Солнечный свет для Шэдоу - Кэсси Харт
— Хочешь знать, что я думаю? — тихо спрашивает он, и я киваю, прижимаясь к его руке. — Думаю, ты слишком полагаешься на других, чтобы быть счастливой. С завтрашнего дня ты должна в первую очередь заботиться о себе.
— Почему завтра?
Я резко вдыхаю, когда он наклоняется ко мне так близко, что наши лбы касаются друг друга.
— Потому что сегодня, моя упрямая розовая фея, я отвечаю за твое счастье, — его теплое дыхание нежно касается моих губ. — Обещаю сделать тебя счастливой.
Дрожь пробегает по моему телу, когда он наклоняется и мягко касается моих губ своими. Всего лишь легкое касание кожи, но оно настолько мощное, что отдается в животе такой силой, что ноги подкашиваются.
Это мой первый поцелуй.
И я позволяю этому мужчине — Шэдоу — взять его, но, милый Иисус, я хочу, чтобы он взял больше, чем просто поцелуй.
Мое тело горит от желания. Хочет большего.
— Шэдоу, — шепчу я, его имя срывается с моих губ, заглушая все голоса, которые говорят мне остановиться, пока не поздно. Но он обнимает меня за талию, притягивая к себе так близко, что я чувствую тепло его тела, и понимаю, что у меня нет шансов устоять перед этим мужчиной.
— Ты такая чертовски красивая, розочка, — хрипло говорит он, его губы нежно касаются моих, но не целуют. Его губы подрагивают в улыбке, когда я издаю разочарованный звук, но он все равно не сдается. — От твоих красивых голубых глаз до твоих идеальных губ, и ниже… все в тебе заставляет захотеть прижать тебя к стене, содрать эту милую юбочку и трахнуть так сильно, чтобы твои крики услышали в городе.
— О!
Мое дыхание становится поверхностным от его слов, ноги подгибаются, и я хватаюсь за его широкие плечи, чтобы не рухнуть на пол. Его тело крепкое и горячее под мокрой футболкой, от чего по телу пробегает еще одна дрожь.
— Я буду целовать твои упрямые губы, пока ты не начнешь умолять о моем члене, и когда я поддамся твоей мольбе, подарю тебе такое наслаждение, что мой член почувствует, как ты разрываешься на части, но сначала…
Его губы касаются места под моим ухом, и я выгибаюсь навстречу ему от наслаждения, которое накатывает от одного этого прикосновения. Боже, я никогда раньше не испытывала ничего подобного. Конечно, я удовлетворяла себя в одиночку, но понятия не имела, что такое настоящее удовольствие.
— Сначала? — хриплю я.
— Сначала… мне нужно знать, что ты тоже этого хочешь.
Я провожу дрожащими пальцами по его широким плечам, затем по крепкой груди и к рельефному животу, затаив дыхание, когда его мышцы напрягаются под моими ладонями. Этот мужчина едва прикоснулся ко мне, а между ног все пульсирует от желания. Это так же страшно, как и захватывающе, и я хочу исследовать эти ощущения. Позже, когда мне не захочется залезть на этого мужчину, как на дерево, я буду вспоминать этот момент и сомневаться в том, насколько мудро было хотеть незнакомца, но сейчас… я его хочу. Его прикосновение обещает дать мне передышку после прошедшей недели.
— Хочу.
Завтра я начну искать счастье в себе, а пока передам бразды правления этому мужчине с такими темными глазами, что они затягивают в свою бездну. Впервые в жизни я хочу беззаботно падать и насладиться неопределенностью этого момента.
Будет справедливо, если я позволю себе такую отсрочку.
ГЛАВА 4
Шэдоу
Дважды в жизни я испытывал отчаяние.
Впервые это случилось шесть лет назад, перед тем как я вступил в «Steel Order». У всех в клубе есть своя история, но моя — самая мрачная. Я родился в семье русских мафиози и был обречен провести жизнь, сражаясь и живя по правилам, в которые не верил.
Я был марионеткой. Все мы были ими. Марионетками для людей, жаждущих крови, власти и контроля. Я хотел вырваться. Единственный способ покинуть Братву — в черном мешке для трупов. Чем старше я становился, тем сильнее хотел сбежать. Дошло до того, что я инсценировал собственную смерть и сбежал в Остин.
Перед вступлением в «Steel Order» я сомневался, стоит ли менять одну криминальную жизнь на другую. Но здесь братство основано не на крови, а на взаимной любви и уважении. Я построил новую жизнь с этими людьми и думал, что больше никогда не испытаю отчаяния.
Пока не появилась Лиза и не перечеркнула все.
Я хочу ее так же сильно, как когда-то хотел свободы. И готов на все. Я никогда не желал ни одну женщину так, как эту огненную голубоглазую фею. Она идеальна с головы до ног. Но дело не только в ее внешности. Мне нравится все в ней. То, как она говорит, как надувает губки, когда злится на меня. Как пытается меня запугать.
Лиза смягчает те части меня, которые я считал навсегда окаменевшими.
Она сводит меня с ума.
И я ее хочу.
Не только сегодня, как я ей обещал. Я хочу смотреть на ее большие, невинные голубые глаза, который злятся на меня и мою дерзость, а потом смягчаются от моего прикосновения. Мой маленький упрямый подарок.
— Снимай, — приказывает она, и мои губы дергаются от ее властного тона. Но с членом, который едва не прорывает джинсы, я сдаюсь. Хватаю футболку и снимаю ее через голову, швыряя в сторону. Я наблюдаю, как загораются ее глаза, мои мускулы напрягаются, когда она проводит пальцами по моему торсу. Я шиплю, когда ее ноготь случайно царапает сосок, и, судя по ее удивленному взгляду, она не специально. Несмотря на всю ее дерзость, в ней все еще есть что-то невинное.
— Хватит игр, малышка, — рычу я, обхватываю ее за бедра и поднимаю на руки. Наши губы сливаются, прежде чем она успевает сообразить, что происходит. Я глухо стону, когда ее губы встречаются с моими. Сперва неумело, что сразу выдает ее неопытность, и, блять, эта мысль заставляет мой член пульсировать в джинсах.
Ее поцелуи становятся смелее, рот раскрывается для моего языка, и вскоре она уже извивается и стонет у меня на руках, наши языки сплетаются в первобытной потребности. Я несу ее на кровать, целуя сладкие губы и сжимая ее аппетитную задницу.
Черт, как же я хочу оказаться внутри нее. Желание настолько сильное, что трудно думать о чем-то другом. Она совершенна. И она моя.
Моя!
Мне плевать, что мы встретились только сегодня. Я видел сотни женщин, но ни одна
