Босс, снимите с нас наручники! - Виктория Вишневская
Как серпом по яйцам.
— Я вижу, — окидывает меня изучающим взглядом. В частности — небольшую двойку, скрытую за топиком. Грудь у меня упругая, небольшая и не висит. Так и не скажешь, но я без лифчика. А зачем? За рулём только движения сковывает. — У меня на тебя даже не встаёт.
Приоткрываю в недоумении губы.
— То есть… Если у вас встал… — мой взгляд неосознанно скользит на его пах. Сглатываю, не отводя глаз. Капец. — Значит, можно считать себя взрослой девушкой?
— Ага, — скучающе выдаёт. — А пока ты только взбалмошный ребёнок, которому от этой ситуации только весело.
Опять. Он опять назвал меня ребёнком.
Резко встаю. Хватаю стакан с соком. И без задней мысли поднимаю ладонь, чтобы плеснуть ему в лицо. Не знаю, что мной движет. Может, усталость сегодняшнего дня, страх, который я испытала, или всё же гнев от того, что вынуждена терпеть его несносный характер…
Только хочу вылить на него напиток, как он вдруг это замечает. Хватает вовремя за запястье. Пытаюсь его вырвать и случайно опрокидываю стакан. На себя!
Апельсиновый сок растекается по белому топику до пупка. Облепляет грудь без лифчика, вырисовывающиеся соски. Они сжались из-за холодной жидкости, и теперь во всём великолепии красуются перед мужчиной.
Перед его лицом. Он-то по-прежнему сидит…
— Вы… — тихо выдыхаю.
Это же пиздец, прости господи.
Мы мало того, что куртки снять не сможем — наручники мешают, так я ещё должна ходить теперь в сладком соке? И мокрой кофте?
Теперь мы просто вынуждены как-то снять эти наручники!
— Совсем с ума сошли?
От моего вопроса он встаёт. Приходится задрать голову. А мужчина стоит, смотрит на мою мокрую грудь и взгляда не отводит.
И я машинально смотрю ему на пах. Хрен знает зачем.
Но вижу там… реакцию.
И это снова вызывает у меня улыбку.
— Да вы педофил, дядя, — не скрываю своего превосходства.
Секунда — и меня буквально сжигают бескрайней серой мглой. Один его шаг преодолевает между нами жалкие полметра. Надвигается на меня, как танк, что вот-вот задавит. Но пока только вжимает в стену. Задирает руку в наручниках, из-за чего и моя летит следом вверх.
— Ты что сказала? — чеканит мне в лицо. А я буквально не могу скрыть победной усмешки.
Свободная рука уже касается его лица, щетины. Он внимательно следит за ней. А я веду по его щеке коготками.
— Говорю, что у вас встал. На меня. На ре…
Я затыкаюсь. Не сама. А от того, что этот подлец зажимает мне рот рукой.
— Ещё раз это скажешь — я выпорю тебя ремнём.
Хм… Неплохо. У меня такого ещё не было.
Теперь я снова не хочу снимать с нас эти наручники. Нет. Его характер перетерпеть можно. Мне хочется узнать его выдержку.
Говорила мне подруга — не играй с мужиками!
Но что же делать, если он сам напрашивается, а?
— Кивни, если поняла.
Делаю так, как он говорит. И босс отпускает. Имени его я до сих пор не знаю. Да и не до него сейчас, если честно.
— Вы меня, конечно, простите… — начинаю наивно издалека. Перехватываю его свободную ладонь. И делаю то, что сама от себя не ожидаю. Адреналин по крови струится, и дурная моя сторона пробуждается. Опускаю пальцы босса на свою грудь. Позволяю прощупать упругий холмик, почувствовать влажность одежды.
Внимательно смотрю в его обескураженные, но полыхающие глаза. В бешенстве мужик. На грани, чтобы не убить меня.
Но я, несмотря на страх, всё же продолжаю играть с ним:
— Но из-за вас мне придётся теперь идти в душ. И как мы эту проблему решать будем, м?
Глава 7
Проклинаю тот час, когда Бруно выбежал из дома, а я пошёл его искать. Не мог же одного бросить. Вдруг потерялся бы?
Лучше бы потерялся. И я не нашёл бы эту сраную проблему на свой и так повидавший жизнь зад.
Умерла бы эта шатенка где-нибудь в лесу, а я бы сделал вид, что ничего не заметил. И никого не видел.
Но надо было Бруно поскакать за ней!
Хотел отдохнуть. Один. Без баб, без друзей, без работы, без телефона. В спокойствии, тишине, которую не слышал лет десять, как обзавёлся собственным бизнесом. А не тут-то было.
Смотрит на меня своими голубыми глазищами и сжимает в руках мою ладонь. Невольно стискиваю небольшую грудь. Хороша. Хоть какой-то толк от девчонки есть. Потрахаться можно. Я как раз на взводе, и мне куда-то срочно нужно выплеснуть все эмоции.
Но сука! Моя тишина! Заветная, желанная!
У меня есть всё! Квартиры, дома, машины, бабки, шлюхи. Но нет обычного вечера, когда я могу тупо посмотреть фильм. Вспомнил, что у меня есть этот дом. Он всё равно скоро пойдёт под снос — здесь будет строиться завод.
Решил напоследок воспользоваться, но…
Беда.
Настоящая беда невинно наклоняет голову набок.
Не ребёнок. Ни хрена девчонка не ребёнок. Тело уже сформировавшееся, как и личико. На вид ей лет двадцать, может, больше. Джинсы обрисовывают хорошую мягкую попку, ремень выделяет тонкую талию. Про грудь молчу. Хороша.
Но характер, конечно… Весёлый, но не тогда, когда я этого хочу.
Я теперь трахаться хочу, а не отдыхать. От этого и злюсь. Всегда так. Напланировал — кто-то приходит, и пиздец. Конец отдыху.
А здесь и так просто в девчонку не засадишь. Я же не насильник. Здесь надо располагать. А я настолько зол на неё, на эти наручники, что готов кричать на неё вечерами напролёт.
— Так что мы теперь делать будем? — продолжает держать мою руку на своей груди.
Плутовка.
С виду невинная, милая, а в душе шкода настоящая.
Невольно двумя пальцами захватываю её сосок. Твёрдый, большой.
Жарко в секунду становится.
