Мое темное желание (ЛП) - Хантингтон Паркер С.
— Э-э… Да?
Он покачал головой, как будто я была не в себе.
— Ты не одна из нас, — заключил Зак, засунув руки в карманы брюк, челюсть была тверже гранита, окружавшего нас.
Черт.
Да пошел ты.
— Откуда ты знаешь?
— Во-первых, на тебе ночная рубашка.
Двойное дерьмо.
Это было единственное платье Регины, на котором не было ни перьев, ни кожи, ни других частей мертвых животных. Надо было догадаться, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Я не знаю, о чем ты говоришь. — Я подняла подбородок и отступила на шаг, пальцами ощупывая окружающее пространство в поисках оружия. Сколько тюремных сроков я получу, если ударю его одним из этих вызывающих сон учебников по финансам, которые он, возможно, не успел закончить? — Можно не любить мое платье, но не надо его оскорблять. Я же не говорю тебе, что в этом смокинге ты похож на пингвина.
Он направился ко мне, стоически и неумолимо.
— Брось это, маленький осьминог. На тебе дырявые кроссовки.
Маленький осьминог?
Что?
— Они удобные. Никогда не знаешь, когда нужно будет бежать.
Еще один шаг назад.
— Сейчас самое время. — Он остановился в десяти дюймах от меня. Достаточно близко, чтобы быть пугающим, но достаточно далеко, чтобы не коснуться меня. — Я даже дам тебе фору, раз уж ты такая легкая добыча.
Он недооценивал меня.
Обычно мне нравилось доказывать людям, что они ошибаются. Но с Заком Саном я засомневалась в своих силах. Как физически, так и интеллектуально.
Я вытянула шею, чтобы посмотреть ему в глаза. При росте 180 сантиметров я не часто доминировала над мужчинами, но Зак заставил меня почувствовать себя миниатюрной. Как нежное подростковое сердце.
Он был стройным, высоким и мускулистым. Он был пропорционален, как римская скульптура.
Все в его лице было божественно. Дуги его густых бровей. Его бездонные глаза — такие темные, что я не могла понять, где заканчиваются зрачки и начинается радужка. Подушечки губ, нарисованные вручную, за которые любая женщина умерла бы, чтобы назвать их своими.
Все это было заключено в квадратную челюсть с такими высокими скулами, что он выглядел получеловеком, полудемоном. Коллекционер, который сам был произведением искусства.
— Слушай… — Я ударилась спиной о дверь. Я инстинктивно схватилась за ручку, впиваясь в поясницу.
Кулон за его спиной подмигнул мне.
Черт.
Мне нужно было как-то за ним вернуться. Пригласив меня вернуться, он преподнес мне подарок, упакованный в остро заточенные шипы и завернутый в ядовитый плющ. Но, тем не менее, подарок.
Жаль, что я не доверяю никому из нас открыть его.
Я подняла одну ладонь.
— Я могу объяснить.
Еще один последний шаг, и он полностью загнал меня в угол.
Его тело прижало меня к двери, не совсем касаясь моего, но достаточно близко, чтобы невидимые волоски на моих руках встали дыбом.
— Я от всей души в этом сомневаюсь.
— Ты не можешь ничего делать от всего сердца. У тебя нет сердца.
Не знаю, что заставило меня провоцировать его, но я не смогла бы остановиться, даже если бы захотела. Только не с таким импульсом, как у меня за спиной. С электрическим разрядом в моих венах.
И, вне всякой логики, я не желала всеми фибрами своей гордости вырезать шрам на лице Закари Сана.
Его лицо оставалось неподвижным.
— Может, у меня и нет сердца, но мой мозг компенсирует его отсутствие, и он велит мне наказать тебя за то, что ты…
Я не стала дожидаться, что он мне скажет. Я развернулась, рывком распахнула двойные двери и выскочила на улицу.
Зак в считанные секунды оказался сзади меня. Его нарядные туфли звонко стучали по мрамору.
Я подбежала к краю лестницы и запрыгнула на перила, спустившись по ним так быстро, как только могла.
Зак щелкнул пальцами.
— За ней.
Через мгновение два человека материализовались, взбегая по лестнице вслед за мной. Зак по-прежнему был ближе всех, но даже он не был таким быстрым и ловким, как я.
