Извращенная принцесса - Айви Торн
Челюсть Петра яростно работает, его ярость отражает мою собственную. Мы не можем продолжать стоять в стороне и позволять Михаилу обходить нас стороной. Он не остановится.
— Верни их, — приказывает Петр, его глаза расплавлены. — Чего бы это ни стоило.
Решимость захлестывает меня. Я не позволю этим девушкам страдать или умирать в руках этого садиста-монстра, ни на минуту дольше, чем им придется. Мотнув головой в знак признательности, я направляюсь к двери, мгновенно переходя к действиям.
— Глеб, — говорит Петр, останавливая меня перед выходом из комнаты.
Я поворачиваюсь, чтобы встретиться с ним взглядом, и молюсь, чтобы не опоздать.
— На этот раз ты не можешь потерпеть неудачу, — говорит он категорично.
— Да, пахан, — прохрипел я, мой голос сорвался от этой мысли.
Лев и Дэн уже ждут меня, когда я приезжаю по адресу девочек в Гарлеме. Лев смотрит на меня своими фирменными любопытными голубыми глазами. Дэн смотрит на открытую входную дверь, его русые волосы в свете сумерек становятся ближе к каштановым. Я позвонил им, как только ушел от Петра, и попросил встретить меня здесь. Лев все еще был занят наведением порядка в клубе, но он знал, что лучше не задавать вопросов.
— Девушек похитили. И нам поручено их найти, — отрывисто говорю я, направляясь обратно в дом.
Я и не так искусен в слежке, как Лев, и Дэн, мои лучшие помощники, и чем быстрее мы возьмем след, тем больше шансов найти девочек живыми. В голове постоянно мелькают воспоминания об избитых и обезглавленных стриптизершах, которых Михаил оставил в качестве послания в прошлый раз, когда мы его разозлили.
Яркое ощущение губ Мэл, прижатых к моим, быстро сменяется новым, усиливая мое внутреннее смятение. Я даже не успел осознать, какой эмоциональный номер она проделала со мной. Мэл вызывает во мне гораздо больше эмоций, чем я привык. Временами мне трудно сдерживаться.
А теперь ее нет.
Никогда в жизни мне так отчаянно не хотелось что-то сломать. Но у меня нет времени на истерику. Каждая потерянная минута приближает Мэл к ужасной участи, о которой я отчаянно пытаюсь не думать.
Снова войдя на старенькую кухню, я осматриваю комнату, пытаясь найти хоть какую-то зацепку. Фотографии Мэл разбросаны по полу, отпечатки ботинок запятнали ее безупречное лицо после того, как кто-то небрежно растоптал их. Моя грудь сжимается при виде Мэл, одетой в различные сезонные наряды, на нескольких снимках сделанными с мастерской точностью и четкостью.
То, как Мэл владеет языком тела, приковывает мое внимание даже сейчас. Ее глаза, глубокие, отражающие серебристо-черный оттенок, смотрят со снимков, словно заглядывая мне прямо в душу. И каждая эмоция, которую она вызывает, без труда передается со страницы, затягивая меня в свой мир.
Я скрежещу зубами от ярости, что кто-то может забрать ее. Что кто-то готов подвергнуть ее боли и страданиям. Из того немногого, что я знаю о ее прошлом, следует, что в жизни Мэл мало кто заботился о ней или понимал ее настолько хорошо, чтобы захотеть обеспечить ее безопасность. Когда я нашел ее, всю в синяках и побоях, но полную силы, я принял эту роль. Я сказал ей, что буду защищать ее.
Я полностью ее подвел.
Отгоняя волну вины, грозящую поглотить меня, я провожаю взглядом слабые отпечатки ботинок. Они доходят до задней двери, которая все еще выглядит нетронутой. Я осторожно ступаю, избегая следов, а затем поворачиваю ручку и обнаруживаю, что она не заперта.
Мне не требуется много времени, чтобы прийти к нескольким очевидным выводам: кто бы ни воспользовался этой дверью, его впустили в дом. Это мог сделать злоумышленник, который ворвался в дом через переднюю дверь, или нет. Это был мужчина, судя по всему, крупный. И он покинул дом через ту же дверь, через которую вошел.
Я подозреваю, что все они ушли через заднюю дверь. Переулок, выходящий на главную дорогу, менее населен, так что их никто не увидит. И это позволит быстро скрыться. Я выхожу на заднюю аллею и сразу же замечаю несколько следов борьбы. В десяти футах от двери — черные следы шин. Судя по всему, девушек затолкали в машину немалых размеров, скорее всего, фургон и водитель быстро уехал.
Свистнув, я зову Льва и Дэна к себе на улицу, и они оценивают следы шин.
— Они могли увезти девочек куда угодно отсюда, — замечает Дэн.
— Все охранники в доме на месте? — Спрашиваю я, приседая, чтобы оценить следы потертостей на земле.
Лев и Дэн переглядываются.
— Не уверен, — говорит Лев.
— Проверь. — Я прижимаю средний палец к маленькой капельке темной жидкости на земле, и когда я поднимаю руку, размазывая вещество большим пальцем, оно становится красным. Кровь.
Надеюсь, это кровь похитителя Мэл, а не самой Мэл.
Поднявшись, я поворачиваюсь, чтобы последовать за своими людьми обратно в дом. Но тут у меня в кармане снова звонит телефон. Судя по определителю номера, это Петр.
— Да.
— Девочкам придется подождать, — говорит он по-русски, сразу переходя к делу.
И хотя обычно я принимаю решения Петра без вопросов, мои губы раздвигаются, чтобы не согласиться.
— Михаил только что улетел к себе домой на севере штата Нью-Йорк. Он пытается засунуть голову в песок, потому что знает, что я не позволю этому провалиться.
Или он решил сбежать с девушками, чтобы выставить их на свой следующий аукцион.
По городу ходят слухи, что он начал устраивать несколько эксклюзивных мероприятий в своем шикарном поместье на севере. Только для своих лучших, самых высокооплачиваемых клиентов. И теперь у него есть девушки, которых он собирался продать, пока мы их не забрали.
— Ты хочешь пойти за ним? — Спрашиваю я, слыша убежденность в его голосе еще до того, как он это произносит.
— Да. Макс сообщил мне, что он взял с собой только несколько проверенных людей.
Со стратегической точки зрения это имеет смысл.
— Если его цель — скрыться, он предполагает, что мы будем искать его здесь. Он хочет сохранить численность в Городе, чтобы подкрепить это предположение, — замечаю я.
И все же я не могу избавиться от ноющего чувства
