Вера Кауи - Путь к счастью
Это неспроста, думала она, меряя шагами гостиную. Сама судьба подает мне знак.
Мэгги не отличалась набожностью, в детстве она на всю жизнь получила отвращение к религии, но, как большинство людей ее профессии, была очень суеверной. Она верила в руку судьбы. Только что увиденное на телеэкране воспринималось ею как недвусмысленное указание к действию. Теперь оставалось следовать ему. «Следовать, следовать!» — радостно приговаривала она, кружась по комнате. Кровь снова живо заструилась по жилам.
Подобно Скарлет О'Хара Мэгги не любила терять время зря. Но если Скарлет могла отложить думы о чем-либо на завтра, то Мэгги и думала, и действовала без всяких проволочек. Барт займется расследованием. Он в этих делах собаку съел. Он раскопает, что мне нужно, и тогда — о, тогда… Лицо ее озарилось внутренним светом, будто она оказалась на съемочной площадке у Джозефа фон Штернберга. Вся эта шайка-лейка на коленях будет умолять меня выбрать любую роль, потому что такая реклама им не снилась. Я смогу хоть дочку Дракулы играть, они будут пялиться на меня с обожанием. «Увидим тогда, чья возьмет, — громко воскликнула она, как обрадованное дитя, не в силах сдержать распиравшего ее восторга. — Это, несомненно, знак свыше. Надо быть слепой, чтобы пройти мимо такой потрясающей возможности».
Мэгги опять устроилась с ногами на диване, машинально накручивая на палец локон, как всегда, когда обдумывала какой-нибудь план. Надо предусмотреть каждую мелочь. Конечно, без помощи Барта и Конни не обойтись. Тут уж либо пан, либо пропал.
Конни застала ее на том же месте, глубоко погруженной в свои мысли.
— Ты что, в спячку впала? Сколько можно так сидеть! Уже три часа, а на пять у тебя назначено интервью с Барри Норманом. Группа уже здесь, налаживают свет и звук. Господи, да что ж ты с волосами-то делаешь!
— А? Я просто задумалась, — рассеянно ответила Мэгги.
— Может, поделишься — о чем?
— В соответствии с твоим пожеланием перебираю возможности. Размышляю, куда податься.
— Ну и?
— Кажется, нашла верную дорожку. Как только покончим с этим интервью, я вам обоим доложу.
— Обоим?
— Ну конечно, — кивнула Мэгги и жестом отпустила Конни, направляясь в ванную, чтобы переодеться. — Барт знает, что я в горячке могу ляпнуть что угодно, пусть простит меня. Обзвони пивнушки, в которых он бывает, ты же их знаешь, передай ему, что я все хорошенько обдумала и пришла к важному решению. Я уверена, он его одобрит.
Дверь в ванную закрылась за ней.
Конни нашла Барта со второго звонка. Он был в своем любимом баре. В отличие от Мэгги Барт был стопроцентно предсказуем, а потому и считался надежным. После каждого скандала он отправлялся утешиться за стаканчиком. В Англии он пристрастился к элю, и Конни уже знала, где он бывает чаще всего. Найти его было несложно — достаточно сделать несколько звонков.
— Нас ждут великие дела, — сказала Кони. — Ее опять какая-то муха укусила, и судя по всему, на этот раз — муха цеце.
— Что же она такое задумала? Сделать из «Вишневого сада» мьюзикл?
— Вряд ли. По-моему, она замахнулась на что-то грандиозное, только ума не приложу, на что. Велела тебе передать, цитирую: «Я хорошенько все обдумала и пришла к важному решению. Уверена, что Барт одобрит». Конец цитаты.
— А ты не забыла, что меня вышибли с работы?
— Она еще добавила, что ты не принимаешь всерьез ее заскоки, когда она не в себе. Да и пора привыкнуть — она тебя выгоняет не реже раза в месяц. Она не может без тебя обойтись, точно так же, как ты без нее. Так что в ее затее мы с тобой наверняка главные фигуры. Давай, впрягайся. Сегодня Барри Норман берет у нее интервью для программы «Вечер кино». А потом она будет промывать нам мозги. Приготовься внимать.
— Ладно, через пять минут буду, — сказал Барт и повесил трубку.
Конни встретила его на лестничной площадке.
— С ней черт-те что творится. Я не видела ее в таком состоянии с тех пор, как она выступила в программе «Звук и свет» в театре «Хэмптон-корт».
— Она звонила кому-нибудь? Или, может, ей звонили? С кем-нибудь разговаривала? — Барт пытался найти ключ к ситуации.
— Ничего подобного. Она смотрела телевизор.
— Да она его никогда не смотрит! Разве что показывают ее или кого-то из близких знакомых.
— Говорю тебе: она смотрела телевизор. Я своими глазами видела. Заглянула, думала, она разыгрывает «Трагическую музу», а оказалось «Ребекку с фермы Саннибрук». — И, предупреждая логичный вопрос, добавила: — Я просмотрела программы. Ничего особенного. Обыкновенный телевизионный поток.
— Но что-то, видно, ее зацепило. Иной раз достаточно бывает словечка, намека…
Раздался звонок в дверь.
— Это Барри Норман, — сказала Конни. — Пойди впусти. А я приведу Мэгги.
Конни вошла в гардеробную Мэгги. Та стояла у высокого зеркала, ослепительная в платье из фисташкового шелкового джерси от Джин Мьюир, которое мягкими складками ниспадало с ее великолепной фигуры. Пламенеющие волосы были уложены в стильную прическу, лицо тщательно подгримировано.
— Сойдет? — спросила она, как будто могли быть какие-то сомнения.
Еще бы, подумала Конни.
— Все готово, — объявила она. — Ждем явления звезды.
Оставляя за собой шлейф аромата «Эсти Лаудер», Мэгги прошествовала в гостиную, где телевизионщики приготовились к съемке. — Барри! — теплым грудным голосом пропела Мэгги, протягивая интервьюеру обе руки. — Какое счастье снова видеть тебя!
Через час с небольшим Барт и Конни вошли в комнату, которая после ухода съемочной группы с ее причиндалами снова приобрела свой уютный вид, создаваемый шелковой абрикосовой обивкой и классическим узором ковра. Мэгги стояла у балконной двери, выходящей на Саут-стрит. Она казалась погруженной в глубокие размышления. «Позирует», — недоверчиво подумал Барт.
Конни перехватила его взгляд и шепотом подтвердила его мысль.
— Она просто ослепила Барри Нормана. Мне даже показалось, что ему понадобится собака-поводырь, чтобы отсюда выбраться.
— Она в самом деле что-то замышляет, — прошептал в ответ Барт. — Только вот что именно?
С Мэгги всегда так: она такая искусная актриса, что нужно было не один пуд соли с ней съесть, чтобы определить, где игра, а где жизнь. Как правило, Барту и Конни это удавалось, потому что они провели с ней больше времени, чем оба ее мужа, вместе взятые. Для Мэгги ее искусство и было самой жизнью, и она так легко перескальзывала с одного на другое, что невозможно было с точностью сказать, в какой зоне она пребывала в каждую данную минуту. Первой реакцией Барта, когда он увидел ее стоящей у окна, было зааплодировать. Им явно предстояло наблюдать Представление.
