чего? Из-за меня? — Потому что мы всю ночь трахались? — Выходит, это моя вина?

— Нет. — Рив шагнул ко мне, его голос смягчился. — Я тебя не виню. Конечно, я тогда все еще думал о тебе. Но не до этого мне было потому, что я размышлял о своих делах. Пошел в кабинет, чтобы отправить письмо. Только об этом и думал.

Я не хотела, чтобы Рив был со мной мягок. Хотела, чтобы он был безжалостен. Хотела поругаться.

— Какое письмо? Кому?

На его лице отразилось явное разочарование.

— А это важно? Даже если я открою свой аккаунт и покажу тебе время, в которое отправил письмо, это лишь подтвердит сам факт отправки. Ты все еще будешь думать, что после этого я что-то сделал с Эмбер, разве нет?

Ну вот и пора. Вопрос в лоб.

— А это не так?

— Мне не нужно на это отвечать.

В его глазах мелькнула боль. Я уже видела его таким раньше, когда спрашивала о смерти Мисси. Почувствовала себя жестокой, что вновь задаю такой вопрос, но выбора не было.

И это большая проблема в наших отношениях.

— Знаешь что, Рив? — Я откинула с лица выбившуюся из пучка прядь волос. — Неважно, каким будет твой ответ. Потому что, в любом случае, даже если ты и ответишь отрицательно или положительно, или вовсе никогда ничего не расскажешь, все равно над нами будет висеть эта туча. Она все равно будет мешать нашему счастью. Мы всегда будем несчастными влюбленными.

Рив вновь подошел ко мне.

— В тебе сейчас говорят эмоции, Эмили. Это пройдет. Сейчас мы нуждаемся друг в друге. Не отталкивай меня. Пожалуйста.

Он стоял прямо здесь, рядом со мной, и просил позволить ему протянуть мне руку, или сделать это самой. Вновь просил принять его любовь. Всегда просил.

Но я не могла ее принять, каким бы заботливым и любящим Рив ни был. Его любовь была будто солнцем, а я — льдом. И хотя мне безумно нравилось таять в его присутствии, я не осознавала, что он со мной делал. Не знала, кто тот человек, которым ч становилась. Я всегда была той, кем меня хотела видеть Эмбер. И другого не знала.

Я скрестила руки на груди и шагнула назад.

И этот шаг сказал все за меня. Боль теперь отражалась не только в глазах Рива, но и в его выражении лица, позе.

— Ты сказала, что доверяешь мне! — рявкнул он. — Это была ложь?

— Я и себе-то больше не доверяю, Рив! Думала, я знала, что делаю. Призналась Эмбер, что люблю тебя, и она попросила меня уйти, и я согласилась, и правда решилась на это, а потом все равно провела ночь в твоей постели. — Все это я протараторила, едва осознав, что только что впервые призналась Риву в любви. И рассказала тот секрет, который скрывала от него с тех пор, как Эмбер попросила меня уехать.

Он весь напрягся, а единственным признаком бушующих чувств был подергивающийся глаз.

— Ты собиралась уехать? После всего того времени, что мы провели вместе на этом острове?