Джудит Майкл - Золотой мираж
— Мы останемся здесь, — сказала она небрежно. — Нам нравится примерять вместе.
Эмма коротко и ошарашено вздохнула, разглядев цены, но Клер заставила себя игнорировать их. Она примеряла платья и костюмы, блузки, свитера, юбки и брюки, и ни разу не посмотрела на ярлык с ценой. Это неважно, говорила она себе: я могу позволить себе все, что захочу. Но один раз, когда Симона вышла из комнаты, поискать особый пояс к особой паре брюк, она не справилась с собой, и, примеряя вечернее голубое платье с накидкой, вышитой бисером, взглянула на ярлык и обнаружила, что на нем напечатана сумма — пять тысяч долларов. Ей стало плохо. Что я делаю? — ошалело подумала она. Я не могу купить это; потребуется работать два месяца, чтобы накопить столько денег.
Но она больше не работала. И каждый год в течение двадцати лет она будет получать чек на сумму в четыреста раз большую, чем та, что указана на ярлыке. Она повернулась на месте, и поглядела на свои многочисленные отражения. Бисерный жакет искристо блестел, когда она двигалась. Она выглядела совсем другой; казалось, и посадка головы стала другой. Платье скрадывало ее плечи и длинную, узкую талию, но подчеркивало ноги. Ее глаза сияли. И она улыбнулась.
— Я возьму это, — проговорила она тихо самой себе.
— Как это, мам? — Эмма вертелась перед зеркалом, в короткой шифоновой юбке и в свитере с золотым люрексом. Ее золотисто-рыжие волосы ниспадали на спину, локоны завивались на лбу, лицо раскраснелось от возбуждения. Она была высокая, стройная и до дрожи прекрасная.
— Ты выглядишь, как фотомодель, — сказала Клер.
— Я и чувствую себя такой. Ох, это фантастика, какой день фантастический! Мы это купим?
— Да, конечно. — Слова сказались легко. «Да, конечно». Это было так просто, после стольких лет «Мы не можем себе это позволить» все стало возможным. Радость переполнила ее: она могла делать все, что захочет Эмма, что захочет она сама, все для их друзей, для кого угодно, что ей понравится.
— И все те вещи, другие, которые ты примеряла, они отлично идут тебе.
— Тебе тоже, — сказала Эмма. — Ты выглядишь невероятно. Ты купишь все?
— Не думаю, — Клер огляделась. — Кое-что мне не понравилось. Не многое, конечно. Я даже поверить не могу, как хорошо на мне смотрится большинство вещей.
— Может быть, она телепат? — спросила Эмма. — Откуда она знала, что нам подойдет?
— Это ее работа. И она отлично ее делает. Вернулась Симона, принеся пояс и кашемировые свитёра, и к ним — шарфы всех цветов радуги.
— Мадам хочет что-нибудь такое?
— Да, это именно то, что мне хотелось, — Клер пробежала рукой по мягким, шелковистым свитерам. — Я возьму черный, красный и белый. Вы можете уложить их в подарочные коробки?
— Конечно, — сказала Симона с легким упреком в голосе.
Чуть покраснев, Клер сказала:
— И ожерелья и серьги; нам они тоже нужны.
— У меня их очень немного, — сказала Симона. — А остальные, я советую вам — вы знаете Элфин Элиас, в Уэстпорте? Мой любимый ювелир во всей округе. А пока я вам принесу те, что есть у меня.
Когда она ушла, Эмма вцепилась в свитера, которые Симона оставила на кресле.
— Голубой — потрясающий, правда?
— Да, и это твой цвет, — сказала Клер. — Приложи его к остальным вещам.
— Правда? О, изумительно. Я надену его с тем ожерельем, которое мы купили на базаре, помнишь?
— Мы купим новые ожерелья и бусы. Мне нравится имя: Элфин Элиас. Звучит так, как будто это кто-то, кто живет в лесу и поет песенки целыми днями. Как ты думаешь, вот эти Джине понравятся? Красный и черный для нее; а белый, я думаю, будет хорош для Молли.
— Они просто влюбятся в них, ты же сама понимаешь. Я думаю, у них не так много кашемира. Если вообще есть.
— Вероятно, нет. Мне не терпится увидеть их лица, когда они откроют коробки. Ох, мы и эти шарфы можем взять тоже. На работе есть несколько человек, которые были ко мне так добры; я хотела бы им их подарить. И, может быть, еще чего-нибудь, просто так, безделушки.
Клер захотелось, чтобы было еще больше людей, которым она могла бы сделать подарки. Но, конечно, она не могла раздавать шарфы из шелка продавцам в бакалейной лавке и в аптеке, которые были с ней так милы, или почтальону или мальчишке-газетчику или девушке — полицейской, такой дружелюбной, с которой ей всегда хотелось поболтать, когда та останавливала движение, чтобы дети прошли через дорогу в школу.
— Мне кажется, я выбрала все, что хотела, — сказала она с неохотой.
Когда швея закончила закалывать те одежды, которые нуждались в небольшой переделке, а ассистент запаковал остальные покупки в пластиковые сумки, на которых было напечатано четкими буквами имя Симоны, Клер вынула свою чековую книжку. Симона, извинившись и взмахнув рукой, как будто пыталась смести все формальности, но неудачно, позвонила в банк Клер, чтобы удостовериться в том, что ее счет именно такой, какой указан. За три счастливых часа Клер потратила на себя и Эмму столько денег, сколько могла заработать в «Дэнбери Грэфикс» за два года.
— Мам, мы все это не унесем, — прошептала ей Эмма.
— Нет, нет! — прокричала Симона. — Мадемуазель не понесет сама от Симоны! Все будет доставлено в ваш дом сегодня же, даже то, что нужно подправить. Вам не о чем беспокоиться: я прослежу за этим сама.
Когда их богатство было подтверждено, подумала Клер, Симона великодушно отнеслась к невежеству девушки. А не будь денег, она бы ответила на наивность Эммы презрением, если вообще удостоила каким-либо ответом. Красота и миловидность Эммы на Симону впечатления не произвели: все ее мысли о мире основывались на разделении — имеющих деньги и не имеющих, и на том, сколько именно их имеется.
— Какая она противная, правда? — спросила Эмма, когда они шли к машине в квартале от магазина. — Будто медовым голосом тебя смазывает. И улыбка у нее гадкая, она, наверное, перед зеркалом ее выработала. Но одежда у нее здесь — самая невероятная. Даже не верится, что мы такое купили. Стоит, небось, целое состояние?
— Ну, не совсем. Чуточку у нас осталось, — сказала Клер и они засмеялись, потому что знали — в этом нереальном мире они больше никогда не лишатся денег.
Они зашли перекусить в ресторан, прославленный своими улитками и вышколенными, чопорными официантами, а затем отправились навстречу с агентом по продаже недвижимости, с которым Клер созвонилась раньше, и проехались с ним на осмотр трех домов.
— Нет, нет, — сказала Клер, когда они остановились перед третьим. — Я же сказала вам по телефону: дом должен быть легким и светлым, с большими комнатами и, по крайней мере, двумя каминами — я хочу один в своей спальне — и с кучей стенных шкафов и большим двором; у меня никогда не было сада.
