В разводе. Ты нас недостоин - Элль Ива
Вот значит как. Все нужные слова застревают у меня в горле. Ну и что теперь скажешь? Мама просто выгоняет меня из дома. Вот и всё. Просить ее, умолять? Нет, это значит только еще больше унижений. Она все для себя решила.
И для меня тоже.
Мы ей не нужны, причем не были нужны с самого начала. Быть может, она и терпела нас тут только затем, чтобы однажды явился этот рыцарь на белом коне, похвалил ее за терпение и увёз нас в закат. А еще отстегнул ей приятное вознаграждения за труды.
Кажется, меня загнали в угол. Куда я денусь с тройней? На улицу? Быть может, я и могла бы сообразить какие-то варианты, будь у меня хотя бы пару дней лишнего времени, но... времени совсем нет. И вариантов тоже.
Да и денег не ахти сколько. Что делать? Что?
Отчаяние закипает на дне души.
– Пойду вещи ваши собирать, – заявляет родительница, затем разворачивается и уходит в гостиную.
Я смотрю на Натана.
– Зачем? – шепчу хрипло. – Зачем ты портишь мне жизнь снова? Что плохого я тебе сделала, за что ты так со мной поступаешь?
– Не надо драмы, Эва. Ты прекрасно знаешь, что я не сделаю ничего плохого ни тебе, ни детям. Скорее наоборот. У них будут куда лучшие условия, чем сейчас. Отдельный дом, в котором я буду периодически появляться... иногда ночевать. Ничего сверхъестественного. И ничего страшного. Не стоит себя так накручивать, я не враг ни тебе, ни им.
– Ты уже сделал. И ты нам никто, а позволяешь себе вести себя, как тиран!
– Нет, это ты мне позволяешь, – он снова морщится, касаясь своего синяка кончиками пальцев, – не помню, чтобы ты была настолько агрессивной...
– А я изменщиком тебя не помню, но ты ведь изменил...
Вздохнув, мужчина шагает к дверям.
– Собирайся, Эва. У тебя час. Я пришлю машину. В мою ваши чемоданы не влезут.
Потирая голову, мужчина выходит из кухни.
В моей голове звенит так, как будто я сама только что получила мощный удар чугуном по голове. Очень похоже на то... и лучше уж чугуном по голове, чем то, что сейчас происходит.
Из гостиной долетают голоса, затем щелкает дверь. Натан ушел. У меня есть час до того, как он вернется.
Куда мне деваться, куда бежать? Сердце долбится испуганной птицей в ребра.
Поднимаюсь и на ватных ногах иду к матери. Та деловито перекладывает содержимое детского комода в большую клетчатую сумку. Аккуратно и торопливо, чтобы успеть к прибытию любимого зятя.
– И сколько он тебе отвалил за содействие? – спрашиваю, останавливаясь в дверях.
Малыши возятся на ковре. Мирослав пробует деталь от конструктора на зуб, Анечка зевает, а Костик уже почти что спит. У детей время дневного сна. Только поспать им, я думаю, не дадут.
– О чем ты, Эва? – она мельком оборачивается, не отвлекаясь от своего занятия. – Лучше детей переодень. Им сейчас ехать.
– Да, ты права... им ехать.
Хаотично перебираю в голове ближайшие хостелы, и хочется плакать. Глаза жжет от подступающих слез.
– Зачем ты это сделала с нами, мама? – шепчу, не надеясь на ответ.
Мама своё получила. Теперь никакой суеты в доме, куча личного пространства и никакого вовлечения в жизнь внуков. Хотела спокойствия - она его получила.
Ну что ж. Кто я такая, чтобы ее упрекать?
Медленно выдыхаю и иду собирать вещи. Их у меня не так много, управляюсь за полчаса. Затем переодеваюсь и одеваю детей. Вызываю такси, усаживаю недовольных малышей в коляску и выкатываю ее на площадку.
– Ты куда? – удивляется мама. – Натан еще не прислал машину. Он сказал, что позвонит.
– Пока, мама, – бросаю ей, не оборачиваясь.
Жму кнопку лифта и вижу в закрывающиеся створки ее удивленное лицо. Но удивляться долго она не будет. Через минуту мой бывший уже будет знать, что я сбежала. У меня коляска и две огромных сумки, а еще немного денег на карте... и трое маленьких детей.
Напряженно сглатываю. Воздух леденеет в легких. И ладно бы сейчас было лето, но середина прохладной осени...
Выхожу из подъезда. Там меня уже ждет машина. Таксист помогает закинуть сумки в багажник и посадить малышей в салон, сложить коляску. Пристегиваемся и отчаливаем в закат. Причем в буквальном смысле этого слова.
Темнеет осенью рано. К глазам подкатывают злые слезы. В душе зреет ненависть. Мне просто нельзя быть слабой. Никак нельзя.
Я смогу одна. Главное в это верить. Малыши уже не младенцы и не требуют круглосуточного внимания. Мы сможем. Работа тоже есть. Ноутбук лежит у меня на коленях в специальной сумке.
В кармане вибрирует телефон. Это мама.
– Ну что еще? – спрашиваю негромко. Малыши заснули.
– Ты что задумала, глупая? – недовольный мамин голос заставляет невольно сжать зубы. – Куда ты рванула на ночь глядя? Ты думаешь, Натан тебя не найдет?
– Пусть ищет, мама. Только на этот раз никто меня ему не сдаст.
8
Это место всплыло в голове само собой, когда я уже почти отчаялась что-то выдумать: дача моей бывшей одноклассницы.
Ее родители не смогли быстро продать дом перед тем, как уехали жить в Европу, и с тех пор он стоит, закрытый на все замки. Но я знаю, где лежит ключ, да и Дашка, думаю, будет не против, если я воспользуюсь гостеприимством их маленького загородного жилища.
Эти стены помнят мой выпускной и многие студенческие капустники – здесь прошло много радостных событий. Но всё когда-нибудь заканчивается, остаётся только ностальгия и места, в которые приятно вернуться.
Дом моей подруги выглядит очень прилично: кирпичный, с баней, большой комнатой с кухней и диваном, который можно разложить. Все мы прекрасно на нём поместимся.
Ключ беру из полускрытого за почти облетевшим кустарником почтового ящика. Он немного заржавел от дождя, но с третьей попытки замок всё же поддаётся. Я медленно выдыхаю – какое счастье… и интернет тут ловит, город всё-таки не так далеко. Вызову доставку еды, я видела курьеров по дороге.
А мама про эту дачу и не знает. Никто не знает. И никто не должен знать, кроме Дашки – это всё-таки мои воспоминания, которыми я особо ни с кем не делилась.
Телефон я поставила на беззвучный, чтобы никто не надоедал.
Дети заснули еще в машине. Аккуратно,
