Хет-трик - Ава Хоуп
Боже, я могу не думать о ней хотя бы минуту своей жизни?
В очередной раз глубоко выдыхаю и открываю дверцу «Мерседеса». На улице льет как из ведра. Быстро обхожу машину, чтобы взять из багажника сумку с формой, и перепрыгиваю через большую лужу, поверхность которой покрыта огромными пузырями. К моменту, когда я добираюсь до стадиона, мою одежду можно выжимать.
Оказавшись в длинном коридоре, по обеим сторонам которого расположены стеллажи с кубками, грамотами и фотографиями, снова шумно выдыхаю, предвкушая самое страшное, что только могло со мной произойти в Ротенбурге.
Ну какой из меня тренер? Я за самим собой не могу уследить.
Кошмар. Просто кошмар.
Чувствую, как потеют ладони, пока неспешно следую к тренерской, где меня, по словам отца, должны ожидать.
Дохожу до нужной мне двери и делаю глубокий вдох, прежде чем постучать по ней. Услышав громкое «Войдите», вновь шумно выдыхаю и нажимаю на ручку. Когда дверь открывается, я вижу перед собой Джозефа, бармена из бара, в котором мы вчера зависали. Вскидываю от удивления брови. Детский тренер-бармен? Германия не перестает меня удивлять. Что дальше? Драгдилер-кардиолог? Монахиня-стриптизерша?
– Джозеф? – пытаюсь спрятать удивление в голосе.
– О, Джейки, – подрывается со стула он. – Рад вновь тебя видеть.
Мы пожимаем друг другу руки, и я, все еще шокированный, устраиваюсь на стуле рядом.
– Что ж, честно признать, я был удивлен, когда мне сообщили, что ты придешь.
– Не поверишь, я был удивлен не меньше.
– Великий Джейк Эванс в нашем захолустье, – произносит Джозеф, и звучит это так, словно он злорадствует. – Все еще в голове не укладывается.
– Полностью разделяю твои мысли.
С губ тренера срывается смешок.
– Ты легенда.
– Скромничать не буду: я хорош, – с улыбкой пожимаю плечами.
– Видел твою игру против «Ливерпульских львов» в конце прошлого сезона. Просто что-то невероятное.
– Спасибо, – произношу сквозь зубы, немного выбитый из колеи после упоминания прошлого сезона. – Так введешь меня в курс дела?
– В курс дела? – сводит брови к переносице Джозеф.
– Дети. Я ведь должен буду их тренировать.
– Точно. Дети. – Он опускает взгляд на наручные часы. – Они с минуты на минуту должны выйти из раздевалки. Переодевайся пока. И пойдем знакомиться. По дороге расскажу, как у нас все устроено.
Киваю и поднимаюсь со стула, чтобы наконец снять мокрые шмотки, после чего переодеваюсь в спортивный костюм, беру из рук Джозефа свисток, манишки для игровой части тренировочного процесса, мячи и следом за ним покидаю тренерскую.
Полчаса спустя я уже стою на кромке поля. Дождь поутих, и больше нет нужды воображать себя Акваменом и пересекать огромные лужи.
Парни заканчивают упражнения с мячом в парах, отрабатывая прием и передачи, пока я стою, все еще пытаясь унять сумасшедшее сердцебиение.
Когда Джозеф представил меня команде, я вдруг понял, что понятия не имею, что я здесь делаю. Я не командный игрок. Сейчас, возможно, это прозвучало эгоистично, но зато честно. И я понятия не имею, как строится игровой процесс в команде.
Моя позиция – нападающий. Я быстрый, ловкий и юркий, но тупой. У меня напрочь отключается мышление, когда я на поле. Я не умею предугадывать следующий шаг противника и не думаю о том, какие у меня есть варианты для лучшей тактики. Я просто вижу мяч, беру и бегу. И на этом все.
И чему я могу научить этих четырнадцатилетних парней – огромная тайна, разгадать которую сможет только Шерлок, а я, очевидно, не он.
Погруженный в свои мысли, не замечаю, как Джозеф дает свисток команде, чтобы приступить к квадратам, а затем пытаюсь сконцентрироваться на последующих ударах по воротам.
Ладно, хоть в чем-то я разбираюсь и запросто смогу показать, как с закрытыми глазами закрутить в девяточку.
Несмотря на то что меня не интересует игровая тактика, я много времени провожу за изучением ударов и их отработкой. Это не всегда помогает во время матчей, ведь я уверен, что игровой процесс практически не подчиняется распланированной схеме действий, учитывая то, что букмекеры гребут баснословные суммы на неверных прогнозах аналитиков и ведомых на них любителей ставок. И тем не менее я верю в то, что отработка ударов отлично повышает статистику забиваемых мною голов.
