Марджери Хилтон - Цена прощения
«Я покажу тебе „на пляже“», — мрачно думала Герда, запихивая в чемодан новенький купальник. Одно утешение — погоду обещали хорошую.
В тот день многие, поверив благоприятному прогнозу, отправились на побережье. Движение в южном направлении было очень оживленным, и Герда радовалась, что всю дорогу Блэк не обращал на нее внимания, лавируя между бесконечными вереницами автомобилей и мотоциклов. Три года прошло с тех пор, как она в последний раз приезжала в эту уютную горную долину, окруженную холмами с одного края и граничащую с морем — с другого. Излюбленное место Джордана, куда он частенько приезжал отдохнуть от суеты мегаполиса. Местность становилась все более знакомой, вызывая болезненные воспоминания. Герде все еще не верилось, что спустя три года Блэк вот так вот просто опять появился в ее жизни, но на тот момент она боялась даже представить, что их отношения могут возобновиться.
Было около четырех, когда «мерседес» свернул в узкую извилистую аллею, ведущую в поселок. Остановившись рядом с небольшим коттеджем, Блэк обронил:
— Здесь можно перекусить.
Повинуясь, Герда молча пошла за ним.
В маленькой уютной гостиной стояло всего лишь четыре стола. Странно, но в такое пекло желающих утолить жажду собралось немного молодая пара с маленьким ребенком, да и те собирались уходить. Принесли чай и ячменные лепешки. Сделав глоток, Джордан заметил:
— Мы приедем где-то около семи. В принципе так я и рассчитывал.
Он с вызовом посмотрел на нее, ожидая вопроса. Герда равнодушно пожала плечами:
— Что же ты собираешься делать в оставшиеся три часа?
— Хорошенько расслабиться.
Она посмотрела в створчатое окошко и подумала, что это не похоже на Джордана. Он никогда не был ценителем умиротворенного отдыха на природе. Но, решив во что бы то ни стало сохранять видимое спокойствие, Герда оставила свои размышления при себе. Вопреки ожиданиям с каждой минутой пристальный взгляд Блэка становился все более злым, и Герда искренне обрадовалась, когда наконец, будучи не способным долго сидеть на одном месте, он встал и пошел к машине.
— Куда мы едем теперь?
— Просто покатаемся, — коротко ответил он. — И немного прогуляемся. Морской воздух всем пойдет на пользу.
Весьма безобидное замечание, но невольно Герда все равно продолжала искоса поглядывать в его сторону, хотя понимала, что именно этого он и добивался.
Чуть склонив голову набок, Блэк окинул ее издевательски-вызывающим взглядом:
— Есть возражения?
Старясь не смотреть на его чувственные губы, она покачала головой и отвернулась.
Через три-четыре мили вдали показались море и откос, ведущий к маленькой бухточке. Заехав на островок песка, который как будто специально для парковки автомобилей был со всех сторон окружен деревьями, Джордан заглушил мотор. Герда боялась, что он услышит, как бешено колотится ее сердце.
— Удивляюсь, как тебе до сих пор удается сохранять спокойствие.
— А почему я должна волноваться? — Ее пальцы машинально сжали сумочку, лежащую на коленях.
— А по-твоему, зачем я привез тебя сюда?
— Хотел подышать свежим воздухом, — невозмутимо ответила она.
На его лице появилась насмешливая гримаса.
— А, да. Действительно. Как же я мог забыть?! Да, Герда, ты все такая же. Сама наивность.
Он вышел из машины и обошел вокруг. Герде ничего не оставалось, как протянуть руку.
Не выпуская ее пальцев из своей ладони, Блэк зашагал по ухабистому склону вниз к морю. Герда была уверена — он чувствует, что ей неприятно его прикосновение, но не решалась освободить руку. Когда они подошли к лощине под уступом меловой горы, он начал на ходу тихонько насвистывать какую-то мелодию, энергично вдыхая воздух, делая вид, что не замечает, как Герда специально замедляет шаг.
Стараясь говорить как можно естественнее, он спросил:
— Ты все еще страдаешь морской болезнью?
— Да, — еле слышно выдавила она, смутно догадываясь о подоплеке вопроса.
— Знаешь, в конце концов Стюарту пришлось отдать лодку.
— Мне жаль. Он любил море.
Джордан стал карабкаться на край лощины. Герду охватила сильная тревога, причинявшая почти физическую боль. Девушка облизала пересохшие от страха губы. Взобравшись, Джордан перегнулся вниз, лежа на животе на краю лощины, и протянул руки:
— Давай поднимайся.
Будь что будет! Она устала бороться. Чем дальше, тем бессмысленней вся эта игра в кошки-мышки. Герда ухватилась за его руки и оказалась на склоне лощины. С замиранием сердца она уже была готова к тому, что Блэк, продолжая тащить ее наверх, прижмет к себе. Но он с усмешкой отпустил ее и жестом пригласил сесть рядом.
