Елена Ярилина - Светлый берег радости
Два дня я безвылазно просидела в квартире, спала, ела, нежилась в ванной, смотрела телевизор, включив его из осторожности на малую громкость, ходила на цыпочках, ничем не хлопала и не гремела. Вечером второго дня раздался звонок в дверь. Я в это время пыталась читать какой-то детективчик, который нашла в ванной на стиральной машине. Я замерла как мышь, даже дышать перестала, опомнилась, когда закололо в груди. Подкрасться и посмотреть, кто стоит за дверью и давит на пуговку звонка, я не могла, так как дверь была двойная. Чтобы добраться до внешней деревянной двери с глазком, надо было сначала открыть внутреннюю стальную, а бесшумно этого не сделаешь. Наконец звонивший ушел, может быть, он и не долго звонил, но мне показалось, что вечность. Вызывал ли он лифт или ушел пешком, я не слышала, сердце колотилось так, что его стук отдавался в ушах, словно колокол. Немного успокоившись, я порадовалась, что не успела зажечь свет, так что и по окнам нельзя определить, есть ли кто-то дома.
На третий день я затосковала, да так, что хоть вой! Не знаю, можно ли такое состояние назвать клаустрофобией, поскольку мне не казалось, что стены и потолок давят на меня, но и находиться в квартире я больше не могла, она мне уже напоминала скорее роскошную тюремную камеру, чем жилье. Я довольно быстро убедила себя, что поскольку не имею никакого представления о том, где, когда и в чьем лице подстерегает меня опасность, то и риск для меня будет одинаков, что в квартире, что вне ее. Одевшись в Аськины вещи — легкий шелковый топ золотистого цвета и темно-синие хлопковые бриджи, — я взяла сумку и ключи и выбежала за дверь так поспешно, словно боялась, что кто-нибудь появится и не выпустит меня отсюда. Не снижая скорости, спустилась, торопливо запрыгнула в машину и лихо вырулила со двора. Охранник был другой, постарше прежнего, и не обращал на меня внимания, но я все равно помахала ему на всякий случай. Часа два я каталась по городу, обменяла двести долларов, заправилась бензином, сунула нос в пару магазинов, но ничего не купила. Заехав на рынок, закупила всяких овощей и фруктов, в том числе и клубники, сейчас был самый ее сезон, и весь рынок благоухал клубникой, я никак не могла пройти мимо и соблазнилась на корзинку. Вернувшись к дому, я поставила машину на то же место — боясь повторения скандала, тщательно его запомнила. Забрав из машины все свои пакеты, вошла в подъезд и поднялась на третий этаж. Перехватив пакеты в левую руку, правой достала ключи и стала открывать дверь. Собираясь открыть уже вторую металлическую дверь, я услышала шаги на лестнице, кто-то спускался с верхнего этажа. Я встала так, чтобы моего лица не было видно. Шаги замолкли у меня за спиной.
— Настюха! Наконец-то я тебя поймала! Ну и деловая ты стала, не слыхать и не видать.
Меня пробрала дрожь, но я продолжала греметь ключами, открывая вторую дверь.
— Ты чего молчишь, не в настроении или произошло что? Не горюй, тяпнем сейчас по маленькой, запьем кофейком, и все как рукой снимет. — Женщина за моей спиной явно готовилась войти в квартиру и, видимо, не допускала мысли, что ее могут не впустить.
Конечно, я бы успела, по-прежнему не поворачиваясь, влететь в квартиру и захлопнуть за собой дверь, а что потом? Как будет реагировать Аськина приятельница на столь неожиданный оборот? Да и устала я быть мышью под метлой. Я медленно повернулась.
— Насть, ты чего? Ой, да это и не Настя! А ты… вы кто?
Передо мной стояла молодая женщина лет тридцати в домашнем ситцевом халатике, слегка полноватая. Лицо миловидное, но простоватое, а может, мне так показалось из-за ее круглых, а сейчас еще и вытаращенных от изумления глаз. За те мгновения, что я разглядывала ее, у меня сложился ответ на ее вопрос. Должно быть, я уже привыкла быть авантюристкой, и у меня стали проявляться соответствующие навыки хитрить, изворачиваться и лгать. Хотя, может быть, они и всегда были, что я о себе знаю-то? Видя, что женщина в испуге пятится от меня, я поспешила успокоить ее:
— Настя уехала по делам на пару недель, а меня пригласила пожить у нее, я ее троюродная сестра.
Женщина вздохнула облегченно, неуверенно улыбнулась, но не ушла, продолжая нерешительно топтаться возле двери. Видно, заранее настроилась на общение по-соседски: чашка кофе, легкий треп, и ей трудно так сразу отказаться от затеи. А ведь мне общение тоже не помешает, да и полезным может оказаться это знакомство, подумала я про себя, а вслух сказала:
— Да вы проходите, выпьем кофе, поболтаем, я клубники купила, поможете съесть.
— Да? Вот хорошо! А я не помешаю вам, может, вы чем заняты? Впрочем, если приглашаете, то я зайду на минуточку.
— Ну конечно я вас приглашаю, проходите же.
— А как вас зовут? — спросила соседка, едва переступив порог квартиры.
— Анастасия, Ася, — спокойно ответила я.
Глава 4
МАРИНА
Мы прошли на кухню, она села, а я стала разгружать пакеты и рассовывать купленные продукты по полкам. После недолгой паузы гостья вдруг брякнула:
— Значит, вас зовут Ася? Так вот почему Настя не любила, когда ее называли Асей.
То ли что-то отразилось на моем лице, то ли она и сама уже поняла, что ее слова прозвучали отнюдь не лестно для меня, но она слегка покраснела, захлопала круглыми глазами и попыталась исправить положение:
— То есть я хотела сказать, что вы с ней тезки, ну, вы понимаете?
Я в этот момент мыла клубнику и не стала отвлекаться от этого занятия. Обескураженная моим молчанием, она продолжила свои путаные объяснения:
— Настюха, она… она не любила родственников, никогда не рассказывала о них, только сказала как-то, что все они жуткие ханжи и зануды, поэтому она ни с кем из них не общается. Ой, я не то хотела сказать, то есть она это говорила, наверно, не про вас.
Я поставила на стол клубнику, порезала лимон и достала початую коробку шоколадных конфет, вода в кофеварке уже закипала. Моя гостья сидела багровая от смущения. Я сочла, что достаточно наказала ее молчанием и пора уже проявить великодушие, тем более что оно мне ничего не стоит в этих фальшивых обстоятельствах.
— Да вы не волнуйтесь. Мы действительно общались очень редко, поэтому я даже удивилась, когда она позвонила именно мне. Но мне давно хотелось немного пожить одной, и я сразу согласилась.
— Да, да. Я понимаю. Настя, она такая, когда ей что надо, то становится просто лапочкой! Я ни в чем ей не могу отказать. Но вот что непонятно: она ведь часто уезжала на неделю, а то и на две, а в квартире никто не жил. А что сейчас случилось? — Глаза у простушки при этом вопросе заблестели, словно в ожидании некоего откровения, было ясно, что она обожает чужие секреты.
