Измена. Второй шанс на любовь - Виктория Русских
Я застываю с телефоном в руке и тупо смотрю на экран. Понимаю, что объяснение с Никитой неизбежно, и чего мне это будет стоить. Телефон продолжает надрывно звонить.
– Алло. Ой, это ты, Никита? – зачем-то уточняю я.
– Ну конечно, я! – смеется Никита. – Привет, Катюш. Ты где? Я не нашел тебя в павильоне.
– Привет. Я не на съемках, у меня сегодня выходной.
– Так это же очень хорошо! – радуется Никита. – Тогда мы сможем спокойно пообедать вместе в каком-нибудь уютном ресторанчике, не торопиться и не смотреть на часы. Например, в рыбном. Согласна?
– Согласна. Пусть будет рыбный.
Только сейчас вспоминаю, что за весь день ничего не съела и очень проголодалась.
– А я соскучился, – таинственно понижает голос Воронцов.
– А я… тоже, – с трудом выдавливаю из себя.
– Поедем вечером ко мне? Или к тебе?
Мы с Никитой еще не успели съехаться и только начали обсуждать эту тему. Встречались или у него, или у меня, а утром вместе ехали на киностудию.
– Никит… – я теряюсь, – давай мы за обедом поговорим?
– Согласен. Поговорим за обедом. Жду тебя в центре в ресторанчике «Фиш Хаус».
– Буду примерно через час.
Я вызываю такси, убираю телефон в сумку и тяжело вздыхаю.
Через час мы с Никитой сидим в самом сердце Москвы на Тверской в фешенебельном рыбном ресторане за столиком у окна. Воронцов одет в простую футболку и потрепанные голубые джинсы, на шее тонкая серебряная цепочка с крестиком, но я-то знаю, сколько стоит вся эта «простота». Ему тридцать пять, но выглядит он как "вечный пацан". Печально смотрю в его смеющиеся глубокие серые глаза и мне хочется плакать от отчаяния.
Никита протягивает мне большой букет розовых пионов и широко улыбается. У него чудесная искренняя улыбка, а также крепкая, в меру подкачанная фигура, вьющиеся каштановые волосы и идеальные черты лица. Мужчина – мечта, которая вот-вот от меня улетучится.
– Тебе, моя принцесса.
– Спасибо, Никит. Так приятно, – я зарываюсь лицом в пионы и краснею, едва сдерживая слезы.
Никита такой милый. В первые минуты нашего знакомства выяснил, какие цветы я предпочитаю, и с тех пор дарит только мои любимые пионы. Ну как я могу его обманывать? Придется сказать ему правду и как можно скорее, не затягивать. Прямо сейчас. Понятное дело, что Воронцов сразу скажет мне «Давай, до свидания» и укатит на своем красном «Феррари» в розовый закат искать себе другую девушку, с мозгами.
Между тем Никита берет меню и внимательно его изучает.
– Катюня, тебе что заказать – гребешки или запеченный лосось? А может, и то, и другое? Не стесняйся, заказывай все, что хочешь.
Никита протягивает мне второе меню. Беру меню и, не открывая, кладу на стол. Делаю глубокий вдох и выдох.
– Никита, дорогой, мне нужно сказать тебе одну очень важную вещь…
– Катюнечка, давай мы сначала сделаем заказ, а потом ты мне скажешь хоть сто важных вещей, хорошо? Просто кушать очень хочется.
– Нет, сначала одна важная вещь, а потом, может, и до заказа не дойдет… – бормочу я.
Токсикоз меня еще не мучает, но чувствую, что ни гребешок, ни лосось мне в горло не полезут, когда напротив сидит ничего не подозревающий Никита и смотрит на меня влюбленным взглядом, в предвкушении совместной страстной ночи. Потягивает руку, берет мою ладонь, лежащую на столе, в свою и нежно сжимает.
– Бокал вина?
– Нет! – вскрикиваю я и отдергиваю руку.
Никита откидывается на спинку стула и удивленно на меня смотрит.
– М-м-м… не обращай внимания, я просто сегодня не выспалась, – смущенно оправдываюсь я, хватаю со стола вилку и нервно верчу ее в разные стороны. – Так вот, важная вещь… Так вот… Как бы это сказать?.. В общем, я беременна, Никита! – выпаливаю я, наконец, и с ужасом всматриваюсь в его лицо.
Лицо Никиты какое-то время ничего не выражает, затем он медленно расплывается в счастливой улыбке. И тут я понимаю, что забыла добавить ключевую фразу «не от тебя»!
– Не от тебя! – запоздало уточняю я и снова с ужасом всматриваюсь в бедного Никиту.
Счастливая улыбка начинает медленно сходить с его лица. Молча и угрюмо смотрит на меня потухшим взглядом. Я не могу вынести этот взгляд, отвожу глаза, хватаю меню и обмахиваю им горящее лицо. Воронцов берет со стола стакан воды и протягивает мне. Я беру стакан и залпом выпиваю, благодарно киваю.
– Я не буду спрашивать – от кого, – глухо произносит он.
– Почему?
– Это неважно, – берет со стола салфетку и вытирает выступившую на лбу испарину.
Только сейчас замечаю, какой он бледный.
– А что важно? – не понимаю я.
– Важно – это случилось ДО того, как мы стали встречаться, или нет?
– Никита, ну конечно, ДО! Ну я же не такая… как ты мог подумать. Моей беременности два месяца, а наш первый секс был месяц назад. Я это очень хорошо помню.
Взгляд Никиты теплеет и светлеет.
– Тогда еще важно – вместе мы дальше или нет? Или ты будешь с отцом ребенка?
– Отец ребенка – мой бывший муж, так уж получилось… – морщась как от боли, объясняю я. – И мы не будем вместе. У него другая…
Никита облегченно вздыхает, протягивает ко мне руки и берет мои вспотевшие ладони в свои, крепко сжимает. Откашливается.
– Катя, я очень за тебя рад. Честно. Это такое счастье – стать мамой. Я все понимаю, несмотря на то, что я мужчина. Все! И если ты не возражаешь, предлагаю тебе свою помощь и поддержку. Я люблю тебя и хочу быть рядом.
Вот это поворот!!!
Онемев, я потрясенно во все глаза смотрю на это чудо из чудес по имени Никита, сидящее напротив и держащее меня за руки.
