Нора Робертс - Вернуть любовь
Вошел доктор, среднего роста моложавый мужчина, с небольшой бородкой и румянцем, говорившем об отличном здоровье. Очки в черепаховой оправе придавали серьезность его веснушчатому лицу. При других обстоятельствах доктор Картер понравился бы Рейвен своим добродушием и мягкими манерами.
— Мисс Уильямс? — Он протянул ей руку и крепко пожал.
Рука была ледяной, но твердой. Волосы певица уложила строгим пучком. В английском костюме она выглядела юной и очень бледной. Как эта женщина отличалась от развлекающих публику развеселых девиц в телевизионных шоу!
— Здравствуйте, доктор Картер.
Его всегда поражало, что такой богатый голос принадлежал невысокой, деликатно сложенной женщине. Тоже самое он думал несколько лет назад, когда она выглядела почти как ребенок. Будучи страстным поклонником таланта певицы, доктор никогда не просил ее об автографе. Он догадывался, что это поставило бы их обоих в неловкое положение.
— Пожалуйста, садитесь, мисс Уильямс. Хотите, я принесу вам кофе?
— Нет, спасибо, мне только нужно повидаться с матерью.
— Я хотел бы поговорить с вами, обсудить некоторые вопросы. — Он видел, как Рейвен облизала губы, — первый признак волнения.
— Можно после того, как увижу ее?
— Хорошо. — Джастин Картер взял ее под локоть и повел к двери. Они шли по мягкому ковру через холл к лифту. — Мисс Уильямс… — начал он разговор.
Было бы приятно называть ее Рейвен. В мыслях он всегда называл ее именно так. Но он не хотел рвать тонкую пленку защиты, в которую она укутывалась в его присутствии. Картер понимал почему. Он знал ее секреты. Рейвен доверяла ему, но никогда не чувствовала себя с ним комфортно.
Повернув голову, Рейвен глянула на негосерыми, ничего не выражающими глазами.
— Да, доктор?
Только однажды девушка потеряла над собой контроль в присутствии доктора и дала себе обещание никогда не делать этого снова. Болезнь матери не разрушит ее жизнь. Нельзя показывать свое горе другим.
— Боюсь, что внешний вид матери шокирует вас. — Они вместе вошли в лифт, и доктор взял ее за руку. Она стала чувствовать себя намного лучше, когда была здесь в последний раз. Но вы знаете, она все время убегает. В этот раз ее не было больше трех месяцев, а условия, в которых она жила, по-видимому, были не самыми лучшими.
— Пожалуйста, доктор, не будьте деликатным. Я знаю, где она находилась и как жила. Вы вытащили ее, но через два месяца она опять уйдет, и все начнется сначала. Это никогда не изменится.
— Алкоголики ведут бесконечную битву.
— Не говорите мне об алкоголиках. — Сил не осталось, и эмоции вырвались из-под ее контроля. — Не надо мне рассказывать про битвы. — Рейвен прервала себя и прижала руку к точке на голове, где сконцентрировалась боль. — Я знаю все об алкоголиках, — более спокойно продолжила девушка, — и не разделяю вашего оптимизма.
— Но вы снова привезли ее сюда, — напомнил ей Картер.
— Она моя мать.
Лифт остановился, они вышли и направились по коридору. На каждой его стороне находились двери, но Рейвен старалась не думать о тех, кто был за ними. Здесь больничный запах стал сильнее. В воздухе пахло антисептикой и лекарствами. Когда доктор остановился и взялся за ручку двери, Рейвен прикоснулась ладонью к его руке и попросила:
— Пожалуйста, оставьте меня наедине с матерью.
Он чувствовал ее жесткий самоконтроль. Глаза Рейвен были спокойными, но на долю секунды он заметил вспышку паники. Ее руки не дрожали, хотя и были холодны как лед.
— Хорошо, только на несколько минут. Возникли некоторые сложности, и нам надо поговорить. Я буду ждать вас здесь.
Рейвен кивнула и сама повернула ручку двери. Немного помедлила, собрала все силы и вошла вовнутрь.
Женщина неподвижно лежала на больничной койке, на хорошей льняной простыне, и, по-видимому, дремала. Рядом стояла капельница, на руке из вены торчала игла. Шторы были задернуты, и в комнате царил полумрак. Палата была уютна, пол покрыт мягким голубым ковром, на стенах висело несколько хороших картин. Вцепившить в сумочку обеими руками, Рейвен приблизилась к постели.
Мать сильно похудела: щеки ввалились, кожа приобрела нездоровую желтизну, под глазами залегли синие тени. В черных, коротко остриженных волосах просвечивали серебряные прядки, а когда-то у нее были прекрасные волосы, блестящие и пышные. Мать на мгновение подняла веки, и в этих серых, как у дочери, глазах было страдание… Жгучие слезы полились из глаз Рейвен. Она старалась унять их, но это был неудержимый поток. Наконец она кое-как справилась с собой.
