Линдси Келк - Я люблю Голливуд
— Прокатит, — кивнула я, брыкаясь в попытке сбросить ботинки за его спиной, однако лишь раз семь чувствительно задела его по заднице.
— Вообще-то больно, — возмутился он и стащил с меня ботинки.
Я скрестила ноги у него за спиной, и он понес меня в гостиную.
— Вот никогда не получается так красиво, как в кино!
Квартира Алекса полностью отражала характер своего обладателя — повсюду валялись книги, гитарные струны и рваные футболки. Правда, прекрасные окна от пола до потолка, выходившие на Ист-Ривер и Манхэттен, компенсировали отталкивающее безобразие на кухне. Раскинувшись на диване, пока Алекс наигрывал что-то новое на своей акустической гитаре, я делала вид, что не смотрю «Сплетницу» с субтитрами, — с некоторых пор это стало у меня излюбленным способом проводить вечер понедельника. Я зевнула, глядя на городскую линию горизонта. Если смотреть из теплой квартиры, заснеженный Нью-Йорк прекрасен. Солнце, море и песок ему не конкуренты.
У Алекса было градусов на двадцать теплее, чем у меня, и сейчас, как следует отогревшись, я с удовольствием валялась на диване в футболке Алекса и собственных трусах, распластавшись на его медленно поднимавшейся и опускавшейся груди, переплетя ноги с его длинными теплыми ногами. Мы не превратили комнату в настоящую спальню, чем я всегда гордилась. Я прошла большой путь от Энджел Кларк, которая около пяти лет упаковывалась во фланелевую пижаму, прежде чем ее бывший придет домой, не в силах терпеть его пыхтение, сопение и противное ощупывание.
— А что, действительно есть причина, почему я должен отговаривать тебя от поездки в Лос-Анджелес? — спросил Алекс, водя пальцами по моим спутанным волосам. Из-за постоянных практических доказательств примирения с Алексом и отвратительной зимней погоды моя укладка давно не укладывалась ни в какие рамки. — Весьма необычная просьба, даже для тебя.
— В журнале от меня хотят интервью с актером. — Я неопределенно повела рукой в воздухе, изо всех сил стараясь говорить небрежно, дабы представить дело сущим пустяком. — Но они требуют лететь в эту субботу, а я в жизни ни у кого не брала интервью, поэтому… Не знаю. Какая-то раздвоенность в душе.
— Прекрасное задание, — дипломатично сказал Алекс. — В ЛА теплее, чем в Нью-Йорке.
— Да, — сказала я, чуть не свернув шею, чтобы как следует его разглядеть. — Интервью может оказаться знаковым, но дорога и все такое…
— Ну да, лететь несколько часов, — согласился он. — Но вдруг тебе понравится?
— А тебе? — с надеждой спросила я. — Я имею в виду Лос-Анджелес?
— Мне? — Он приложил ладонь к моей ладони — маленькие бледные пальчики с обкусанными и подпиленными ногтями легли на длинные, с мозолистыми подушечками пальцы гитариста. — Я не люблю этот город.
— Значит, ты со мной не полетишь? — полувопросительно уточнила я, на секунду представив ярость Дженни в случае согласия Алекса. — Ну ничего, это же всего на неделю!
— Как я буду без тебя?
Алекс поцеловал мою руку. Несколько секунд я слушала биение его сердца, оставшееся на редкость ровным.
— Все-таки я не уверена, что имеет смысл принимать предложение редакции, пусть даже такое заманчивое.
— Тогда не езди.
Сердце Алекса билось все медленнее. Я поняла, что он вот-вот заснет. Моя единственная постельная претензия к этому человеку состоит в том, что ему обязательно требуется успокоительный сон, тогда как меня секс наполняет энергией. Я привыкла по сто раз прокручивать в голове каждую ситуацию, поэтому выпадение Алекса из реальности меня не очень устраивает. Смотря по тому, как день прошел, я либо планирую нашу свадьбу (лучше всего — босиком на пляже в Мексике; я там никогда не была, но звучит очень романтично), либо переживаю, что наши отношения опять разваливаются.
Я пыталась ворочаться потише, разрываясь между искушением лететь с Дженни в Лос-Анджелес и желанием остаться в Нью-Йорке навсегда и безвылазно, когда в моей замечательной сумке зазвонил телефон. Выскользнув из объятий Алекса, я прошлепала к дивану.
— Алло! — прошептала я, закрываясь в туалете.
— Энджел, это я! — Голос доносился откуда-то очень издалека. — Ты меня слышишь? Тебя очень плохо слышно!
— Луиза, это ты? У тебя все нормально? Ты никогда не звонила мне на мобильный!
Луиза была моей лучшей подругой практически всю жизнь. Мы вместе выросли, поступили в один университет, одновременно переехали в Лондон и все делали вместе — до того дня, когда я сломала руку ее супругу на их свадьбе. Но это маленькое недоразумение мы уладили и наши еженедельные созвоны длились часами. Луиза не возражала, даже если я присаживалась пописать во время разговора (по крайней мере я так думаю).
— Да, но дома тебя нет, а я не могу ждать, просто сгораю от нетерпения. — Последний раз такое возбуждение слышалось в голосе Луизы, когда она сообщила мне о своей помолвке. — Сегодня утром банк Тима поглотил какой-то американский банк… Ты не смотришь новости?
— Луиза, если учесть, что за пять лет помолвки с банковским служащим я не научилась правильно называть его должность, надеюсь, ты все же введешь меня в курс дела. У Тима на работе все нормально?
— Лучше, лучше, чем нормально! — Луиза буквально задыхалась от волнения. — Его попросили поехать познакомиться с американским руководством, так что мы прилетаем в Нью-Йорк на следующей неделе!
От неожиданности я чуть не упала с унитаза.
— Луиза, какая прекрасная новость! Когда вы прилетаете? Ты уже решила, где остановиться? Господи, я тебе столько всего покажу!
— Энджи, ты что, сидишь на унитазе? Ну а где же еще.
— Нет, конечно!
— Это было бы отвратительно, — строго предупредила Луиза. — В общем, мы вылетаем вечером в пятницу. Где остановимся, не знаю — Тим буквально минуту назад позвонил. О, Энджи, наконец-то мы с тобой увидимся!
— Жду тебя с нетерпением, — сказала я, стараясь как можно тише спустить воду и вымыть руки. — И Тима тоже. Слушай, вот новость, прямо не верится!
— Правда, тут одна ерунда… Хотя ничего особенного. — Восторг в голосе Луизы заметно поуменьшился. — В конце концов Нью-Йорк большой.
— Луиза!
— Ничего, это я так… Забудь. Я прилетаю в Нью-Йорк!
— Луиза Прайс!
— Ладно, хорошо. Летит не только Тим… — В трубке послышался вздох. — Летит вся его команда.
— Значит, Марк?..
— Ну, типа того, и… Ну…
— Марки… она?
Даже спустя полгода после того, как я выяснила, что мой бойфренд мне изменял, я не могла принудить себя произнести ее имя. Хотя я была счастлива с Алексом и очень радовалась, что избавилась от надоевших отношений, женская логика была сильнее: он — подлый коварный изменщик, она — развратная страхолюдина.
