Натали Андерсон - Принцесса на побегушках
— Не сомневаюсь в этом. Там, где я стоял, было слышно непрерывное хихиканье.
Напряженность ее позы чуть ослабла.
Общественным транспортом дорога до дома заняла бы не менее получаса, на машине же они доехали за пятнадцать минут. Но даже они показались Джеймсу бесконечными и... такими короткими. Въезжая на подземную парковку, он думал только о том, что придумать, чтобы не расставаться сейчас с принцессой.
— Спасибо вам большое. И еще раз извините, что заставила ждать. — Лиззи выскользнула из машины.
— Не за что. — Джеймс оказался проворнее и уже доставал из багажника коробку.
Вызвав лифт с помощью карточки-ключа, он первым ступил в кабину, крепко прижимая коробку к груди, и нажал кнопку. Лиззи прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Уголки ее губ теперь были опущены, и весь облик казался каким-то печальным.
— Вы выглядите уставшей, вам нужно выпить кофе. Приглашаю вас к себе. — Слова сорвались с языка прежде, чем он успел подумать.
Глаза Лиззи широко распахнулись, и она быстро взглянула на панель. Так и есть — он не нажал кнопку ее этажа. Даже если бы она и отказалась, а она бы обязательно отказалась, двери лифта все равно раскрылись бы только в его пентхаусе.
— Спасибо. Я согласна.
Джеймс ввел код, двери лифта открылись, и он прошел прямо в кухню.
Лиззи шла следом, четко осознавая, что каждый ее шаг — это ошибка, но все равно шла. Она не очень понимала, какое настроение у Джеймса — саркастичное или более-менее миролюбивое. Лучше бы саркастичное. Это избавило бы ее от желания долго общаться с ним.
Сигнал тревоги все отчетливее звучал в ушах Лиззи. Для собственной безопасности она должна немедленно вернуться в свою квартиру, но для этого Джеймс должен вызвать лифт... Ладно, одна чашка кофе, выпитая наспех, не должна причинить большого вреда.
Лиззи вошла в кухню, где Джеймс склонился над кофеваркой.
— Отличный вид, — заметила она, подходя к окну.
Вид на гавань был и впрямь отличный — сверкающая голубая вода и высокое голубое небо. Один из самых лучших видов Сиднея, подумалось Лиззи. Она оглядела просторное помещение. Нейтральные тона, современная, но удобная мебель, обязательный музыкальный центр — из самых новых и дорогих, и прочие гаджеты, как модно теперь называть всякие технические новинки. Возле одной из стен были полки — книги, диски, журналы, бумаги, кофейная чашка и на три четверти опустошенная бутылка красного вина...
Лиззи подошла поближе поинтересоваться выбором книг и вдруг вспомнила, что в ее волосы вплетена нитка бус. Это постаралась одна из девушек.
— Не снимайте. Выглядит здорово. — Джеймс протянул ей чашку с кофе, и Лиззи поспешила сделать глоток, чтобы скрыть Смущение от его комплимента. — Вы часто бываете там? — Он тоже подошел к окну, но держался на расстоянии.
— Была несколько раз.
— Так вы видите свой вклад в святое дело благотворительности?
— Именно так. Это моя форма благотворительности, так сказать, du jou. — Сарказм Лиззи не уступал его, но ею двигала скорее самооборона.
Он считает ее обычной показушницей, каких много среди известных особ. Что ж, вряд ли она сможет переубедить его, но все-таки попытается.
— Почему приют для беременных? Почему не голодающие Африки или больные дети? — Цинизм Джеймса бил через край.
— Это тоже достойные объекты, но мне кажется, что на сегодня у них большая поддержка. Не думаю, что я принесу им так уж много помощи по сравнению с тем, что они уже имеют.
— Почему же? А публичность? Реклама?
— Джеймс, это не вопрос публичности.
Лиззи, наоборот, не хотела никакой рекламы.
Никаких историй типа «принцесса несет добро обездоленным». Она просто хотела помочь, реально помочь, пусть всего нескольким, зато конкретным людям.
— В Париже я раз в неделю работала на телефонной линии оказания психологической помощи подросткам. Большинство звонков было от девушек, попавших в подобную ситуацию.
Их истории всегда трогали Лиззи. Особенно после того, как она узнала о невзгодах Кэсси, ее подруги детства. Та оказалась в тюрьме с новорожденным ребенком. И то, что Лиззи не смогла сделать когда-то для своей подруги, она хотела сделать для других, кто в этом нуждался. Она посмотрела в окно на гавань. Ей так хотелось, чтобы Джеймс понял, что она вовсе не одержима собственным имиджем.
— Я не юрист и не могу давать им советы. Во многих житейских вопросах эти девушки намного опытнее меня. Я просто слушаю их истории, общаюсь с ними. Пусть всего и пару часов.
— Вы думаете, именно это им надо?
— Конечно, это далеко не все, что им нужно Но их никто знать не хочет, никто не слушает. Их просто отбросили в сторону и забыли про них — мужчины, сделавшие им ребенка, их семьи, общество. Иногда просто нужно, чтобы тебя хотя бы выслушали. Немного посуетились вокруг, дали понять, что ты чего-то стоишь.
Сегодня она просто сидела с девушками, болтала обо всем на свете и плела бусы, но чувствовала, что ей рады.
— Понимаете, Джеймс, не очень-то приятно осознавать, что тебе не рады, тебя не хотят.
Лиззи снова повернулась к прекрасному виду за окном, но, задумавшись, едва ли его замечала. Именно в этом она схожа с девушками из приюта. Ее семья теперь тоже знать ее не хочет, и она, если честно, не очень понимает почему. Да, порой она вела себя как ребенок. Ну и что? А кто так не ведет себя? Ей было обидно, что родственники даже не дали ей шанса.
Внезапно Лиззи почувствовала, что тишина в комнате как-то... сгустилась. Она посмотрела на Джеймса с вежливой улыбкой, которая тут же исчезла, стоило ей натолкнуться на его взгляд. Он был очень сосредоточенным, глубоким, пылающим.
Под этим взглядом Лиззи почувствовала себя очень неуютно. Температура тела резко подскочила, и она вспыхнула румянцем. Быстро глотнув остывший кофе, она произнесла:
— Мне нужно идти.
С трудом оторвав от нее взгляд, Джеймс кашлянул:
— Да, конечно.
Лиззи направилась прямо к лифту.
— Спасибо за то, что съездили со мной. И за кофе. Он позволит мне не уснуть вечером в театре.
— Вам не стоит никуда идти — выглядите уставшей.
Она не только выглядела, но и чувствовала себя уставшей. А напряжение, которое она испытывала в его присутствии, лишало ее остатков сил.
— Говорят, спектакль просто великолепный.
Джеймс приблизился и нажал кнопку вызова лифта.
— Вам никогда не хотелось посидеть дома, просто поваляться на диване у телевизора?
— Честно говоря, нет. — Что ей делать дома одной? Разговаривать со стенами? — Кроме того, я не могу подвести людей, пригласивших меня.