— Мама! — Рейвен вытерла слезы. — Ну почему?! Почему?!
Рейвен вернулась домой, чувствуя себя измученной и опустошенной. Ей хотелось лечь и забыться. Голова раскалывалась от тупой ноющей боли. Послышались осторожные шаги за закрытой дверью.
— Рейвен!
Дверь открылась, и вошла Джули. Ее забота всегда проявлялась своеобразно: она начинала ворчать на подругу.
— Ты должна была взять меня с собой. Не люблю, когда ты уезжаешь одна, это плохо кончается.
— Мать — это моя проблема, — устало ответила Рейвен.
— Я понимаю, что мать — это частица тебя, но я твой друг. Ты же не оставляешь меня, когда у меня случаются неприятности.
— Пожалуйста, не сердись на меня. Я чувствую ответственность за мать, и это мое личное дело.
— Я не сержусь на тебя, — продолжала ворчать Джули, — но и не считаю это только твоим личным делом. Ты хочешь есть? — Рейвен покачала головой. — Значит, не хочешь? Тогда ложись.
Она сама принялась расстегивать ее белую полотняную блузку. Рейвен не сопротивлялась.
— Я должна пойти на обед с Брэндом, — пробормотала она в тот момент, когда подруга укладывала ее в постель.
— Я позвоню ему и извинюсь. Тебе надо выспаться, а попозже принесу тебе что-нибудь поесть.
— Нет. — Рейвен скользнула под холодную накрахмаленную простыню. — Я хочу пойти с ним. Мне необходимо выйти, я не могу все время думать о происшедшем. Он придет за мной около семи. А сейчас я отдохну.
Джули задернула шторы, и Рейвен заснула.
В начале восьмого Джули открыла Брэндону дверь. На нем был светло-серый костюм и темно-синяя рубашка с открытым воротом, Он выглядел необычайно элегантно. В руке он держал букетик фиалок.
— Привет, Джули. Вы выглядите потрясающе. — Он вытащил из букетика одну фиалку и протянул ее девушке. — Куда-то собрались?
Джулии взяла цветок и ответила:
— Через несколько минут. Рейвен скоро спустится. Брэнд… — Девушка немного поколебалась, затем покачала головой и повела его в музыкальный салон. — Принести вам что-нибудь выпить?
— Спасибо, не стоит. Вы не это хотели сказать.
Собравшись с духом, выпалила:
— Рейвен очень дорога мне. Таких, как она, немного, особенно в этом городе. Она была ранима, а сейчас ранима сильнее, чем когда либо. Я не хочу видеть ее страдающей. Нет, я не стану отвечать на вопросы. Это ее история, не моя. Но я собираюсь сказать вам вот что: она нуждается в бережном и терпеливом отношении. И лучше бы вам относится к ней именно так.
— Много ли вы знаете о том, что произошло между нами пять лет тому назад?
— Я знаю то, что рассказала мне Рейвен.
— Когда-нибудь вы меня спросите, что я чувствовал и почему уехал.
— И вы расскажете мне?
— Да, — он повернулся и, поколебавшись, подтвердил, — расскажу.
— Прости, не терплю опаздывать, но я искала туфли.
Рейвен спустилась из спальни в белом воздушном платье. Она уже не казалась такой бледной, щеки чуть порозовели, глаза блестели, а губы улыбались. Мимо внимания Брэндона не прошло, что Рейвен была что-то слишком нарядна и очень взволнованна.
— Ты великолепна, как всегда. — Он вручил ей цветы. — И я никогда не роптал на твои опоздания.
— Ах уж эти изысканные ирландские комплименты, — пробормотала Рейвен, уткнув лицо в букет. — Я по ним скучала. — В ее глазах промелькнули насмешливые искорки. — Но сегодня вечером, Брэнд, я предоставлю тебе полную возможность побаловать меня. У меня уж вот такое настроение!
— Куда ты хочешь пойти?
— Куда-нибудь. — Она отняла у него свою руку. — Но прежде всего пообедать. Я умираю от голода.
— Хорошо, я куплю тебе чизбургер.
— Что ж, некоторые вещи остаются неизменными, — ответила она и повернулась к подруге. — Веселись и не беспокойся обо мне. — Она чуть приостановилась, затем улыбнулась и поцеловала Джули в щеку. — Обещаю, что ключи от дома не потеряю И передай привет… — Рейвен направилась к двери вместе со своим спутником, но обернулась перед выходом. — Кто сегодня?
— Лоренцо, — ответила Джули, глядя им вслед.
— «Обувной барон», — рассмеялась Рейвен, перед тем как выйти в прохладную весеннюю ночь. — Забавно. — Она взяла Брэндона под руку. — В Джули всегда влюбляются миллионеры. Такой уж у нее дар.
