Вирджиния Эндрюс - Дитя заката
– Простите, – пролепетала она.
– Ну, нам пора, – Джимми повернулся к выходу, – у нас впереди еще долгий путь.
– Да, кстати, спасибо за детские вещи, – поблагодарила я, на что мистер Комптон кивнул, и в его глазах заблестели слезы.
Как только дворецкий затворил за нами дверь, мы услышали истеричные завывания Патриции, это был душераздирающий вопль, крик любящей матери, у которой отняли ребенка, ее голос был отчетливо слышен даже сквозь толстые дубовые двери. Мы с Джимми хранили гробовое молчание. Сев в машину, я сомкнула веки и полностью отдалась воспоминаниям. Потом, когда я открыла глаза, то чуть ли не с удивлением обнаружила ребенка, чей маленький носик с нетерпением ждал поцелуя.
ВОЗВРАЩЕНИЕ НА ПОБЕРЕЖЬЕ КАТЛЕРОВ
Когда мы уезжали в Сэддл Крик, я попросила миссис Бостон приготовить к нашему возвращению комнату напротив офиса бабушки Катлер. В ней были два больших окна, выходящих на солнечную лужайку перед гостиницей. А голубой цвет обоев... Я его просто обожала! Раньше здесь была детская, моя, Филипа и Клэр Сю. Именно отсюда меня похитили, поэтому я ни за что не согласилась бы поселить здесь Кристи, если бы в комнате осталась старая обстановка.
Миссис Бостон помогла мне разобраться с вещами Кристи, когда Джимми принес сундук, предоставленный мистером Комптоном. Миссис Бостон организовала все лучшим образом...
– Какая чудная девочка, – всплеснула она руками, – присутствие ребенка облегчает траур, свалившийся на всех нас.
Я поблагодарила миссис Бостон и отправилась к матери, чтобы показать ей Кристи, но та закрылась у себя в комнате. После ухода миссис Бостон я уложила Кристи в кроватку. Я почувствовала на себе чей-то недобрый взгляд, обернулась и увидела в дверном проеме Клэр, свою дорогую сестрицу. Ее руки были сжаты в кулаки, гримаса, которую она, наверное, считала милой улыбкой, могла испугать и призрака.
– Ты совсем потеряла стыд? Ты зачем притащила это? – Клэр Сю ткнула пальцем в сторону Кристи. – Все прекрасно знают, что она – ублюдок, впрочем как и ты.
– Да, мне не стыдно, я же не стала из-за этого уродливей или глупее тебя! И чтобы я больше не слышала от тебя подобных высказываний.
– Интересно, что ты ей ответишь, когда она подрастет и спросит, кто же ее настоящий отец? – Клэр пыталась довести меня до белого каления.
– Когда она будет достаточно взрослой, чтобы понять, я открою ей всю правду, – ответила я. – Она не окажется брошенной на произвол судьбы, как я.
– Как все смешно и глупо, бабушка бы подобного безобразия не допустила. Это портит репутацию отеля.
Я медленно направилась в ее сторону. Под действием моего взгляда саркастическая ухмылка исчезла с лица Клэр, уступив место выражению человека, страдающего хроническим расстройством кишечника. Она отступила.
– Я скажу это один, всего один раз, так что слушай внимательно. Никогда, никогда не произноси ничего такого, что могло бы принести вред Кристи. Все смешное и глупое, что есть в этом доме, – ты. Держись подальше от моего ребенка, и у тебя будет меньше проблем. И если я услышу, как ты распространяешь грязные сплетни, бойся.
Клэр, бросив последний, полный ненависти взгляд, отправилась восвояси.
На следующий день я почувствовала себя полноправной хозяйкой. Рэндольф, мужчина с одной из самых очаровательных улыбок на свете, с чудовищной работоспособностью, сильно сдал после смерти бабушки Катлер. Раньше он заботился о гостинице, о земле на побережье и общался с детьми только в силу необходимости. Сейчас его глаза потускнели, и голос его звучал как из преисподней. Я встречала мало мужчин, заботящихся о своей внешности как Рэндольф, но сейчас он оставил и эту привычку. На нем была мятая рубашка, галстук с жирными пятнами и стоптанные башмаки. Моя мать, конечно, замечала это, но старалась игнорировать. Скорей всего, если бы кто-нибудь напомнил ей о необходимости вмешаться, она, едва смутившись, сослалась бы на свое плохое самочувствие.
Однажды один из гостей посетовал на тяжелую атмосферу в отеле, скорее всего он намекал на Клэр и моего брата Филипа, с которыми в последнее время я совершенно не общалась. Клиенты ностальгически вздыхали о прекрасной атмосфере, создаваемой для них раньше бабушкой Катлер, теперь же они с нетерпением дожидались конца лета, окончания сезона.
Через несколько дней после нашего возвращения с Кристи Джимми нужно было уезжать, отпуск его заканчивался, армия ждала своего солдата. Джимми так долго поддерживал меня во время всех этих страданий и тягот, выпавших на мою долю, что я со страхом ожидала его отъезда. Мне показалось, что я всеми покинута. Расставание было грустным для нас обоих, и вот перед отелем мы сказали последнее прощай. День был ужасный, нависли низкие, тяжелые облака, волны, казалось, неслись из-за океана, чтобы попрощаться с Джимми. Дул порывистый северный ветер.
– Не грусти, – печально улыбнулся Джимми, – как только смогу, я позвоню. А следующий отпуск мы проведем снова вместе.
– Джимми, я ничего не могу с собой поделать. Посмотри, вот огромный отель со множеством людей, но ни один из них не заменит мне тебя, – дальше сдерживать слезы я не могла.
Большие темные глаза Джимми стали влажными.
– Я знаю, у тебя все получится, действительно верю в это, просто уверен. Итак, – сказал он вздохнув, – я позабочусь о нашем будущем.
– Позаботишься о нашем будущем? – сквозь слезы усмехнулась я. – Не понимаю. – Лицо Джимми озарилось довольной, как у чеширского кота, улыбкой. – Может быть, ты мне объяснишь?
– Да, – проговорил Джимми, засунув руку в глубокий карман камуфляжа.
Я с нетерпением ждала, когда он соблаговолит разжать пальцы. И вот я увидела необычайной красоты бриллиантовое кольцо. Я не встречала такого никогда, и у меня перехватило дыхание, я не могла вымолвить ни слова.
– Джимми, где ты это взял?! Ты что, украл его? Оно стоит таких денег!
Джимми рассмеялся и надел мне перстень на безымянный палец.
– Я купил его в Европе, – спокойно ответил Джимми, – по дороге в Амстердам, на настоящем рынке бриллиантов, – в словах его звучала гордость человека, повидавшего мира. – Естественно, друзья подняли меня на смех, ведь я экономил даже на трехцентовых булочках. – Джимми взял меня за руку и посмотрел прямо в глаза. – Но это не стоит и одной твоей слезинки.
Я приложила ладони к вискам, мое сердце колотилось так, что трудно было дышать. В глубочайшую тоску вверг меня звук заведенного мотора.
– С тобой все в порядке? – Джимми увидел, что я задыхаюсь.
– Да, я просто... Джимми! – Я обняла его дрожащими руками. Мы поцеловались. Нас захлестнуло море любви.
