Любимый цветок фараона (СИ) - Горышина Ольга
— Шакар, Латифа.
И она ушла. Реза медленно потягивал горячий чай, не поднимая на Сусанну глаз. Ему стыдно, что она видела его в таком состоянии. Он планировал шокировать ее драгоценностями и костюмами, а получился этот ужас со шприцем и мумией. Мумией… Хотелось задать ему вопрос, но она боялась первой нарушать тишину. Наверное, это не тот случай, когда женщина первой заговаривает с мужчиной. После трех печений, она стащила с блюда еще с десяток фиников, и во рту стало можно открывать сахарную фабрику!
— Сусанна, ответь на один вопрос и болыие ничего ке говори, — Реза поставил пустую чашку на блюдце, но глаз на Сусанну не поднял. — Мне есть за что извиняться? Или я вел себя пристойно?
Он ничего не помнит. Совсем ничего… И боится, что перестал быть джентльменом, оттого и глаз не поднимает.
— Нет, Реза, тебе не за что извиняться, — И он тут же поднял на нее глаза, покрасневшие то ли от гари факела, то ли от попавшей в них краски. — Если только ты не обидел меня словами, которые говорил.
Она улыбнулась, но он не подхватил улыбки.
— Нет, словами я тебя точно не обидел. Спасибо, что ответила. Мне это очень важно.
— Мне это тоже важно, Реза. И еще… Это настоящий ребенок?
Реза кивнул.
— Настоящий. Ты же видела, там все настоящее.
— И статуя?
— Которая? — теперь губы Резы искривились в улыбке, ко слишком уж грустной. — Аббас сказал, что ты ее видела.
— Обе, наверное, — теперь пришлось опустить глаза Сусанне.
— Настоящие. Из этой гробницы. Можно еще вопрос?
Сусанна кивнула.
— Что ты почувствовала, когда взяла на руки ребенка?
Она так долго смотрела ему в глаза, что успела сосчитать все лопнувшие сосуды.
— Я так испугалась за тебя, что забыла свой страх. Вернее, брезгливость. Все же это ребенок…
— И все?
А что еще? Вы уж наводящие вопросы задайте, мистер Атертон, чтобы понять, по каким полочкам раскладывать чувства…
— Ты так аккуратно уложила его спать…
Спать? Вы именно этот глагол использовали? Я не ослышалась?
— Я боялась его сломать.
Давайте уж, мистер Атертон, говорить начистоту: вы чокнутый, а я пока нет. А вообще лучше прекратить разговор, хотя…
— Это гробница ребенка?
Реза покачал головой.
— Нет. Детей, умерших раньше родителей, клали в приготовленную для отца гробницу. У меня глаза не рентгеновские, но, похоже, этот ребенок родился до срока. Во всяком случае мне так показалось по его деформированным конечностям, когда я его перепеленывал.
Зачем? Вопрос можно было не произносить. Он высветился на лбу, как на электронном табло.
— Тряпки были слишком ветхие… А класть ребенка обратно в саркофаг голым я посчитал кощунством. Ты ведь хочешь спросить другое, — продолжил Реза без паузы. — Раймонд действительно рыл винный погреб, а нашел, что нашел. Нетронутую гробницу, которая могла прославить его не хуже Картера. Но он выстроил вокруг дома высокий забор и никому не сказал о ней.
— Почему?
— Поначалу, думаю, потому что открыл ее самостоятельно, да еще во время войны, когда все раскопки заморозили, а потом… — Реза пожал плечами. — Да кто ж его знает! Семейная хроника умалчивает, — он улыбнулся по-старому добро, без сарказма. — Довольно на сегодня мумий. Поверь, это не было запланировано.
— А остальное?
Зачем спрашивать? Ты знаешь ответ. Он все приготовил для тебя. И ты знаешь, как должна отреагировать на его кивок.
— Спасибо.
Больше добавлять было нечего. Она впервые поблагодарила его от всего сердца.
— Я боялся, что тебе не понравится. Боялся, что ты не захочешь играть в эту игру… Я слишком боялся. А мне нервничать нельзя…
Так вот причина приступа? Значит, все из-за нее? Ну, все, как всегда… Старая песня! Без вины виноватая! Якобы нервничал, гадая, какое впечатление произведет на нее его балаган тщеславия! Только вид у него настолько потерянный, что во все поверишь. Суслик… Заткнись, а? Тебе цветов, кроме папы, никто не дарил!
— А можно взглянуть на пруд?
