Кетти Слейк - Лунная дорожка счастья
— Откуда это у вас?
— Горнист принес, когда мы гуляли сегодня утром. Он всегда притаскивает какие-нибудь штуки, от которых я не в таком большом восторге, как он.
— Вы знаете, где он ее нашел?
— Ну, не совсем точно. Он выбегал вон из того русла между холмами, — Кристина указала к востоку от дома. — Я думала, это оленья или овечья. Но выглядит достаточно старой, — добавила она, защищая репутацию Горниста.
Барт опять внимательно посмотрел на кость, потом на Кристину.
— Нет, мэм, не оленя и не овцы, — он замолчал, но лицо его выражало крайнюю обеспокоенность. — Мне кажется, это человеческая локтевая кость.
Глава третья
Кристина с удивлением посмотрела на Барта, и ее бархатно-карие глаза были полны недоумения.
— Локтевая кость — это большая из двух костей в руке, — объяснил он.
— Я знаю, что такое локтевая кость, — нетерпеливо перебила она. — Вы сказали, человеческая?
— Да, мэм, я думаю, что это так.
— Но это… это невозможно. Откуда Горнист взял человеческую кость?
Барт слегка пожал плечами.
— Люди терялись и умирали в пустыне.
Кристина оправилась от шока. Она забыла историю первых поселенцев, пересекавших бескрайние просторы пустыни в поисках золота и серебра.
— А… да, конечно… но вообразите только, он лежал где-то там все эти годы.
Барт постучал ногтем по кости, проверяя ее прочность.
— Не так уж много лет, — разрушил он картину, нарисованную ее воображением. — Два или три года, не больше.
Кристина медленно опустилась на стул. Смерть в пустыне семьдесят пять или сто лет назад была как история. Смерть, наступившая менее тридцати шести месяцев назад, была так же мрачна и современна, как трагические заголовки в газетах. Такая смерть дышала на нее холодным ужасом.
— Кто-нибудь пропадал в то время в Монументе? — спросила она.
— Пожалуй, я все-таки выпью чего-нибудь, если это не причинит вам большого беспокойства, — вдруг согласился Барт, хмуро рассматривая кость.
— Конечно.
Кристина вошла в дом и открыла банки с прохладительным соком.
Когда она вернулась, Барт все еще стоял, сравнивая кость со своей рукой.
— Ниже, чем я. Но ширококостный, крепкий человек, — он взял протянутую ему банку, — спасибо, мэм.
— Садитесь, пожалуйста. — Ее всегда страшно раздражала его неизменно корректная вежливость. — Теперь расскажите мне обо всем.
Барт сел напротив нее, положил кость на колени и поднес банку сока ко рту.
— Что вы знаете о партнере Сперджена?
— Партнере? — удивленно переспросила Кристина. — Я даже не знала, что он у него был.
Барт провел указательным пальцем от кончика уха до нижней челюсти, словно выражая свое недоверие:
— Парень по имени Фрэд Бегли? Немного младше вашего дяди, крепыш, нет передних зубов, голова лысая, как яйцо.
Кристину разозлило то, что он не верит ей, она холодно взглянула на Барта и твердо сказала:
— Никогда не слышала о нем. Я видела дядю Сперджена только два раза в своей жизни.
— Только дважды? Собственного дядю? Живя в одной части страны? — сомнение его было еще очевиднее.
— Да, — резко ответила Кристина. — И он мой двоюродный дядя. Как вы, возможно, знаете, он был не очень общительным, а моя семья постоянно переезжала с места на место. Однажды, когда мне было шесть или семь лет, мой отец работал над проектом в Сан-Бернарлино, и дядя Сперджен приехал навестить нас во время рождественских каникул.
Теплые воспоминания растопили ее негодование, и она продолжала спокойнее и мягче.
— Ему тогда было семьдесят с чем-то. Он был первым человеком, носившим бороду, которого я знала. Сначала я подумала, что он — это худущий Санта Клаус. Помню, это очень развеселило его.
Несколько лет спустя мы провели некоторое время в Риверсайд, и дядя Сперджен снова заглянул к нам. Мою маму очень развлекала мысль иметь дурную овцу в семье, и она писала ему время от времени письма. Он никогда не отвечал, но раз или два в год посылал мне маленьких птичек и зверюшек, которых сам вырезал из дерева.
— А также он оставил вам это наследство, — добавил Барт бесцветным голосом.
Это замечание заставило ее ответить легкомысленно:
— Может, он хотел сохранить образ доброго Санта Клауса.
Но подумала, что эти беспрерывные подкалывания друг друга смешны, и объяснила более рассудительно:
— Я была его единственной родственницей. Мои отец и мать погибли во время несчастного случая несколько лет назад, а ее единственный брат был убит на второй мировой войне. Больше никого нет.
Барт отвел взгляд и выпил еще сока. Но Кристина легко прочитала его мысли, как будто они были отпечатаны на машинке: «Старик мог бы завещать участок Монументу».
Лесничий был просто одержим идеей неприкосновенности своего драгоценного парка. Какой вред она — или дядя Сперджен — наносили ему?
— Так что насчет этого Фрэда Бегли, о котором вы упомянули, — спокойно спросила она.
— Он работал сторожем на шахте Железный Орел, пока она не закрылась десять или двенадцать лет тому назад, потом переехал в дом к старому Сперджену. Они были старыми приятелями, как я понимаю, и к тому же Бегли уже давно был в пенсионном возрасте. Я знал его не очень хорошо. Я поступил на работу в Монумент три года назад, а через несколько месяцев Бегли исчез.
— Исчез! — воскликнула Кристина, и взгляд ее скользнул на кость, лежащую на коленях у Барта.
— Ваш дядя сообщил о его пропаже, и мы, и служба шерифа прочесали округу, но не нашли никаких следов.
— Вы имеете в виду, он просто ушел из дома и больше никто его не видел?
— Как рассказал ваш дядя, они сидели на крыльце и ждали заката. У них разгорелся жаркий спор по поводу Железного Человека Мак-иннити и Большого Вагона Джонсона, и Бегли в припадке гнева ушел из дома.
— Железный Человек Мак-иннити… Большой?..
В первый раз улыбка искривила уголки рта Барта.
— Бейсбольные игроки старых времен.
Кристина в сомнении покачала головой:
— Я слышала о Голубой Луне Одоли, об Охотнике на Кошек, даже о Дизди и Даффи Дине. Но о Железном Человеке Мак-иннити и Большом Вагоне Джонсоне!
— Это было намного раньше, до вашего рождения, — улыбнулся Барт. — Ранние 1900-е. Но так или иначе, согласно заявлению Сперджена, он не очень волновался, когда Бегли не пришел в ту ночь спать. Стояло лето, и полная луна светила на небе. Он сообщил, что Фрэд становился «немного забавным», и решил, что пусть ночной воздух выветрит из него всю дурь. Но когда он не появился к завтраку, Сперджен не на шутку забеспокоился и обратился к нам.
