Я тебе не враг (СИ) - Агата Чернышова
2.1
— Вы не против прогуляться по саду сегодня вечером? Часов в девять? — спросил хозяин, вернувшийся в тот момент, когда я сидела на диване в просторном холле и игралась с Самсоном.
С детства я легко находила общий язык с животными, а с собаками в особенности. Отец никогда не разрешал заводить животных дома, хотя мы не жили в стеснённых условиях.
Поэтому и мой выбор профессии он не одобрил. Но здесь у меня уже была возможность настоять на своём.
— Не против, конечно, — ответила я вполне серьёзно, но так, чтобы хозяин не подумал, что я чем-то недовольна.
Условия у меня довольно вольготные, могли быть гораздо хуже, вот и не следует искушать судьбу.
Не стоит строить из себя обиженную, да и противостоять приказам хозяина дома я бы не посмела: ноги сами несли туда, куда он прикажет. Было в его голосе, обычном, с лёгкой хрипотцой что-то такое мощное, первобытное.
Если бы он жил в древние времена, мог бы быть жрецом. Не вождём, потому что ему не надо завоёвывать любовь, доказывать силу, а жрецом — проводником суровой воли Небес.
— В комнате вас будет ждать более удобная для прогулки одежда, — бросил он, и я покраснела, будто меня поймали на неприличной мысли.
К счастью, Ледовский вряд ли обратил на это внимание. Тихонько свистнув псу, он скрылся в недрах просторного дома. Самсон, виляя хвостом, засеменил вслед хозяину.
Я же осталась сидеть на диване, сложив руки на коленях и не имея в голове ни единой мысли. Слишком много мне удивляют внимания. Нехорошо это, чует моё сердце.
«Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь!» О любви, конечно, речь не идёт, это я понимала, но что от меня нужно Ледовскому? Как ему доказать, что ничего я о делах отца не знаю и знать не хочу!
— Пойдёмте, барышня, — охранник, которого звали Виктор, застыл в двух шагах от меня.
Он был ниже тех амбалов, которые доставили меня сюда, и производил впечатление человека, не лишённого приятных манер и интеллекта.
— Велено вас наверх проводить.
Я кивнула и поднялась, готовая скорее скрыться в комнате. И, как назло, на лестнице столкнулась с «Чёрной королевой».
Она как раз грациозно спускалась, на этот раз на женщине было красивое платье, более приличествующее даме из курортного городка на юге.
Едва посмотрела на меня с презрением и поджала губы:
— Не думай, что ты здесь надолго, девочка. Я вернусь, и ты будешь жалеть о том дне, когда попала сюда.
— Я уже жалею. И предпочла бы быть в другом месте. Впрочем, вам-то об этом и так известно, — парировала я и попыталась проскользнуть мимо, но королевишна ухватила меня за руку так крепко, что стало больно.
И дёрнула вниз, чтобы я обратила на неё особое внимание. В глазах дамы я читала если не ненависть, то что-то к этому близкое.
— Ты глупая, — выдохнула она мне в лицо и нахмурилась. — И ты дочь Вяземского. Поверь, от этого клейма не отмыться.
И оттолкнула меня так, что я чуть не улетела к перилам. Однако виду, что испугана, не показала.
Виктор стоял поодаль всё время нашего разговора, горничная ходила по второму этажу, пряча глаза. Никто тут не перечил «Чёрной королеве». Никто, кроме одного человека.
Но искать его помощи и защиты вот уж совсем не вариант!
Я поднялась на несколько ступеней вверх, чтобы меня не достали, и, обернувшись, произнесла вслед королевишне:
— Перестаньте злиться. Это прибавляет морщин и делает цвет лица жёлтым.
— Да кто ты такая, что смеешь со мной заговаривать первой? — фыркнула дама и посмотрела так, словно хотела подняться, надавать пощёчин, но не смела. Знала, что накажут.
Я уже не раз видела этот взгляд у моей мачехи, когда ответить ей было нечего. Не на ту напали, я привита от ядовитых женских укусов!
— Вот именно, кто? Тогда к чему все ваши угрозы? — спросила я холодно и, не дожидаясь ответа, пошла наверх, стараясь скрыть дрожь в руках и не раскраснеться так, чтобы это стало слишком заметно.
Отец сказал бы, что иногда, а под этим словом он подразумевал «во всех непонятных случаях», лучше не показывать гонору. А согнуть спину, иначе её могут сломать.
Но я не была глупой курицей, как за глаза звала меня мачеха, не вела себя как подросток, желающий оставить последнее слово за собой, мне просто было обидно.
До слёз, до невысказанных претензий. Я не цветок, которого можно перенести с одной почвы на другую, не кукла, которой всё равно, на какой полке сидеть, был бы шкаф непыльный! И я понятия не имею, что я здесь делаю!
Виктор проводил меня до комнаты и на прощание сказал:
— Вы это, не шибко там спорьте с Миланой Олеговной. Хозяин ей доверяет.
Мужчина хотел добавить что-то ещё, помялся возле двери, потёр шею, но потом передумал и вышел, аккуратно прикрыв дверь. В замке тут же повернулся ключ, отрезая меня от остального мира.
В книгах и фильмах героини нередко попадают в такую ситуацию, как я. Но там у них всегда находится нежданный помощник, или все вдруг проникаются к ней симпатией и отпускают на волю, ещё и денег дав в придачу.
А мне хотелось плакать. Я привыкла к недоброжелательности и колким выпадам, спасибо, мачехе, но той всегда могла ответить так, что девица, старше меня всего на пять лет, надолго замолкала в мою сторону, а тут это было чревато.
Что, если меня станут бить или просто однажды выстрелят в лоб, когда поймут, что я бесполезна?
От этой мысли начинало колотить. Хотелось принять горячий душ и успокоиться, но я опасалась сделать и это.
Вдруг кто-то придёт, пока я в ванной? Лишь почувствую себя ещё более уязвимой. Забраться бы под одеяло, зажмуриться и переждать грозу.
И всё же я не могла себе этого позволить. Надо быть умнее.