Реза кивнул, поднялся и протянул ей руку. Ту, в которую недавно вошла игла. Ту, на которой оставалась заметной рана, спасшая ее от придурка на улице.
Они прошли мимо кустов, закрывавших вход в гробницу, и Сусанна содрогнулась.
— А мумия отца есть?
— Нет. Больше нет.
— Раймонд передал ее музею?
Реза рассмеялся.
— До сих пор никто не знает про гробницу. Он содрал в первой камере все росписи, чтобы никто из посетителей мастерской не догадался, что находится за стенкой. В угоду своей художественной страсти и дани первой египетской профессии, он все зарисовал. По его рисункам я и восстановил росписи…
Реза раздвинул кусты — гранатовые, небось, и вывел Сусанну на площадку. В свете окаймляющих пруд фонариков, она увидела мозаику из лотоса, и в темной воде уже раскрылись белые цветы.
— Прекрасный лотос в мутной воде… Как чистая душа в несовершенном теле…
Мистер Атертон, уберите с моих плеч руки! Тело мое точно несовершенно… Абсолютно… Да пустите же меня!
Сусанна дернула плечами и чуть не свалилась в пруд, но Реза успел ухватить ее за руку?
— Устала?
От вас, мистер Атертон! От вас! Куда вы опять меня тащите?
— Мне хочется показать тебе рассвет над пирамидами. С крыши открывается прекрасный вид. Сейчас спальня в твоем распоряжении, — он распахнул дверь и откинул портьеру. — Если уснешь сразу — хорошо. Тогда я смогу разбудить тебя тихим стуком в стекло. Если же ты его не услышишь, спи дальше… У нас в запасе еще один рассвет.
— Если вы найдете мой паспорт.
Сусанна нырнула под портьеру. Реза остался на улице.
— Я совсем забыл про паспорт, — он мотнул бритой головой, и Сусанна поверила в забывчивость — Реза явно еще не пришел в себя до конца. — А ты хочешь, чтобы я его нашел?
Прежняя улыбка и уже недобрая.
— Очень хочу!
Реза нагнулся к ней, но не коснулся губами щеки.
— Лайля-саида.
И Сусанна сама закрыла дверь, повернув замок. Зачем, Суслик? Вторая дверь все равно не закрывается. Чем баррикадироваться будешь? Страхом! Чем же еще?!
Сусанна достала из чемодана щетку — чистка зубов всегда успокаивает. Всегда! Только в ванной комнате не оказалось ни мокрого платья, ни мокрых полотенец. Реза сам прибирался? Ага, мужчины в этом доме ничего не делают. Мадам Газия все убрала. И за ней тоже.
Сусанна вернулась к комоду, чтобы снять тяжелые серьги. Ёлки, ожерелье исчезло, а на его месте лежали ее сережки. Отлично! Что-то он забыл, а о чем-то прекрасно помнит! Главное, пусть не забывает, что спальня в ее личном распоряжении хотя бы до рассвета!
День пятый. 5.1 "Реза-писатель"
Кровать действительно оказалась слишком большой для одного человека. Сусанна попыталась лечь сначала на один край, потом на другой, затем на середину, но сон не шел. Тогда она включила лампу и уставилась на растекшуюся по потолку тень, но и это не помогло уснуть. Тяжело вздохнув, Сусанна откинула одеяло и подошла к двери в сад. Прогуляться, что ли, у пруда? Нельзя! Вдруг там Реза! И все же можно подышать воздухом через щелку, но только лишь Сусанна открыла дверь, по ее ногам тут же скользнула мягкая шерсть.
— Так это ты снова не давала мне уснуть?
Но Санура ничего не ответила и запрыгнула на подушку.
— Отлично. Теперь мне не осталось выбора, куда лечь.
Только кошка опять промолчала, и Сусанна забралась обратно под одеяло. Однако лампу выключать не стала. С кошкой и светом спокойнее. Если он будет выключен, она точно будет знать, что кошмар происходит во сне, а не наяву. Спокойного сна тебе, Суслик!
Кошка вытянула лапу и дотронулась до Сусанны.
— Погладить?
В ответ раздалось урчание. и Сусанна вновь уткнулась носом в теплый бок. Сон только того и ждал, чтобы принять ее в свои объятья. Однако оказался кратким. Или не очень… Или вообще продолжался, ведь в комнате было темно. Сусанна потянулась к лампе и увидела подле себя тень. Только испугаться не успела, потому что тень обернулась и заговорила:
