Алиса Лисовская - Нарисуй меня счастливой. Натурщица
— Спасибо, я обязательно буду, — обрадовалась Лора Александровна, но в трубке уже побежали короткие гудки.
Лора Александровна осторожно отставила телефон, несколько мгновений сидела, не двигаясь, потом, неловко поднявшись, как слепая прошла на кухню. Воспоминания навалились на нее с новой силой, она еле нашарила в кухонном шкафчике валерьянку, накапала себе в стакан и выпила залпом все до капли. Еще одна бессонная ночь ей была обеспечена. А завтра с утра нужно будет еще подмениться на работе...
Алина лежала в кровати и смотрела злыми глазами в потолок. Мать испортила такой прекрасный вечер! Почему эти взрослые считают, что дети им что-то должны? Неужели только за то, что тебя когда-то родили, причем не спрашивая на это твоего разрешения, ты должна быть обязана им до конца жизни?! В конце концов, каждому свое, и она, Алина, рождена вовсе не для такой жизни, которую хочет уготовить ей мать. Провести все свои лучшие годы на кухне, стирая кому-то вонючие носки или как мать, — увольте, это все не для нее!
«Надо срочно поступать в институт и жить в общежитии, — подумала Алина. — Тогда я буду сама себе хозяйка и смогу делать все, что захочу».
Она невольно улыбнулась, вспомнив сегодняшнее знакомство с Борисом и как он настойчиво и трогательно выпрашивал у нее домашний телефон. В конце концов он ее уговорил, и телефон она дала, немного помучив его для собственного удовольствия: терять такого интересного знакомого ей совершенно не хотелось. Он обещал позвонить завтра вечером и сводить ее в одно классное место, Алина толком не поняла — то ли клуб, то ли кафе с новой музыкальной программой. Только нужно будет с утра позвонить Майке, узнать, в какой институт та собирается подавать документы, и сделать это вместе с ней. Черт с ней, с Москвой, никаких денег она просить у матери не будет — потом по гроб жизни не рассчитаешься! — она все сделает в этой жизни сама, сама всего добьется! Алина поудобнее устроилась в постели и закрыла глаза. У нее все будет так, как она захочет.
Лора Александровна стояла перед кабинетом своего бывшего мужа и страшно нервничала. Как всегда, в силу своей собранности, она пришла на двадцать минут раньше и теперь ходила по коридору, не зная, куда себя деть. Если Вадим сказал в половине двенадцатого, значит, до этого времени он действительно занят и к нему нельзя. Это двадцатиминутное ожидание превратилось для нее в ад. Оно было хуже прошедших десяти лет без Вадима.
Поднявшись утром, она долго стояла под душем, потом пристально и так же долго разглядывала свое отражение в зеркале. Алина была права, она совсем махнула на себя рукой и теперь, еще не старая, выглядит гораздо старше своих лет. Морщины и круги под глазами, дряблая шея, неухоженные волосы, которые когда-то были такими же золотистыми, как и у Алины. Но самое главное было даже не в этом: взгляд женщины, смотрящей на нее из зеркала, был тусклым и измученным. В этом взгляде не было огня, не было уверенности, не было жизни...
Лора Александровна наложила на лицо косметику, которой она практически не пользовалась, неумело накрасила губы и чуть-чуть подвила щипцами кончики секущихся волос. Улыбнулась своему новому отражению. Слава богу, с зубами у нее никогда не было никаких проблем: улыбка вышла слегка потерянной, но обаятельной.
«Господи, зачем я все это делаю? Для кого?» — поймала себя на мысли Лора Александровна и пошла надевать свой самый лучший костюм...
А теперь ей панически хотелось бежать из этого больничного коридора, она казалась себе неуместной здесь и сейчас, ей хотелось смыть с лица грим, спрятать костюм под привычный, безликий, белый халат и укрыться в своем уютном процедурном кабинете.
Вадима она увидела сразу. Он шел по коридору, и полы его халата разлетались от быстрой ходьбы. Лора Александровна, напряженно застыв, следила за его приближением. Он мельком глянул на нее и свернул в кабинет.
«Не узнал...» Лицо ее пошло красными пятнами. Сам он почти не изменился. Лишь около висков появилась седина, что только прибавило ему импозантной солидности.
Подождав несколько секунд, пока отхлынет жар со щек, Лора Александровна осторожно постучалась в кабинет.
— Войдите.
И она вошла.
— Вы по какому делу? — Вадим Сергеевич поднял голову от разложенных на столе бумаг.
— Я...
Неожиданно глаза его потемнели, приняв какое-то странное выражение.
— Лора?
— Да, — выдохнула она. — Здравствуй.
— Садись. — Он встал и указал на стул, стоящий напротив стола.
Лора Александровна неловко, как-то бочком, опустилась на него.
— Что случилось? — Лицо Вадима Сергеевича казалось непроницаемой маской, лишенной каких бы то ни было эмоций.
— Алина хочет уйти из дома. Я только сделала ей замечание, что от нее пахнет пивом, и она...
— В ее возрасте это не удивительно. Я не вижу в этом никакой трагедии.
— Если она уйдет, я останусь совсем одна, — еле слышно сказала Лора Александровна. — Это не в упрек тебе, того, что случилось, уже не изменить, но... я прошу тебя, поговори с ней. Объясни ей, что она еще слишком молода, чтобы жить отдельно, что все придет в свое время и не нужно торопить события...
— Ты что, не можешь сама ей все это сказать?
— Ты же прекрасно знаешь, что она всегда любила тебя больше меня... И если есть человек, которого она может послушать, то это ты...
— Она собирается в институт?
— Не знаю... Наверное... — Лора Александровна беспомощно пожала плечами. — Она едва закончила школу, мы еще не говорили на эту тему...
Вадим Сергеевич едва заметно поморщился, и лицо его тут же снова приняло обычное выражение. Но Лора Александровна успела заметить и понять, что ему неприятно все: и ее присутствие, и ее просьба, ее беспомощность и слегка дрожащий голос.
— Извини. — Она резко поднялась со стула. — Мне не следовало сюда приходить.
— Сядь, — почти приказал Вадим Сергеевич.
Лора Александровна вздрогнула и послушно опустилась на стул.
— Я виноват перед тобой, и я поговорю с Алиной. — Он помолчал. — Если вам нужны деньги — скажи. Я дам, сколько нужно. Но в дальнейшем прошу не перекладывать на меня проблемы воспитания. Я не хочу постоянных напоминаний о той ошибке, которую я совершил когда-то. Да, ты была моей женой, но...
— Если ты помнишь, не я на этом настаивала.
— Алина, конечно, и моя дочь, но ведь ты сама отказалась от помощи. Впрочем, не будем предаваться ненужным воспоминаниям. — Вадим Сергеевич посмотрел на часы. — В какое время мне позвонить, чтобы застать Алину дома?
— Утром. — Лора Александровна встала и пошла к двери. Оглянулась. — Мне очень не хочется этого говорить. Но все же — спасибо.
