Украденная ночь - Люсинда Миллер
— Тебе понравилось?
Отстранился и, схватив за подбородок, вынудил открыть глаза. Черный взгляд считывал состояние девушки, смолою стекался по сосудам в потаенные участки души. Руслана не могла соврать, но и правду сказать тоже. Оба ответа наводили на нежелательные действия.
— Что молчишь, речь потеряла от удовольствия? — довольно хмыкнул.
Руслана отдернула подбородок с его пальцев, пытаясь подняться, но крупная ладонь, надавив на грудную клетку пригвоздила к постели.
— Ты не ответила. Или хочешь ощутить член в другой дырочке?
И он не шантажировал, а лишь предупреждал, что сделает это с немалым удовольствием. Руслану невольно передернуло.
— Не надо. Мне понравилось, — тихо ответила, не глядя в глаза.
— Чувствую заездил тебя. Давно с мужчиной была?
— Давно, — сглотнула громко.
Рауль с прищуром вглядывался в ее лицо, как бы взвешивая свои действия. Протянул руку, коснувшись медных волос у виска, потрогал, вкладывая нежность в жест, такую контрастную на фоне общего его поведения. Руслана, сжавшись вся, терпеливо ждала, когда же это животное насытится. Усталость за пережитые сутки накатывала волной, кидая в сон.
— Боишься меня, — констатировал. — Хочу чтобы стала моей женщиной, — и снова посмотрел в глаза. — Я не всегда такой грубый, могу быть и ласковым.
Руслана понимала, что любое ее слово будь то просьба или же протест не ускорит ее возврат в коттедж на турбазе, молча ждала, что предложит деспот.
— Рауль, можно мне помыться?
— Хорошо, идем, — сощурив глаза своим мыслям, отвернулся и поднявшись подал руку, поднимая с постели голенькую красавицу, шлепнув по попе, пропуская вперед.
Руслана, выйдя из душевой, нашла одинокий бюстгалтер от любимого комплекта, быстро надела его и тут же накинула платье, слегка запутавшись в вуали рукавов. Едва кожи коснулась ткань, Рауль приблизился и, прижав сзади бедрами к столу, прошептал:
— На сегодня я тебя отпускаю. А завтра жду тебя здесь, в клубе, потому что ни хрена не насладился тобою, — и прикусил шею над ключицей.
Руслана вздрогнула, боясь не сдержать эмоций и тогда этот зверь вообще ее не выпустит.
— Я не могу быть с тобой, я скоро уеду, — не поворачивая головы ответила, собирая всю выдержку.
— Хочу, чтобы осталась и оформила визу. Будешь жить у меня.
— Я так не могу, у меня работа, обязанности.
— Все решаемо. Я смогу тебя содержать.
По-прежнему стоя позади, уговаривал, то и дело водя ладонями по телу через тонкую ткань. Для таких как он не существовало отказа из уст женщин.
Руслана боялась, что, если скажет ему правду, откажет прямо, его реакция будет непредсказуемой. И тогда наутро о ее пропаже узнают Мансуровы, Луция и вообще может разразиться скандал. А она так хотела все удержать в тайне, забыть о том, что произошло и сейчас от ее ответа зависел исход этой ночи.
— Хорошо. Я буду. Можно мне уйти уже, — еле сдерживая рыдания, упрашивала.
— Так и быть, оденусь, отвезу тебя, — провел напоследок ладонями вниз по ее обнаженным рукам, отошел.
***
Остановив машину на подъездной дороге к турбазе, повернулся к пассажирке рядом, вальяжно откинувшись на кожаное сиденье салона.
Руслана, едва авто затормозило, резко дернула за ручку, желая поскорее выбраться из клетки и из жизни черноглазого, сбежать навсегда и спрятаться там, где он не сможет ее отыскать. Но мужчина успел схватить ее за руку и дернуть на себя.
— Помни, Руслана, — первые назвав ее по имени, — я жду тебя завтра в клубе вечером. Могу сам приехать за тобою, но не хочу светиться перед воротами Мансуровых: мы теперь не друзья с Селимом.
Девушка лишь кивнула, опустив взгляд, боясь выдать правду глазами. Никуда она не собиралась!
Ощутила терпкий острый поцелуй на своих губах. Подчиняющий, властный, обещающий наказание за неповиновение. Отстранился так же резко.
— Ступай. Выспись как следует, я тебя погоняю похлеще, чем сегодня, — и довольно хохотнув, отпустил руку.
Он даже не сомневался, что она может не прийти и с полным удовлетворением тронулся с места, предвкушая новую встречу.
Руслана выскочила, хлопнув дверцей. Поспешив в тень деревьев, скрылась из вида, вдыхая головокружительный вкус свободы, осознавая разницу: каково это быть в плену такого человека.
Рассвет пробивался сквозь густую синеву неба, забрызгивая розовыми и желтыми красками горизонт. Коттедж спал. Гости давно разошлись. Прошла внутрь. Отыскала свой брошенный телефон на подоконнике вместе с клатчем. Скинув туфли, взяла их в одну руку, в другую сумочку, поплелась вверх по лестнице на второй этаж, в отведенную ей комнату на эту ночь. Не заметив, как ее спину провожают тоскливые шоколадные глаза.
Лишь один молодой мужчина из коттеджа не спал, сидя на той самой лавке, откуда и увели Руслану. Проведя пару часов в компании навязчивой Нари и взявший ее податливое тело, вонзаясь представлял на ее месте другую. С бледной кожей, рыжими волосами и желтыми кошачьими глазами. Ее исчезновение из зала он ощутил сразу и позже, обыскивая глазами уголки сада, так и не нашел. Нари, завладев вниманием, увлекла его в свободную комнату и затянула в омут похоти. И сейчас заметив бегущую девушку, чуть не вскочил с места ей навстречу, радуясь, что нашлась, вернулась.
" А где она собственно была? Исчезла и вернулась явно переполошенная под утро", — тревожно пронеслись мысли в голове у Сулеймана.
Вихрь догадок взметнулся вверх, нарисовав неприятную и неприличную картину и, разбившись вдребезги, упал осколками к ногам, кольнув больно в грудь, выворачивая правду наружу: другой мужчина. Впервые он растерялся, не зная, как подступиться к девушке. И даже не попытавшись, проиграл, уступив пальму первенства более крупному и резвому самцу. Самцу, что старше его и увереннее. Нет, он не станет препятствовать Руслане в ее счастье с другим. Женщина вправе выбирать себе партнера по жизни. Но как же больно уступать ее другому.
Глава 6. А их-то двое
Руслана тихо прикрыв за собою дверь, прошла в комнату. Сбросив платье и лифчик, осталась голая. Кружевной низ комплекта, разорванный в клочья, остался в кабинете Рауля. Прошла в ванную и, встав под струи горячей воды, замерла, уперевшись руками в кафельную стену. Слезы, прорвавшись наконец наружу, лились из глаз в тандеме с водяными струями лейки. Обида, горечь и боль от использования, властности мужчины ломали восприятие исламского мира с его мужским превосходством. Образ идеального Селима и шутливого добродушного Сулеймана лишь служили исключением из большинства. И сегодня восточный мир показал то, каким он может быть жестким. Выплакав
