Тайны между нами - Анастасия Стрижак
Примерно через пол часа на кухню вошёл Григорий Иванович, уже переодетый в свою форму. Ему предстояло приготовить поминальный обед для гостей, которые соберутся дома после похорон. Насколько София была осведомлена, людей будет немного, родственников, кроме внуков, у Алевтины Игнатьевны не было, поэтому будут только несколько друзей и работников ювелирного салона.
Помогая на кухне Григорию Ивановичу, девушка никак не могла выбросить из головы мысли о ночном происшествии. Её это не на шутку беспокоило, ведь, получается, кто-то ночью пробрался в дом и устроил погром. Но зачем? Отвлекающий маневр, для того чтобы обокрасть дом? Но это как-то глупо, и совсем не в стиле грабителей. Обычно они работают по-тихому или сразу убивают домочадцев. От этих мыслей у неё прошёл холодок по спине. Но как объяснить то, что, стоя возле лестницы она слышала звуки, но никто не вышел с кухни, и в кладовой было пусто. Это никак не укладывалось в её голове.
На похороны София не поехала, не очень она любила такие мероприятия. К тому же с Алевтиной Игнатьевной она уже попрощалась. К обеду дом наполнился людьми, прибираясь на кухне она слышала всхлипы женских голосов, и звук приборов, стучащих о тарелки.
Она сидела за кухонным островком с клочком бумаги и набрасывала на него штрихи карандашом, когда на кухню вошёл Паша. На нём была чёрная рубашка, закатанная до локтей, заправленная в такого же цвета брюки. София подметила про себя, что этому мужчине очень идут такие костюмы, они подчеркивают его строгую внешнюю красоту. В домашних вещах он казался ей более понятным, а в таком костюме, она поняла на сколько он не досягаем. Павел подошёл к кухонному островку и встал напротив неё пытаясь разглядеть, набросок на листке.
— Не могу там больше находиться. Слишком много слез, — проговорил он, наблюдая за движением руки девушки. София остановилась и подняла на него глаза, заметив усталость на идеально-правильных строгих чертах мужского лица.
— Больно терять близких, — вздохнула и накрыла ладонью листок. Паша проследил за её действием, от чего ему стало ещё интересней, что же она там рисовала.
— Слезы Дианы я понимаю. Но остальные её почти не знали. Она всегда была прохладна к посторонним. Даже с нами она была парой слишком резкой, — Павел оперся о столешницу согнутыми локтями, от чего София сразу же выпрямилась от неловкой близости сжав в кулаке листок. Она перевела взгляд на его крепкие руки, под кожей которых выступали сплетения вен, не веря, что несколько часов назад эти же руки обнимали её.
— Она была хорошим человеком, несмотря на резкость и прямоту. Лично я ценила эти качества в ней, думаю, как и многие другие.
— Годы смягчили её, — он отвёл глаза в сторону и улыбнулся. — Если бы ты знала, какой строгой она была лет пятнадцать назад, ты бы так не говорила.
— Возможно, — София пожала плечами. — Но, думаю, строгость не обязательно подразумевает внутреннюю черствость и бесчеловечность, это просто один из способов держать всё под контролем, — Павел, соглашаясь, кивнул и подумал о том, что эти слова были сказаны не только про его бабушку, от чего невидимая нить ещё ближе притянула его к Соне.
— Через пол часа приедет нотариус, чтобы зачитать завещание, — выпрямился он и постучал кулаком по гранитной столешнице. — Чувствую себя как-то мерзко… несколько часов прошло после похорон, а уже приходится переходить к такой части. — разоткровенничался Павел, сам не ожидая такого от себя.
— Да, понимаю. Но, с другой стороны, это важная часть. Ваша бабушка передаст вам в руки свое детище, думаю, вы не в праве её подвести. — спокойно проговорила она, и внутренние переживания Павла растворялись в её нежном произношении каждого слова.
— Спасибо, что выслушала. — искренне поблагодарил он, всматриваясь в её сине-голубые глаза. — Покажешь, что рисовала? — решился спросить он, и заметил, как она смутилась после его вопроса.
— Нет, прости, — её щеки залил легкий румянец. — Это личное.
Он кивнул и медленным шагом направился к двери. Когда за ним закрылась дверь, София разжала кулак и разгладила помятый клочок бумаги. С листка на неё смотрела пара выразительных темных глаз, обрамленных чёрными ресницами. Ещё пару минут назад эти же глаза точно так же смотрели на неё. С едва уловимой нежностью, скрывающейся за серьезным взглядом.
Глава 4
София надевала свой чёрный кашемировый свитер, когда услышала стук в дверь. Вынув со свитера светлые, волнистые пряди она подошла к двери и повернула ручку, на пороге стояла Диана.
— Сонь, мне сказали, что ты уезжаешь, — девушка смотрела на неё глазами красными от большого количества слёз, пролитых за этот день.
— Да.
— Как ты поняла, нам придётся остаться тут на месяц, до полного вступления в наследство, — неуверенно начала Диана.
София присутствовала на оглашении наследства, нотариус попросил, чтобы присутствовали два свидетеля, и она с Григорием Ивановичем согласились принять участие. Алевтина Игнатьевна всё распределила поровну между внуками: сеть ювелирных салонов “Топаз”, этот дом и две машины. Но с одним условием: что пока готовятся бумаги, её внуки должны остаться в этом доме. Нотариус сказал, что оформление бумаг займет около месяца. Все, кроме Паши, восприняли это условие спокойно. Он не рассчитывал, что придётся столько пробыть здесь, ведь он не может надолго оставить свою мебельную фабрику. И из-за этого он опять рассердился не на шутку. В такие моменты София предпочитает держаться от него подальше, уж слишком не по себе ей становится, когда она видит его злость. Впрочем, через несколько часов она покинет этот дом, и забудет об этом всём. По крайней мере постарается забыть…
— Не знаю, имею ли я право… — продолжила Диана. — Я хочу попросить тебя остаться на этот месяц. Я думаю, нам пригодится твоя помощь.
— Но… — растерялась София. — Я уже договорилась о жилье и собрала вещи.
— Я понимаю. Не хотела говорить, — Диана смущенно отвела глаза. — Но ведь бабушка заплатила наперед, так что…
— Я верну деньги. — уверенно сказала София.
— Да нет же, — Диана резко перебила её. — Просто останься здесь, пожалуйста, — мягче добавила она. София громко вздохнула, обдумывая её просьбу.
