Сьюзан Одо - Грехи и грешницы
— Спасибо, — сказала она чуть дрогнувшим голосом.
Но это было еще не все.
— Вот, — сказал он и сунул ей в руку клочок бумаги.
Взгляды всех подруг устремились на нее.
— Ну? — наконец спросила Сюзи, когда официант удалился. — Ты собираешься читать, что там написано?
Они смотрели на Анну выжидающе, но она по-прежнему не разжимала кулак.
— Знаешь, все это здорово напоминает одну историю, — проговорила Дженет слегка заплетающимся языком. — О Кэрол Стоувер. Она работала в аптеке в Везерби.
— Где, возле рынка?
— Да, именно там. В общем… ее поставили за прилавок, где продают презервативы. Ну, некоторые девушки обычно робеют, даже просят, чтобы их перевели в другой отдел, но только не она. Она, наоборот, постаралась этим воспользоваться.
Сюзи наклонилась к Дженет.
— Что ты хочешь сказать? Она их воровала?
Подруга покачала головой.
— Нет. Ничего такого. Эта наглая корова писала на упаковках свой телефон, прежде чем отдать их покупателям. Очевидно, это срабатывало неплохо, пока в один прекрасный день в аптеке не появилась некая женщина.
Похоже, ее муж даже не заметил, что на упаковке что-то написано. Ну, Кэрол и уволили.
— Так ей и надо! — воскликнула Сюзи.
Анна разжала кулак и принялась читать записку.
— Ну что? — спросила Мэнди, заглядывая ей через плечо. — Что там? Перепихнуться хочет или как?
— Мэнди! — вскричала Анна, шокированная такой откровенностью.
Мэнди пожала плечами:
— Извини. Но ты ведь сама знаешь, какие они эти молодые.
Пристально посмотрев на нее, Анна засмеялась:
— На.
Изучив клочок бумаги, Мэнди передала его остальным.
Сюзи тотчас громко прочла: «Я заканчиваю в полночь. Может, прогуляемся?»
За столом раздалось многозначительное «О-о-о!».
— Ну и что ты думаешь? — спросила Карен, глядя на Анну. — Пойдешь?
— Я думаю… я думаю, — тихо сказала Анна, внезапно опустив глаза, что мне нужно пойти в туалет.
Со всех сторон раздались иронические возгласы.
— С тобой все в порядке? — прошептала ей на ухо Мэнди, когда Анна встала.
— Конечно. Все прекрасно, — ответила та, с благодарностью посмотрев на давнюю подругу.
* * *Люминесцентная лампа над зеркалом мигала так, будто находилась при последнем издыхании, в помещении отвратительно пахло, но Анна все стояла и стояла в туалете, уставившись в серую мраморную раковину, не в силах вернуться к подругам.
Она злилась на себя за то, что так расчувствовалась.
Выпивка сделала ее не в меру сентиментальной, а песня и вовсе выбила из колеи. Посмотрев на свое отражение в зеркале, Анна вспомнила, где услышала ее впервые — в Нью-Йорке, несколько месяцев назад.
* * *Анна была польщена, когда ей позвонил Гай Поркаро, издатель «Фифти стейтс мэгэзинз» [4], и попросил прилететь в Америку. Была польщена, но всерьез его предложение не приняла. В конце концов, она родом из Лондона, здесь ее работа, ее дом, ее друзья — и так было всегда. Хорошо, конечно, когда тебе предлагают ответственную работу, но относиться к этому всерьез?.. По крайней мере подругам Анна сказала:
— Пожить за чужой счет несколько дней в шикарном отеле — что может быть лучше?
* * *Но все оказалось совсем, совсем не так. И дело было не только в черном лимузине, ожидавшем ее в аэропорту имени Кеннеди, и не в манхэттенском пейзаже с небоскребами — дело было в самом городе. Она была очарована другого слова не подберешь. Нью-Йорк ее околдовал…
Гай сам встретил ее в облицованном мрамором вестибюле компании на Таймс-сквер и проводил в свой кабинет, находившийся на самом верхнем, двадцать восьмом, этаже.
Там они примерно с час поболтали, а потом он представил ее членам правления. Именно тогда, стоя у окна и глядя на великолепие Нью-Йорка, Анна и приняла решение — задолго до того как Гай изложил ей условия.
Ее собственный журнал. Она сама определяет его «лицо». Ну как отказаться от такого предложения?! Конечно, она уже занималась этим раньше в Англии — вот почему на нее и вышли, — но сейчас совсем другое дело.
Здесь рынок в десять, может, даже в двенадцать раз больше, причем, если верить членам правления, она совершенно самостоятельно будет проводить редакционную политику.
Надо быть сумасшедшей, чтобы отказаться. Через две недели Анна с одним чемоданом и копией контракта, которую Гай доставил ей экспресс-почтой, вновь вернулась в Нью-Йорк.
Сто двадцать тысяч долларов в год плюс машина и оплата издержек. Она даже рассмеялась, когда прочла условия. Ведь кто она такая, в конце концов? Всего лишь Анна Николе, которая родилась в Айлингтоне и обучалась в обычной средней школе. Какое право она имеет занимать престижные должности в Нью-Йорке и, словно какая-нибудь кинозвезда, разъезжать в громадных лимузинах?
Она вспомнила, что сделала в первый же день по прибытии, даже не взглянув на свои апартаменты. Она пошла и купила четыре открытки, а затем, сидя в кофейном баре на углу 34-й улицы и Мэдисон-авеню, сообщила каждой из четырех своих давних подруг о том, куда попала.
Написала — сама не веря в происходящее, — что для нее сказка стала былью.
Ее поселили в «Алгонквине», маленькой, но роскошной гостинице в двух минутах ходьбы от Таймс-сквер — на то время, пока она подыскивает себе квартиру. Сначала ничего подходящего не находилось, но как-то раз после встречи в северной части штата ей приглянулась квартира на пятнадцатом этаже дома на Пятой авеню с видом на Центральный парк и далее на Гудзон. Заплатив арендную плату за год вперед, она сразу же вселилась туда.
В тот первый месяц все было как в тумане. Оглядываясь назад, Анна не могла понять, как со всем управилась. Нужно было нанимать сотрудников, составлять калькуляцию, договариваться с распространителями. Глотая кофе ночи напролет и просматривая папки одну за другой, она пыталась найти все время ускользающий от нее идеальный вариант верстки. Как потом говорила Анна, она тогда питалась только воздухом и чистым адреналином, но при этом чувствовала себя королевой. Королевой Нью-Йорка!
К концу месяца на шестнадцатом этаже принадлежащего издательству небоскреба уже сидело несколько сотрудников журнала, которых с натяжкой можно было назвать редакцией. Осталось лишь подготовить для издателей сигнальный экземпляр.
Именно тогда это и случилось.
Анна хорошо запомнила тот момент. Она только что поговорила с редактором отдела мод и на мгновение застыла у окна, глядя на одинаковые здания Центра всемирной торговли. В дверь неожиданно постучала Жанна, директор по художественному оформлению.
