Его - Дженика Сноу
Он приблизился и присел на край кровати, Бетани прижалась к противоположной стороне кровати, насколько это было возможным.
‒ Ты просто напугана, ‒ спокойно и холодно пояснил Эйб.
Бетани промолчала, облизала сухие губы и попыталась понять, что происходит.
‒ Моя семья будет меня разыскивать.
‒ Да, конечно. ‒ Протянув руку, он обхватил пальцами лодыжку, на которой не было цепи. Его хватка была крепкой, и после того как она попыталась лягнуть его ногой, только усилилась, он сжал пальцы еще сильнее. ‒ Бетани, успокойся!
И, несмотря на весь ужас, который заполнил ее, и леденящие кровь проносящиеся перед глазами образы того, что Эйб может сотворить с ней, Бетани не смогла отрицать тот факт, что в его голосе звучали успокаивающие нотки. Это ни в коем случае не облегчило ее страдания, но она прекратила брыкаться, потому что поняла, не в ее интересах сейчас бороться. По крайней мере, до тех пор, пока она не выяснит, для чего он ее похитил.
‒ Я уверен, ты удивлена и не понимаешь, зачем я приковал тебя к кровати. ‒ Он мягко погладил пальцами ее щиколотку, и она подумала, что его прикосновения должны вызывать в ней отвращение. Возможно, адреналин отравил ее, заглушив все логичные доводы и правильную реакцию для подобного рода ситуации. Конечно, она напугана до смерти, и могла только представлять, какие гадкие и извращенные вещи может сотворить мужчина, похитивший женщину. Но все, что она могла делать, ‒ это просто смотреть на него.
Она промолчала, не удосужившись подтвердить его догадку и спросить, потому что не могла сформулировать правильно вопрос. Он продолжал гладить ее ногу и склонился на дюйм ближе. Все то влечение, которое она испытывала к нему в течение прошлого года, казалось больным чувством, как будто она должна была разглядеть в нем что-то темное, возможно, даже способность творить темные дела.
‒ Не бойся меня, ‒ он говорил глубоким бархатным голосом, а его теплое дыхание коснулось ее волос, которые упали на щеку.
‒ Мне трудно в это поверить. ‒ Слова словно вырвались из нее, но после сказанного стало немного легче.
Он тяжело вздохнул и убрал руку с ее лодыжки.
‒ Согласен, в это трудно поверить. ‒ Переместившись на кровати, он повернулся к ней спиной и уставился в окно. В голову пришла мысль ударить его чем-нибудь тяжелым, но чем, рукой? Цепь была короткой, она даже не могла подтянуть колени к груди, ей не хватит свободы движения, для того чтобы попытаться сбить его с ног. Боже, о чем она размышляла? Этот мужчина сложен как гора. Да даже если она изо всех сил попытается ударить его… что в данный момент не представлялось возможным, поскольку из-за снотворного она была слаба… это только сильнее разозлит его.
‒ Ты собираешься причинить мне боль? ‒ У нее ничего не болело в данный момент, за исключением головной боли от транквилизаторов, но это не означало то, что, возможно, он собирается причинить боль позже.
Он повернул голову, чтобы взглянуть на нее.
‒ Почему ты думаешь, что я обижу тебя?
‒ Это вопрос с подвохом? ‒ Бетани было еле слышно. Этот мужчина был опасен, а для того чтобы стать начальником службы безопасности, он должен был быть смертельно опасным. Насколько она знала, у него было прямо таки болезненное желание наблюдать за ее страданиями, садистам вроде него необходимо чувствовать боль, это заводило их.
‒ Нет. Уверяю тебя, в этом плане я очень серьезен, Бетани.
Ей не должно было нравиться то, каким тоном он произнес ее имя, и она чувствовала что-то похожее на недомогание, когда легкая дрожь отдавалась спазмами внизу живота. Он произнес ее имя почти успокаивающе.
‒ Сейчас, если ты хочешь, чтобы я причинил тебе боль, потому что тебе она нравится… ‒ Он развернулся на кровати и теперь находился прямо напротив нее. ‒ Я могу это устроить. Я не садист. Но видеть тебя сгорающей от наслаждения, неважно, каким способом, для меня абсолютно точно будет удовольствием.
Боже.
Бетани покачала головой, чувствуя после этих слов еще больший страх.
‒ Ты больной псих! ‒ Слезы потекли по ее лицу, и он протянул руку для того, чтобы вытереть их с ее щек. Она инстинктивно ударила по протянутой руке и как только почувствовала соприкосновения их рук, задрожала от ужаса. Он не ударил ее, как она ожидала, просто продолжал смотреть невозмутимым взглядом.
‒ Я полон недостатков, Бетани.
Его фразы были такими загадочными, что она почувствовала, как ее охватывает дрожь.
‒ Эйб, пожалуйста… ‒ Она не знала, о чем ее «пожалуйста» ‒ просьба отпустить ее, отвезти домой, или же просто объяснить причины ее похищения. Все эти немые вопросы были искренними, но он снова молчал. Будто это было игрой разума: наслаждаться вопросами, которые так и не получат ответа.
‒ Тебе не понравятся мои ответы на вопросы, Бетани.
Она промолчала и так же пристально, копируя его взгляд, посмотрела на него.
‒ Я приготовлю тебе что-нибудь покушать, чтобы быстрее вывести из организма транквилизаторы. ‒ Он встал и направился к выходу. Как только он вышел и запер за собой дверь, она, наконец, осмотрелась. Комната была полупустой: кровать, на которой она лежала, маленький комод, большое окно прямо напротив кровати. Из окна было видно густой лес. Как далеко она от дома родителей? Она все еще в Калифорнии? Господи, сколько вопросов, на которые был необходим ответ, но пока ‒ слишком рано задумываться о причинах происходящего. Нужно сосредоточиться, найти выход из этой передряги. В конце концов, в чем разница, какая причина ее похищения, если он все равно похитил ее. Была масса причин для его поступка: шантаж, выкуп или он просто психически больной ублюдок. Мысль о том, что раньше он казался ей привлекательным, вызывала дурноту, но хуже всего было то, что он до сих пор был ей
