Наталия Рощина - Одержимость
– А ты какими судьбами здесь? Не мог дождаться завтрашнего дня, чтобы встретиться в офисе? Как всегда неотложные дела?
– Нет, ничего срочного.
– Тогда в чем дело, Марков?
– Я не видел тебя несколько месяцев. Я соскучился.
– Оставь. Неужели у тебя не осталось ничего человеческого? Как ты можешь смотреть мне в глаза?
– О чем ты, Настасья? – Он улыбнулся, но через мгновение лицо его стало суровым.
– Не думай, что я боюсь тебя.
– Я знаю, какая ты смелая.
– Нет, не знаешь. Твои угрозы – пустой звук.
– А ты дни считаешь? – Марков презрительно скривил губы. – Большие дела так быстро не делаются.
– Смотря, что называть большими делами.
– Я не бросаю слов на ветер. Все должно быть безошибочно, иначе я проиграю. А этого я допустить не могу.
Он замолчал, выдерживая ее прямой взгляд. На самом деле он волновался. Невероятно переживал, как-то пройдет их встреча. Скрывать это было нелегко. Настасья выглядела королевой, а он – жалким вассалом, мечтающим поцеловать подол ее платья. Так было, и так будет. Просто потому, что он до сих пор не может успокоиться. Сколько должно пройти лет, чтобы он смирился с тем, что она предпочла ему другого?
– Может быть, чаю? – Настасья поднялась.
– Нет. – Он восхищался ее выдержкой.
– Тогда я оставлю тебя.
– Не уходи. – Это прозвучало как мольба.
– Марков, это смешно.
– Ничего смешного. Я хотел поговорить с тобой об Андроне.
– Об Андроне? – Ее голос задрожал. – Ни слова! Я не желаю!
– Кажется, у него появилась девушка?
Настасья уставилась на него ненавидящими глазами. Если бы она знала, что ей ничего не будет, она бы убила его. Убила без сожаления, испытав облегчение. Она бы избавила мир от гадины. Как же ей ненавистно его общество. Ее тошнит от одной мысли, что когда-то они были близки. Тогда она была молода и неопытна, а в последний раз была с ним не по своей воле. Настасья никому и никогда не расскажет об этом. Это ее стыд, ее крест. Она вытерпит все ради Егора и Андрона. А пока ее семья, ее сын – мишень для такого урода, как Марков. Он даже не пытается скрыть это. Настасья настроена решительно. Она сделает все, чтобы защитить сына.
– С каких пор тебя касается личная жизнь Андрона? – Настасья наступала.
– Егор беспокоится. Маленькая серая мышка вторгается на запрещенную территорию.
– Мы разберемся. Это касается только нашей семьи. Мы решим эту проблему.
– Нет, милая. – Марков поднялся. Теперь они стояли напротив друг друга. Это напоминало дуэль, проходящую на минимальном расстоянии в пару шагов. Промахнуться невозможно. Важно, кто начнет первым. – Ничего не получится. Эта девица – ты двадцать лет назад. Она своего не упустит.
– Как ты смеешь сравнивать меня с продавщицей?
– Оставь свои амбиции, Настя. Советую принять выбор сына, иначе ты рискуешь потерять его раньше, чем… я отниму его у тебя.
– Что? Повтори, что ты сказал!
– Ничего нового. – Марков резко повернулся. Подошел к окну. – Ты так не напрягайся. Скоро приедет Егор. Ему не понравится твоя бледность.
– Если бы я могла убить тебя, Марков! – выдохнула Настасья.
– Вот и признание. Сочувствую. Нет ничего страшнее: хотеть и не мочь.
– Замолчи.
Марков послушно умолк. Он чувствовал на себе ее пронизывающий взгляд. Враг за спиной – это всегда опасно. Женщина, пытающаяся защитить своего сына, – враг опасный вдвойне. Но ему ничего не грозит. Однажды Настасья уже убила его, когда ушла к Некрасову. И даже не догадывается, что все эти годы он – живой труп. Его сердце остановилось в тот миг, когда она растоптала его любовь. Несправедливо, что все эти годы Настя живет припеваючи. Он положит этому конец. Раньше не мог, а теперь механизм запущен.
– Марков, я тебе вот что скажу. – Настасья подошла и положила ему ладони на плечи. Прикосновение обожгло, парализовало. Он стоял, не в силах пошевелиться. – Скоро мы с Егором улетаем. Важная поездка. Не хочу огорчать его перед полетом. Но потом, когда вернемся, я все ему расскажу. Я хочу, чтобы он выбросил тебя вон! Я хочу, чтобы тебя больше не было в нашей жизни. Ты останешься ни с чем.
– Зачем же ждать? У настоящего бизнесмена крепкие нервы. Попробуй раскрыть ему глаза уже сегодня.
– Нет, потом, когда мы вернемся. Я потерплю несколько дней.
– Потом?.. Знаешь, а «потом» может и не быть.
И тогда она отчетливо почувствовала холодное дыхание смерти. Она была совсем близко. Настасья резко разжала пальцы и оглянулась. Сердце сжалось. Светлая комната погрузилась во тьму, в ней не было места для будущего.
– Что вы делаете сегодня вечером?
Вопрос сорвался с губ помимо его воли. Словно подсознание выплеснулось наружу яркой, ослепительной вспышкой. И случилось чудо! Как будто кто-то снял жалюзи и солнечный свет залил все пространство. Майя снова улыбнулась. Эта женщина сводит его с ума своей загадочной улыбкой. Джаконда двадцать первого века. Некрасов тяжело выдохнул и заставил себя отвести взгляд.
– Выздоравливаем? – Не отвечая на вопрос, она лукаво погрозила ему пальцем.
Майя только что поставила очередную капельницу. Андрон нервничал. Ему жаль потерянного времени. Он – молодой здоровый мужчина. Если он и болен, то ему нужны не внутривенные инъекции, а сильные эмоции. Ему нужна любовь! Без нее он чахнет. Кажется, в их отношениях с Машей это звено неожиданно оборвалось. Только пока об этом знает лишь Некрасов. Он сам удивлен переменами, произошедшими с ним. Несколько дней, которые перевернули его мир, взорвали привычный уклад.
Маша, Маша… Чувство жалости мешало Андрону начать откровенный разговор. В своих размышлениях он дошел до самого неприятного: пытается найти денежный эквивалент своему предательству. Сейчас время такое – время денег, время власти шелестящих купюр. Кто поспорит с этим? Девяносто девять процентов ситуаций находится в прямой зависимости от их наличия. Андрон вздохнул: оставшийся один процент не дает ему покоя! На него приходится то, что пока никому не удавалось выразить в денежном эквиваленте, – совесть. Это она, подлая, бередит душу.
Шесть лет Маша рядом. Смысл ее жизни в их любви. Сколько раз она говорила об этом – не счесть. Андрон все равнодушнее реагировал на проявления искреннего чувства. Он устал притворяться. И не хочет ее обманывать. Но где найти слова, чтобы объяснить произошедшие с ним перемены? Андрону слабо верилось, что Маша сможет найти утешение в солидной материальной компенсации, но мысль об этом не покидала его.
