Эллина Наумова - Разлучница
Поскольку хозяйка уехала, Саша оставил кошку у соседа, призвав не губить ее печень.
– Меня бы кто пожалел, – взгрустнул алкоголик и поклялся водки в блюдце не наливать, только вина или пива. – Я все понимаю, баба же она, – сказал он.
Дина была хороша уже тем, что не говорила о музыке. Она поддерживала любой разговор, но не заводила своих. Она умела никого собой не тяготить, одухотворенно возилась с Дашей, много бродила одна и запоем читала на чердаке старые издания русских классиков серии «Школьная библиотека». Асю она обожала. Каждое утро Дина меняла букет в спальне хозяев, ходила на цыпочках и объяснялась жестами, когда Ася спала, на прогулках отгоняла от нее собак палкой и комаров веткой. Саша усмехался и терпел, пока однажды на рассвете не застал ее за чисткой Асиных туфель.
– Мадемуазель Дина принадлежит не только к профессиональным, но и к сексуальным меньшинствам? – осведомился он у жены.
– Вряд ли, – не удивилась вопросу Ася. – Я знаю нескольких ее любовников.
– Бисексуалка? Фетишистка? Занимается твоей обувью. А к тебе пристает?
– Конечно же нет, – рассмеялась Ася.
– Тогда оказываемые тебе знаки внимания – это своеобразная плата за кров и стол? – уточнил Саша.
– Ах, вот ты о чем, – перестала морщить высокий лоб Ася. – Дина умеет благодарить словами.
Дальнейшие Асины объяснения муж принял, но не понял, почему духовная близость, христианская любовь и неизбывная детскость должны выражаться таким экстравагантно-услужливым образом.
– Ну, может младшая сестра избавить старшую от каких-то хлопот? – билась с ним Ася. – Дина прекрасно знает, что я в состоянии привести в порядок свои туфли и нарвать ромашек. Она хочет порадовать, приятно удивить. Ей и в голову не приходит играть роль горничной. Да и мне она в этом качестве не видится. Она выражает любовь как умеет. Я забочусь о ней, она – обо мне. Человек делом демонстрирует доброе отношение. Запрещать ей пошло. Ты вслушайся: «Дина, прекрати менять букеты, а то люди думают, будто ты лесбиянка». По-моему, этим людям нужно заняться собой, а не ею.
– Тем не менее со стороны все выглядит… м-м-м… тревожно, – гнул свое упрямый Саша.
– Мы с ней на это все взираем изнутри, – не сдалась Ася. – Если честно, я тоже предпочла бы не защиту от дворняг, а нотную рукопись с посвящением мне, расчудесной. Но, увы, тяну только на то, что получаю.
– Жена, жена, с тобой даже банальной семейной разборкой не потешишься, – упрекнул Саша и отправился купаться.
Постепенно Дину стало покидать умиротворение первых двадцати дней загородной жизни. Она мрачнела, делалась все раздражительнее и грубее. Она перестала ежедневно мыть роскошные светлые волосы, Саше казалось, будто и расчесывать их тоже. Курила много.
– Грусть-тоска ее съедает, – отметил наконец вслух хозяин дачи.
– Да, похоже, долго она у нас не продержится, – согласилась Ася. – Наверное, по роялю соскучилась.
Вечером Дина плакала на крыльце, жаловалась на непонимание и одиночество.
– Скоро ты станешь знаменитой, – отвечала ей Ася, – вокруг тебя будет увиваться множество людей, из которых друзей наберется – замечательно, если двое-трое. Тогда и благословишь сегодняшнюю депрессию. Она по большому счету – покой перед рывком вперед и вверх.
Дина моментально преобразилась.
– Думаешь, у меня получится? – нетерпеливо спросила она.
– Тебе все удастся, – ласково подтвердила Ася.
Дина чмокнула ее в щеку и убежала греть воду для волос.
Даже Сашу, слышавшего разговор, убедил тон жены. Таким не сказки сказывают, а отчитываются о проделанной работе.
– Действительно способная девочка? – поинтересовался он.
– Представления не имею, я мало смыслю в музыке. Но я была у нее в общежитии, видела, что она злит консерваторских отличниц, слышала, как они упрекали ее в неумении сочинять на заданную тему и нежелании ладить с преподавателями. Еще критиковали за амбициозность, – спокойно поведала Ася. – По-моему, это признаки таланта. Бог знает, что из нее получится, хотя иногда я подозреваю, что творческий человек и для Творца – сюрприз.
– А по-моему, это признаки дурного воспитания и нежелания подчиняться дисциплине, – не согласился с женой Саша. – Встречаются и таланты с такими характерами, и бездарности.
Ася улыбнулась и пожала хрупкими плечами.
Веселости Дины хватило ненадолго. И однажды утром Саша обнаружил на кухонном столе записку, адресованную Асе. Удержаться он не смог – прочитал. В конце концов, потратил на близкое соседство со взбалмошной девицей почти весь свой отпуск. Дина нервным почерком сообщала, что влюбилась в Сашу с первого взгляда, клялась, что не выдала себя ни единым вздохом, умоляла о прощении этого святотатства по отношению к Асе, благодарила за лучший в ее скитальческой жизни отдых и просила не поминать лихом.
Тихо подошедшая босая Ася ознакомилась с эпистолой сбежавшей гостьи через плечо мужа. Он резко обернулся и принялся смущенно оправдываться. Но жена нежно тронула губами его горячую загорелую ключицу:
– Милый, не терзайся, она постоянно влюблена в недоступное, чужое. Не верит, не в состоянии поверить, будто существует хоть что-нибудь, предназначенное специально для нее. Ты считаешь пределом мечтаний девушки, два года спавшей на общежитском полу, дачу, летнее безделье и землянику со сливками вволю. А внутри Дины – двигатель, работающий от непонятости, неразделенности, от всего, что начинается с «не». Ей предложили заправиться здоровьем и счастьем, а она залила полный бак печали и теперь сможет еще какое-то время двигаться к своей цели.
В тот свежий июльский час Саша отчетливо понял, что Ася сама себе враг. Назови она Дину неблагодарной тварью, мелкой пакостницей – и он никогда не догадался бы, насколько был увлечен девушкой.
Через полгода от Дины пришло короткое письмо, в котором она расхваливала свою работу «в экспериментальном московском театре» и описывала себя, окрыленную, обновленную, любящую одного знаменитого мужчину и любимую другим, еще более знаменитым. Письмо заканчивалось бодрым сообщением, что ночует она пока в гримерной на сдвинутых стульях. Саша насупился, Ася расхохоталась.
После истории с Диной количество Асиных контактов с людьми заметно уменьшилось, да и качество их изменилось. Приближалась знаменитая зимняя гроза. Уже и предвестники ее появились. Но кто же тогда мог догадаться, что это – предвестники? Теперь Асю окружали типы, ничегошеньки собой не представлявшие, но упорно что-то творившие. Ни одной сколько-нибудь известной фамилии Саша не услышал и счел своим долгом предостеречь жену от бездарей и неудачников. «Это – заразное», – брезгливо сказал он. Ася кивнула и признала, что мэтров никогда в глаза не видела, но хочет выяснить на доступном материале…