Следующие пятнадцать минут я лишь наблюдаю за тем, как парни поочередно пробивают по воротам. Многие из них даже не попадают в створ в принципе. И это меня пугает.
Не то чтобы я зазвездился или набивал себе цену, но и принижать свои собственные достижения я не собираюсь, ведь я очень хорош и по праву ношу звание лучшего бомбардира лиги. Это не врожденный талант и не деньги моего отца, это долгий и упорный труд. И в свои четырнадцать я уже мог забить с закрытыми глазами, чего не скажешь об этих мальцах.
Пока я с ужасом наблюдаю за происходящим и нахожусь в состоянии транса, упражнение подходит к концу. Вокруг раздаются аплодисменты – парни благодарят друг друга за тренировку, и я с облегчением выдыхаю, что этот дурдом подошел к концу.
– Патрик! – кричит Джозеф парню, что ни разу не попал по воротам. – Задержись, пожалуйста.
Ну восхитительно.
– Джейк, познакомься, это Патрик. Капитан наших «Акул».
«Рад знакомству, надеюсь, когда-нибудь ты поймешь, что наносить удар нужно в створ ворот, а не просто в воздух», – практически срывается с моих губ.
Я ужасен, очевидно, но его удары… куда ужаснее. Худшее, что когда-либо видели мои глаза.
Хотя нет. Худшим, что когда-либо видели мои глаза, была моя обнаженная девушка в постели с другим. Да, пожалуй, то, что этот малец не в курсе основ футбола, меньшая из моих проблем.
– Привет, Патрик, – выдыхаю я. – Нужно будет поработать над ударами. Постараюсь помочь, чем смогу.
– А ты теперь будешь играть за «Ротенбург»? – спрашивает Патрик.
– Так точно.
– Тогда тебе самому не помешала бы помощь.
– Почему? – хмурюсь.
– Просто так из «Манчестерских дьяволов» в такую дыру бы не отправили. Значит, у тебя явные проблемы.
С головой.
И с зависимостью. Даже не одной.
Но вот с ударами у меня полный порядок, парень.
– Может быть, я просто фанат благотворительности? – обороняюсь я.
Патрик фыркает:
– Или неудачник.
Ауч.
– А еще я теперь твой тренер, если ты забыл.
– У меня нет проблем с памятью.
– Зато есть с ударами, – бубню себе под нос.
– Я просто встал не с той ноги.
– Ну конечно. Плохому танцору всегда что-то мешает.
– Я не танцор. – Патрик сводит брови к переносице.
– Это такое выражение. Забудь. В общем, парень, для того чтобы носить капитанскую повязку, мало уметь просто смотреть на мяч. Нужно научиться хотя бы бить по нему.
Патрик закатывает глаза, а я усмехаюсь. Мой взгляд вдруг падает на знакомую девушку, проходящую мимо сетки стадиона. Пытаюсь вспомнить, где мог ее видеть…
Точно. Девушка из бара в футболке с Рапунцель. Кажется… Амелия?
Пользуясь случаем, позволяю себе рассмотреть ее, пока она меня не видит и закрывает зонт. На ней бежевый тренч и туфли на высоком каблуке. Ее светлые волосы распущены и развеваются на ветру, пока она стремительно пересекает парковку. Замечаю у нее в ушах наушники, а на губах – алую помаду.
Интересно, что она здесь делает?
– Знаешь, кто это? – интересуюсь у капитана.
Патрик прослеживает за моим взглядом и хмыкает:
– Все знают, кто это.
– И почему же все знают?
– Потому что она классная. Очень добрая и забавная. А еще красивая.
– Так, Ромео, и откуда же такие познания?
– Она преподает у меня литературу.
– И это делает ее классной?
– Да. Ты только взгляни на нее, – цокает Патрик.
На самом деле не вижу в Амелии ничего необычного. Маленький рост, кругленькие бедра, бледная кожа. Я бы назвал ее скорее невзрачной и похожей на подростка, нежели красивой.
– Со мной учится ее кузина, – продолжает малец. – И пару раз мы собирались у них на барбекю. Но тебе здесь ничего не светит. Обидишь ее, и ты труп.
Вскидываю от удивления бровь и коротко смеюсь. Не то чтобы я был заинтересован, но все же.
– Кажется, у тебя все-таки есть определенные проблемы с памятью. Ведь я все еще твой тренер, Патрик. Следи за языком.
– Тренировка уже закончилась. Так что сейчас ты
