Единственный - Мария Летова
— Блядь… — бормочет.
— Илья…
— Слушай… — обрывает он меня. — Ты потрясающая. Я… честно, отлично провел с тобой время. Просто офигенно, Яна. Незабываемо. Но так вышло, что я теперь с Бо.
— Давай переиграем, — выпаливаю.
Он смотрит на меня тяжелым взглядом. Серьезным и вдумчивым. Спустя секунду говорит:
— Я думаю, нам обоим это не нужно.
Меня захлестывает эмоциями.
Горечью, которая копится в горле. И в то же время пониманием, что я… возможно, взглянула бы на него другими глазами, согласись он на мое отвратительное предложение. Но он не согласился, и от этого мои чувства к нему, кажется, только еще сильнее…
Сделав ко мне шаг, он касается ладонью моего плеча. Склонившись надо мной, заглядывает в глаза.
Я сглатываю. Крылья его носа раздуваются.
— Давай оставим все как есть, — говорит. — Дело не в тебе. Просто так сложилось…
Я не хочу спорить, разве я не сказала достаточно?!
Дверь хлопает. Голубые глаза Ильи быстро взлетают вверх. Он убирает руку так молниеносно, что я тоже оборачиваюсь.
Это Божена.
Ее взгляд мечется по нашим лицам. Глаза круглые и полные тревоги. Она переминается на каблуках, сияющая в своем платье. Складывает под грудью руки, и если надеется найти на моем лице стыд, то этого не будет!
— Вот вы где… — произносит хрипло.
Отвернувшись, я окончательно и бесповоротно перестаю ломать перед ней комедию. Мы больше не подруги. Никогда не будем!
— Да, — отвечает Илья. — Давайте внутрь, холодно, — говорит, обходя меня и направляясь к своей девушке.
Порывом ветра меня встряхивает с головы до ног, но даже тогда я не следую его совету. Не оборачиваюсь, не двигаюсь с места. Еще минуту, а потом переставляю ноги и безвольно прижимаюсь спиной к стене. Опустив лицо, прячу его в волосах. Зло утираю скатившуюся по щеке слезу, глядя на плитку крыльца под ногами.
Минуту, две, три.
В голове пустота. В ней было так много всего еще недавно, а теперь пусто. Ничего!
На полу перед глазами возникают мужские кипенно-белые кеды, и я поднимаю голову, врезаясь взглядом в лицо Артура Палачева.
Сердце по привычке замирает. Дурацкая-дурацкая реакция, которая преследует меня всегда, когда вижу этого человека.
Теперь я не сомневаюсь, что именно его у барной стойки и видела.
Что ему нужно? Он давно здесь, поблизости?! Он же не мог видеть… или слышать?..
На его лице нейтральное выражение, но взгляд такой пристальный, что мне становится не по себе. Он буравит им мое лицо, стоя напротив. Чуть расставив ноги и засунув руки в карманы легкого бомбера цвета хаки, под которым на нем белая футболка с какой-то аппликацией.
Я веду плечами от холода, и Палач опускает взгляд на мою грудь. Даже не сомневаюсь, что у меня соски торчат. Я складываю руки так, чтобы максимально закрыться. За этим движением он тоже наблюдает.
— Плохой день? — интересуется, исподлобья посмотрев в лицо.
Произнеся это, он ведет широким плечом и сбрасывает с него бомбер. Сначала с одного, потом с другого. Тряхнув куртку, накидывает на меня. Неторопливо и без суеты, но, даже несмотря на это, мне не хватает времени, чтобы возразить или хоть как-то отреагировать, ведь я словно язык проглотила.
— Отличный… — отзываюсь, мечась по его лицу глазами.
Тепло от куртки такое головокружительное, что подгибаются колени. Она хранит тепло его тела и запах, который щекочет мой нос, просачивается в горло.
Бомбер доходит мне до середины бедра, рукава вообще до колен болтаются.
Я делаю шаг назад, снова влипая в стену.
Палач не из тех парней, с которыми я привыкла общаться.
Он слишком взрослый. Слишком… тяжелый? Тот, кто не станет спрашивать у девушки разрешения, прежде чем ее потрогать. Это не мой уровень! Перед ним я робею, может, дело в том, что для меня он навсегда остался старшеклассником из другой вселенной?
Его глаза из-под прямых черных бровей за мной наблюдают.
Почему он так смотрит?!
Меня пугает его взгляд. Волнует дико и пугает.
События двухдневной давности сделали меня опасливой, я только сейчас это поняла. Что страх засел где-то глубоко во мне. И сейчас он проснулся.
Оставшись в одной футболке и тех самых потертых джинсах, кладет руки на талию и спрашивает:
— Хочешь со мной поехать?
— Куда? — отзываюсь хрипло.
— Весело провести время, — поясняет, мотнув головой на только что припарковавшийся у бордюра джип без крыши.
Из него грохочет музыка, внутри шумная компания.
Ни секунды не раздумывая, отвечаю:
— Нет. Спасибо.
Не меняясь в лице, произносит:
— Тогда давай отвезу тебя домой. Для «Веспы» погоды неважная.
Помедлив, отвечаю:
— Я приехала на такси…
— Окей. Подвезти тебя?
Он предлагает отвезти меня домой?! Палач?
Смотрю на него во все глаза. Он чуть выгибает брови, и даже за шумом дождя слышу его дыхание, пока молчим.
Мой ответ — нет.
Нет. Ни за что. Я не хочу оставаться с ним наедине. Я даже не знаю, как себя с ним вести, несмотря на то что знаю о нем предостаточно. Все мои инстинкты бесятся. И внутренности тоже…
— Спасибо, нет… — говорю, сжимая в кулаке ворот его бомбера. — Я сама…
Его взгляд делает круг по моему лицу и касается губ. Кажется, не дышу, пока длится его ответное молчание.
— Окей, — произносит наконец-то. — Тогда хорошего вечера…
— И тебе…
Он сбегает по ступенькам, и я вижу, что его «Ауди» припаркована прямо за тем джипом. Пока обе машины отъезжают, сердце молотит по ребрам и под бомбером мне становится жарко.
Глава 8
Я пялюсь на удаляющиеся в ночь фары до тех пор, пока они не растворяются в пелене дождя окончательно. Мысль о том, что я должна вернуть ему куртку, вспыхивает в голове с катастрофической задержкой, и я растерянно бегаю по опустевшему пространству взглядом.
Он что, ее мне оставил?!
Нашивка на рукаве определяет стоимость бомбера как ни черта не бюджетную, по крайней мере для меня, и я не думаю, что этот шеврон Палач купил в интернет-магазине.
Теперь не знаю, отчего меня колотит: то ли от последствий переохлаждения, про которое успела позабыть, то ли оттого, что в ушах все еще стоят заданные хрипловатым низким голосом вопросы.
Все мысли в кучу, и я не знаю, как быть дальше: вернуться в клуб или отправиться домой; уверена, именно последнее устроило бы Божену больше всего.
Какая разница, если я все еще с места не могу сдвинуться. Стою как приклеенная!
По щеке ударяет ветер вперемешку с