— Раньше мы брали его с собой на борт. Сделали специальный спуск и другие приспособления, чтобы он ни в чем не чувствовал неудобства. Но все равно Стюарт ненавидел свое бессилие, ненавидел нас, яхту и вообще… Представь, каково ему было наблюдать, как другие занимаются тем, что он любил больше всего на свете. Это доводило его до бешенства. В конце концов, рейды стали просто мучением для всех, и мы решили продать «Свит-Фэй». — Джордан задумчиво смотрел на море, потом вздохнул. — Постепенно мы перестали даже пытаться вывозить его из дому. Он отказывался учиться водить машину для инвалидов, отвергал любые формы терапии. Обычно сидел и, делая вид, что читает, предавался мрачным размышлениям. И если ему кто-нибудь мешал, мгновенно приходил в ярость. Проклинал свои ноги. Проклинал нас за то, что мы можем ходить.
Голос звучал ровно. Блэк словно превратился в статую, такой неестественно неподвижной казалась вся его фигура.
— Так продолжалось уже не помню сколько месяцев, пока у матери не случился нервный срыв. Я отправил ее сначала в Италию, потом в Грецию со своим напарником, а сам решил кардинально заняться Стюартом. Взял отпуск на три месяца. Тогда я почему-то был уверен, что у меня получится. Неожиданно для всех он вдруг пристрастился к рисованию. Неоимпрессионизм или что-то в этом роде. От его картин на душе становилось жутко, как после ночного кошмара. Но главное, он наконец хоть чем-то заинтересовался. Но ведь я не мог всю жизнь быть при нем, постоянно развлекать, приглашать всяких интересных людей. Мне пришлось поселить его в Грин-Риг, после чего он снова впал в депрессию. Стюарт смирился с судьбой и ждет смерти.
Джордан вдруг встрепенулся и как-то странно посмотрел Герде прямо в глаза:
— Но он ничего не забыл.
— Впрочем, как и ты!
Нервы не выдержали, и она почти закричала. Все это время, слушая его могильно-спокойный голос, Герда думала, что голова ее вот-вот взорвется от напряжения. Дрожащими руками она закрыла лицо и пробормотала, заикаясь от слез:
— Почему? За что? Я же не виновата в том, что случилось! Это был несчастный случай!
— Мы знаем. Да, Стюарт попал в аварию. И я знаю, из-за чего это произошло. И Стюарт уже не злится на тебя.
— Тогда почему ты продолжаешь мучить меня?
— Потому что все могло быть иначе, если бы не ты. Но ты всегда была эгоисткой. Неудивительно, что ты бросила его. Конечно, на что тебе калека?
Герда вздрогнула. Презрительный упрек прозвучал как приговор. Нелепо было объяснять, как жестоко несправедливы обвинения. Три года назад она пыталась… она действительно пыталась хоть как-то помочь Стюарту пережить то, что случилось, но и тогда и сейчас Джордан видел в ней только самое плохое. Отупев от боли, она еле слышно спросила:
— Поэтому ты и привез меня сюда? Да? Снова начинаешь издеваться надо мной? Хочешь излить всю свою ненависть? Посмотреть, как я страдаю? Снова заставить пережить ужас? Во всей этой истории больше всех досталось Стюарту, но он, слава богу, не способен так сильно ненавидеть. Ты, как маньяк, просто помешанный. Думаешь только о мести. Но почему? Что я тебе сделала? — И, помолчав, она с горечью добавила: — Это глупо. Стюарту все равно уже ничем не поможешь.
Джордан равнодушно пожал плечами. Казалось, он не замечает, как она мучается.
— Я не знаю зачем и почему… Знаю только, что, как только увидел тебя в клубе той ночью, решил привезти тебя сюда, чтобы понять, изменилась ты за эти годы или все так же делаешь вид, что совершенно ни при чем.
— Ты всего лишь хотел убедиться, справедливо или нет тогда обвинил меня во всех смертных грехах. Чтобы не чувствовать себя виноватым. Чтобы не осталось ни малейшего сомнения в своей правоте.
— Да я никогда особо не сомневался. — Джордан нервно покусывал губу. — Всем известно, почему Стюарт был не в себе в тот вечер. Проклятие! Дурачок, думал, ты выйдешь за него, а потом вдруг — бац! У тебя — другой… Ты что, думала, он примет все как есть, пожелает тебе счастья, сядет за руль и поедет себе как ни в чем не бывало? Если бы только ему с самого начала хватило ума увидеть, какая ты стерва. Что ты всего лишь одна из маленьких, самолюбивых шлюшек, ищущих кого побогаче.
