Девочка криминального Колуна (СИ) - Лина Вазгенова
Он ушел от нас, когда мне было двенадцать, а Максу девять месяцев. И больше, мы его ни разу не видели, а он, и не искал с нами встреч, и даже не интересовался живы ли.
Мне повезло, на момент гибели нашей матери мне уже почти исполнилось восемнадцать и детский дом стал моим домом только на месяц. Но мне и этого месяца с лихвой хватило. Да так, что я и сейчас просыпаюсь в поту от своих собственных криков.
Стать опекуном Максима мне не позволили. Именно поэтому мне и пришлось разыскать нашего отца. Он ни в какую не соглашался брать брата к себе, говорил что его нынешняя жена против и еше один рот им не нужен. Тогда я предложила платить ему ежемесячно и Максим к тому же фактически будет жить со мной.
Сумму в пятьдесят тысяч… озвучил уже отец.
— Ну не знаю Свет. У меня какое — то предчувствие не хорошее.
— Кислова даже не начинай. Когда оно у тебя вообще было хорошее? У тебя на каждую подроботку плохое предчувствие. — Входящий по второй линии спас меня от Светкиной тирады.
— Солнце повиси минутку, Давид звонит.
Нажав кнопку перевела звонок.
С Давидом Шаховым я знакома сто лет. Выросли в одной песочнице.
Четыре года он был моей парой, нет не в том смысле в котором вы подумали.
Все намного банальнее. Во втором классе моя мама отвела меня в школу бальных танцев, а мама Давида привела туда сына.
Наш танцевальный тандем просуществовал четыре года, а потом мальчик Дава решил что танцы это для девчонок и ушел в спорт для мужчин.
Ну а я сначало осталась без партнера, потом без отца ну и в итоге без танцев. А песочница у нас так и осталась общей.
— Да Шахов.
— Привет Сластен. Вижу ты безумно счастлива меня слышать.
— Извини Давид, тяжелый день.
— Что то случилось? — прозвучало настороженно.
— Ничего не случилось, просто немного устала. — поспешила успокоить.
— Точно?
— Точно.
— У меня к тебе одно дело личного характера.
— Если меньше чем с шестью нулями тогда это не ко мне. — в трубке повисла тишина.
— Прости. Шутка.
— Сластен у тебя точно все в порядке? — голос друга выдавал его волнение.
— Шахов не томи, выкладывай что там у тебя.
Как говорится нападение лучшая защита.
— Клуб "Промитей" тебе о чем нибудь говорит?
— Только то, что моей трехмесячной зарплаты не хватит даже на вход.
— О твоей зарплате можешь не волноваться, она сегодня тебе и не потребуется.
Прозвучало гордое заявление моего друга.
— Вообщем мне предложили провести один бой и не взависимости от исхода, выграю или проиграю, заплатят очень хорошие бабки, а главное Сластен это для меня возможность показать на что я способен и вырваться из нищеты. И тогда я смогу помогать вам с Максом. А еще я лично познакомлюсь с лучшими из лучших, легендами проложившими себе лестницу на верх своими кулаками.
— Дава остановись. Это не обычные соревнования. А ты не думаешь что с тобой может что нибудь случиться? Ты хоть знаешь с кем тебе предстоит драться?
— Это опасно. Это подпольные бои в них нет правил, даже я об этом знаю.
— Мне так приятно что ты волнуешся за меня кисунь. — это "кисунь" моментально резануло мне слух.
— Шахов опять ты со своим зоопарком. — этот гаденыш всегда знал как меня стряхнуть.
— Прости Сластен. По другому тебя не остановить, когда ты превращаешся в мою маму. — подтрунивающие низкие нотки баритона моего друга доносящийся из трубки всегда успокаивали меня и не позволяли мне злиться дальше.
— И со мной будет мой талисман, а значит ничего плохого не случится. — его голос стал очень серьезным для девятнадцатилетнего парня.
— Насть это мой шанс. Ты мой самый близкий друг, ты мой талисман. Ты же меня не оставишь, правда?
— Ну и еще конечно я хочу чтобы другие бойцы мне завидовали, ведь ни у кого из них не будет такой красивой группы поддержки. Со Светкой я уже договорился. — ну а как же по другому…, знает что Солнце с живой меня не слезит ради возможности побывать в таком месте.
Светка присвистнула, когда я развернулась, чтобы она могла полюбоваться моим нарядом.
— Срань Господня. Да ты ходячий секс Сластен.
— Бедный Дава. Жаль, но у него нет ни единого шанса сегодня победить.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что он умрет раньше от спермотоксикоза который его долбонет от твоего вида.
Я закатила глаза:
— Не говори ерунды от моего вида никого не долбанет.
— Хочешь поспорить об этом?
— Нет.
С появившемся стабильным доходом я немного набрала, поэтому черные латексные штаны обтянули мое тело так плотно, что были похожи на вторую кожу.
А прозрачная черная блузка без рукавов, которую я подвязала поясом, показывала блестящий бюстгальтер под ней.
Тем самым выделяя еще больше мою и без того выделяющуюся грудь.
— Ты тоже неплохо выглядишь.
Ты так думаешь? — она соблазнительно улыбнулась мне.
Она действительно выглядела чертовски горячо в своих черных колготках и черных кожаных шортах.
В обычной жизни мы так никогда не одевались и поэтому чувство неловкости достовляло лишних нервозных ощущений.
Глава 10
Когда мы со Светкой подъехали к клубу, Давид уже ждал нас. Он стоял у входа и рьяно болтал с кем-то по телефону, внимательно рассматривая пыль под своими красовками Adidas, и даже не заметил наше появление.
— Вау! Какие кошечки. — донеслось до нас из стоящей чуть в стороне гопкомпании парней.
Мы ускорили шаг.
— Привет. Давно ждешь? — Привстав на цыпочки чмокнула Шахова в щеку. Света ограничилась одним — привет-. Твердо веря в то, что ее он за такие вольности, пошлет далеко и надолго.
— Мы вроде вовремя. — приподняв кисть я взглянула на циферблат своих наручных часов. А Шахов, оторвав глаза от асфальта смотрел на нас рассеянным взглядом, точно видел вперый раз или как на пришествие инопланетян. Изменился в лице, а рука с мобильником полетела вниз.
— Давид, что?…. Что то случилось? Плохие новости?
— Давид! — мой голос от беспокойства прозвучал громче.
— Что ты молчишь?
— А…? — уставился на меня как баран на новые ворота.
Я пощелкала пальцами перед его лицом.
— Плохие новости? — повторила тихо.
— Нет. Все хорошо. — замотал головой и шумно сглотнул. При этом глаза друга как то странно горели.
— Точно? — теперь уже я задала ему этот вопрос, который он в свою очередь пропустил мимо ушей. Он всегда так делал.
— Отпадно выглядите. — прозвучал его хриплый баритон, а замешательство на лице сменила широкая, мальчишеская,
