Борис Михайлов - Предательство любви не прощается
Первое время за спиной меня частенько называли провинциалкой, хотя большинство обитателей элитных поселков тоже родились не в границах Садового кольца, а москвичи в первом поколении. Ворвались в большой бизнес или во власть, и поторопились приобщиться к новой элите. Приезжим это часто удается легче, чем москвичам, денег немерено, могут позволить себе купить самую дорогую в мире землю, а то и готовый дом на Рублево — Успенском шоссе.
До Жуковки мы приобрели квартиру в городе. Не в центре, как советовали нам ради престижа, а в новом доме в Люблино на берегу восхитительного пруда. Вокруг много зелени, рядом старинные парки с прудами и озерами, речушка Пономарка. Места эти когда-то принадлежали графу Голицыну. Валере очень понравилось все вокруг.
Бывая в гостях у новых подруг на дачах, точнее в загородных домах, я загорелась идеей и нам построить дачу где-нибудь рядом с лесом, речкой в престижном пригороде.
— Мы, разве не в пригороде? Тишина, чистый воздух, тридцать минут и в центре, — долго колебался Валерий, решая начать строить или приобрести готовую дачу, что слишком дорого. В итоге раскошелился, и купили приличный особняк в Жуковке с небольшим участком. Встал вопрос — сохранить теннисный корт или на его месте построить бассейн. Ни я, ни Валера в большой теннис не играли — только в пинг-понг, остановились на бассейне.
…Начались танцы и я пригласила Кирилла, необходимо было поговорить. Он с видимым удовольствием встал из-за стола, наклонился надо мной, отодвинул стул, помог подняться. Всем своим видом Кирилл демонстрировал самое заботливое и трепетное отношение ко мне. Счастливейшая пара!
Оркестр играл старую медленную мелодию и, танцуя, можно было разговаривать.
— Как будем жить дальше? — спросила я.
— Что имеешь в виду? — Кирилл прикинулся не понимающим.
— Жениться на Эльзе собираешься, или родители ее не позволят?
— Ты вот о чем! Тему обсуждали, я люблю вас обоих и не смогу без тебя. Было бы принято в обществе иметь двух любимых! — произнес он мечтательно, а я не поняла — шутит, или серьезно. — Жили бы все вместе в мире и дружбе.
— Оформим развод, и переходи в ислам. Нынче модно. Дальше я так не могу, вся Москва чешет языки о наших отношениях. Кто я — не понятно, соломенная вдова, брошенная жена и невестка олигархов, которым наплевать на общественное мнение?
— Ты моя любимая жена! Никому тебя не отдам! А с Эльзой… Может, пройдет у меня… Не в силах перебороть себя. Понимаю, ставлю тебя в неприличное положение.
Определенно, он не желал серьезного разговора.
— Отпусти меня и женись на Эльзе, все проблемы решатся. Я тебя больше не люблю, и Эльзу не прощу. Останемся друзьями. Родители твои успокоятся, будут рады породниться с могущественным семейством.
— Если бы все так просто! Не дам я согласия на развод.
— Извращенец! — возмутилась я, и перевела разговор на другую тему. —
Утром, поедем к маме? Давно тебя не видела, спрашивала.
— Завтра у меня весь день занят, ни минуты свободной.
— С мамой встретиться стыдно, вот и придумываешь отговорку.
— Два дня назад вместе ездили. Бывать в больнице не люблю, знаешь, а завтра, правда, работа.
3
Оставаться соломенной вдовой и давать повод окружающим чесать языки о наших непонятных отношениях, надоело. С Кириллом надо решать. Знакомые постоянно интересовались, спрашивали о планах. Лана советовала гнать Кирилла в шею, другие убеждали терпеть, все равно лучшего отца Игорю не найду, а он поблядует и вернется.
Валерий оставил состояние, позволяющее вести безбедное существование, у меня свое дело, я молода, меня осаждают мужики. Тридцать только-что исполнилось. Выйти замуж в третий раз не проблема, но сказала себе: всё! Никаких замужеств!
Кирилл тем временем опять был в Германии. Когда я пришла к его родителям за Игорьком, мать сообщила, что звонил Кирюша и сказал, дела фирмы задерживают еще недели на две.
— Ценю вашу деликатность, Софья Михайловна. Прекрасно знаете, какие дела его задерживают, — Эльза, — сказала я.
Мама Кирилла обняла меня, прослезилась.
— Ума не приложу, что делать с ним. Окрутила немка! Стыд и совесть оба потеряли. Ты знаешь, как мы любим тебя, Игорька. И он тебя любит, а сам…
— Я предлагала разойтись. Не хочет! Говорит, люблю тебя. Успокаивает, что наваждение пройдет, оставит её. Мне ждать? Сколько? Женщина я самостоятельная, вы знаете, не бедная. Подниму Игорька и сама, без его помощи. Будем разводиться, другого выхода не вижу. Соседи смеются, соломенной вдовой зовут.
— Леночка, не спеши, потерпи немного. Отец после завтра летит во Франкфурт, поговорит с ним серьезно и привезет. Мы сами не понимаем сына. До двадцати пяти девушки его не интересовали. Мы уж беспокоиться начали за сексуальную ориентацию. Еще учился в Академии, весь был в отцовских делах, а получил диплом, полностью погрузился в дела. Сколько красавиц — дочерей наших друзей бывали в доме, пытались познакомить, так и не выбрал никого. Не понятно, как ты околдовала… Обещай в ближайшие дни не предпринимать никаких шагов с разводом! Подожди еще немного.
Я забрала Игорька, посадила в машину, и в семнадцатый раз поехала в зоопарк. В дороге Игорек рассказывал сказку про Маленького Мука, которую прочитала бабушка, а я отдалась своим мыслям. Сын понял, сказка меня не интересует и начал приставать с разными вопросами. Спрашивал, а где папа. Что я могла ответить? Сказала, уехал по делам. Работает. Сын спросил, почему я не работаю, пришлось объяснить, что мужчина должен часто уезжать из дома, а мама работает дома. На его вопросы, отвечала не всегда по делу, часто невпопад. Мысли занимал вопрос, который задавала себе не в первый раз. Сколько еще терпеть двусмысленность отношений с Кириллом? У меня есть гордость. Сегодня же позвоню юристу, посоветуюсь.
У зоопарка долго искала место, где припарковаться, хотя знала все подъезды и переулки вокруг. Игорек нетерпеливо тащил к зверям. Только поставила машину, рядом оказался сержант, козырнул и спрашивает:
— Вы не видите знака "Стоянка запрещена"? — Настроен агрессивно, видно недавно из деревни, со злостью относится к владельцам иномарок. Объясняться бесполезно, потому сразу открыла сумочку, достала купюру в пять баксов, и вместе с документами протянула милиционеру. Сержант внимательно посмотрел на меня, соображая, что за дамочка, не подстроит ли чего. Осторожно вынул купюру и вернул документы.
— Пожалуйста, не больше часа. Я скоро сменяюсь, другие обязательно составят протокол.
Я улыбнулась ему, схватила Игоря за руку и потащила к кассе.
— Посмотрим, как кормят тигров, — сказал он, и я покорно повела его к вольерам с хищниками. Сын угадал, у зверей было обеденное время. Вокруг клеток толпись взрослые и дети, наблюдая, как облезлый тигр терзал тушку какого-то животного. Мне противна эта жестокая картина, протолкнув Игорька к самой решетке, смотрела только на него, чтобы не перевалился через ограждение. От тигров пошли ко львам. Не люблю я зоопарк, жалею бедных зверей, томящихся в неволи.
