Патриция Райс - Мечты о счастье
Можно сказать, Хедли сделал рекламу «Гриль-бару Хоулма» и помог его процветанию. Лет тридцать назад, во время «оттепели», когда спиртное стало легальным, репортер облюбовал табурет в дальнем конце стойки, где сидел за прихваченной из дому бутылкой бурбона и следил в окно за жизнью городка. Через десять лет законы изменились, за стойкой воздвигли темного дерева бар. Первым, кто купил там выпивку, был Хедли. Ни одно заведение не обойдется без странного типа, который всегда на своем месте, когда ни зайди, и как бы символизирует незыблемость мироздания. Хедли стал почетным завсегдатаем гриль-бара. И сплошное переднее окно, в которое он так любил смотреть, и само заведение давно уже стали историей, а он все оставался, разве что стал на двадцать кило тяжелее и обзавелся сплошной сединой. Его нюх на пикантные новости при этом нисколько не притупился.
– Как дела? – спросил он, словно ввинчивая в Акселя пронзительный взгляд. – Ты в курсе, что твоя лицензия на продажу спиртного под угрозой?
Вот дьявольщина! Аксель припомнил инцидент месячной давности, когда пришлось вмешаться полиции, и возвел глаза к потолку. Благодушная перебранка двух солидных матрон из-за мужика, который не стоил доброго слова, постепенно переросла в скандал, а поскольку в тот вечер по телевизору шло ралли, распаленные завсегдатаи завязали потасовку. Если учесть, что еще месяцем раньше на стоянке у ресторана обчистили машину, предугадать ход мыслей стражей закона было нетрудно. Живое участие в этом принял уважаемый гражданин города – мэр.
Лишить владельца ресторана лицензии на продажу спиртного – значит погубить его. Аксель подумал, что кампания против него набирает обороты. Возможно, стоило спешно принять сторону мэра.
– Кой черт дернул меня войти в состав городского совета? – спросил он в пространство.
– Имя ему «гражданский долг», – ответил Хедли не без иронии. – Это позволило тебе поддержать поправку к закону о городском зонировании, в надежде, что она поставит крест на убогой гостинице в нашем квартале.
– А не выставить ли мне свою кандидатуру на выборах в мэры?
– Отличная идея! Провинциальный мальчик извлекает пользу из безупречного послужного списка. Женись на ледышке, что у тебя в помощницах, по выходным ходите в церковь, держа ребенка за руки, – и пост мэра у тебя в кармане.
Ну нет, подумал Аксель. Наука брака обошлась ему дорого, и он решил, что на роль мужа не имеет достаточной квалификации. Даже ради гражданского долга он не собирался вторично совать голову в ту же петлю. Тем более что Констанс ненавидела Кэтрин и охотнее бы пошла в церковь за руку с павианом.
Внезапно и совсем некстати Акселю вспомнился свет в глазах дочери, когда она рассказывала о внеклассных занятиях. Он смутно помнил предыдущую владелицу «Лавки древностей». За что ее посадили? Что-то связанное с наркотиками. Кажется, рыжая цыганка о ней упоминала.
Он взялся за голову и с минуту сидел в этой позе. Пост мэра означал конец нормальной жизни. Вечно быть под надзором, чтобы каждый, кому не лень, совал нос в твою жизнь. У Констанс и так довольно проблем. Но потеря лицензии означала еще худшее, причем для них обоих. Наверное, проще все-таки прикрыть эту школу... вот только дочь... впервые со дня смерти Анджелы разговаривает. Это заслуга ее новой учительницы.
Глава 3
С «если» часто начинается то, что никуда не ведет.
– Детка, раз уж Аксель Хоулм добровольно вызвался нам помочь, глупо отвергать его! Или тебе все равно, что школу прикроют?
Майя прижала телефонную трубку плечом и погладила Мэтти по голове. Мальчику приснился кошмар, поэтому она взяла его к себе в кровать. И он сразу уснул. Хотя ученик из него был посредственный, что порой приводило Майю в отчаяние (она подозревала, что виной всему шок), в остальном это был ангел во плоти. Мэтти почти никогда не доставлял хлопот.
Зато жизнь не давала перевести дух – как « американские горки ».
Майя уставилась на трещины в потолке спальни. Почти несуществующий доход от партнерства в бизнесе был той соломинкой, что держала ее на поверхности. Магазин Клео оказался, мягко выражаясь, убыточным, а счета нужно было как-то оплачивать. Хорошо хоть, к нему прилагалось жилье. Короче говоря, никак нельзя было допустить закрытия школы.
– А почему бы тебе самой не поговорить с Хоулмом? Не потому, что от тебя в делах больше проку. Он рожден под знаком Девы! Мы с ним просто не можем прийти к согласию, пойми. Мы говорим на разных языках.
– Детка, мне очень неприятно поднимать этот вопрос, но ты говоришь на разных языках со всеми в этом городе. Не знаю, чему тебя учили в Калифорнии, но только не тому, что может пригодиться в Каролине. Если хочешь здесь чего-нибудь добиться, изучай местную специфику!
«Если». Майя зажмурилась и сморщила нос. Это «если» было колоссальных размеров. Клео потратила большую часть своей жизни, скитаясь из города в город, как перекати-поле, и Майя вынуждена была скитаться вместе с ней. В отличие от Акселей Хоулмов этого мира они не могли назвать домом ни одно место, в котором временно находили кров, хотя Майя довольно долго думала, что дом там, где спишь в эту ночь.
Теперь все изменилось. На ней лежит груз ответственности. Уэйдвилл стал ее домом на все время заключения Клео, и рядом в постели спит пятилетний мальчик, о котором нужно заботиться. Не исключено, что мечта о школе пойдет прахом как раз ко времени выхода сестры на свободу, но тогда, быть может, Стивен чего-нибудь добьется и можно будет обсудить с ним вопрос алиментов.
Как легко оседлать мечту и мчаться вскачь! У нее всегда был к этому дар. Майя заставила себя вернуться к действительности.
– Ладно, я поговорю с Акселем Хоулмом. Беда в том, что он готов пойти на компромисс, а я нет, о чем честно предупреждаю тебя, Селена. Но если ты хочешь, чтобы я боролась с течением, я буду бороться изо всех сил.
В трубке раздался вздох.
– Хотела бы я понять, что ты имеешь в виду. Если действуешь на свой страх и риск, делай это в интересах каждого. Я вынуждена настаивать.
Положив трубку, Майя сморщила нос. В одиночку она позволила бы течению нести себя куда придется, но приходилось думать еще и о других. Рожденная под знаком Рыб, она могла ради Мэтти перебраться и через пороги, и через плотину. Конечно, беседа с заносчивым яппи не обойдется ей так дорого.
– Аксель, дорогой! Я знаю, ты стараешься как можешь, но ведь очевидно, что Констанс несчастлива! У тебя на руках бизнес... – едва заметная пауза означала неодобрение, – и вся эта деятельность в городском совете... Мужчине не понять нужд и потребностей восьмилетней девочки. Ей необходим женский присмотр.