Олимпийский чемпион, детка, — хотела поддразнить я.
В другой жизни мы с Заком были бы друзьями. Может быть. Мы бы играли в го. Занимались бы устной математикой. Обменивались бы идеями.
Я бы выигрывала.
Иногда, во всяком случае.
Чтобы, держать его на ногах с ровными пятками.
У подножия лестницы я спрыгнула с перил, покружилась и подмигнула, прежде чем направиться к выходу.
Дом опустел. Не было никого, кроме уборщиц и менеджера по организации мероприятий. Они вскрикнули от моего внезапного вторжения.
Швабра вылетела из рук, обдав струей мыльной воды то, что, вероятно, было оригиналом Базелица.
О.
Не сбавляя шага, я выскочила из парадных дверей, напугав парковщика, курящего сигарету. Хрустящий воздух ничуть не охладил мою плоть.
Я набрала скорость, бедра горели от напряжения. Андрас принес бы человеческую жертву, если бы это означало, что я так усердно тренируюсь каждую тренировку. (прим. Андрас — демон умеет помогать в победах, одолевать врагов и раздавать дельные советы).
Мои тяжелые подштаники заглушали хор сверчков. По позвоночнику пополз сладкий летний пот.
С каждым шагом разрез платья задирался все выше.
Мне было чертовски страшно.
Но и живее, чем когда-либо.
Я выхватила из травы выброшенный шланг и направила его на сотрудников, обрызгивая их и сбивая с ног, как домино.
Задыхающийся смех подкатил к моему горлу.
Что ты делаешь, Фэр?
Развлекаюсь.
То, что я почти забыла, как делать.
Я отбросила шланг в сторону и прибавила шагу. К этому времени я уже потеряла работников. Только Зак мог идти в ногу со мной.
— На твоем месте я бы этого не делал. — Почему-то его голос звучал спокойно. Он не запыхался и не был ошеломлен моей внезапной храбростью. — Ты можешь убежать, но не сможешь спрятаться. Что я хочу, то и получаю. И прямо сейчас мне нужны ответы.
Мои кроссовки утонули в мягкой земле, испортив аккуратно подстриженную траву. Включились разбрызгиватели, несомненно, специально.
Вода брызгала на меня со всех сторон, утяжеляя ночную рубашку, пока атлас не прилип к телу.
Но я отказывалась медлить.
Темная усмешка обвилась вокруг моей влажной кожи, как плющ.
— Ты — лучшее развлечение, Осьми.
— Почему ты назвал меня Осьми? — закричала я в воздух.
Я не хотела показывать, как сильно он меня разозлил, но ничего не могла с собой поделать.
Из всех прозвищ на свете я не могла придумать ни одного менее лестного. Даже если бы я готовила его в течение десяти лет.
— Потому что ты осьминог. — Он сказал это в разговорной форме. Как будто я не бежала, а он не гнался за мной. — Исключительно умная. Руки повсюду. И ядовитая. Кроме того, самки осьминогов бросают ракушки в самцов, которые их домогаются.
— Если ты знаешь, что домогаешься меня, прекрати.
— Как тебе пятница? — Он умудрился пролистать телефон, набирая скорость. Какой странный, странный человек. — Я могу сыграть с одиннадцати вечера до часу ночи.
В час ночи?
Для игры в Го?
Я хотела только одного: развернуться и отшить его — выжить после этой странной встречи.
Я проглотила свою гордость, ноги запульсировали так быстро, что я была в нескольких секундах от того, чтобы разжечь фрикционный огонь из ночной рубашки Регины.
— Осьми.
Я не собиралась отвечать на это дурацкое прозвище.
Не собиралась.
— Осьми, тебе нужно остановиться. Мне бы не хотелось проделывать дыру в твоем черепе — в твоем действительно что-то есть, — но мы оба знаем, что я это сделаю.
— Это единственное отверстие, которое тебя интересует сегодня, — прошипела я, поднимая разрез халата, когда чуть не споткнулась. — Жаль, что женское население Потомака еще не догадалось об этом.
Он проигнорировал меня.
— Пятница, одиннадцать вечера?
— В следующий раз, когда я добровольно окажусь с тобой в одной комнате, только чтобы присутствовать на твоих похоронах и убедиться, что ты мертв.
