Сандра Браун - От ненависти до любви
И тут он заметил Кари. Поперхнувшись ругательством, Пинки оттолкнул спутников в сторону и ринулся к ней.
— Слава тебе господи, вернулась! А то я тут без тебя, наверное, скоро с ума сойду. — Пинки крепко обнял ее, а потом гневно обернулся к другим. — А вам что, делать нечего? — заорал он. — А ну за работу, бездельники, живо!
Не обращая внимания на вопли начальника, Салли Дженкинс сочувственно положила руку на плечо Кари.
— Уже вернулась? Так скоро?
Выражая сочувствие, девушка с вьющимися рыжими волосами широко распахнула глаза, изобразив саму невинность. Однако ее невинный вид не мог ввести Кари в заблуждение. Как-то раз один знакомый кинорежиссер поведал ей о собственном свидании с Салли, снабдив свой рассказ такими подробностями, которые невозможно было выслушивать без содрогания. Бюст рыжеволосой красавицы своими пропорциями до смешного напоминал грудь куклы Барби. Что было вовсе неудивительно, поскольку эта часть тела была дарована ей не господом, а одним из городских светил в области пластической хирургии. Впрочем, благодаря умелому использованию своего выдающегося во всех отношениях украшения Салли давно окупила стоимость операции. Кари недолюбливала ее, поскольку рыжая лиса без зазрения совести пускала в ход свои прелести для продвижения вверх по карьерной лестнице, тогда как другим для этого приходилось работать на износ.
— Завидую твоей стойкости, — мурлыкнула Салли, ужом выскользнув из главной редакции.
— Пустышка, — пробормотал Пинки, закуривая новую сигарету. — Облажалась вчера со вступлением. Не разобрала что к чему, да тут еще режиссер, как на грех, пустил пленку раньше времени. Ну и пошло-поехало…
— Я смотрела вчеращний выпуск, — сказала Кари.
— Значит, видела, что это было за позорище. О господи, ты даже не представляешь, до чего я рад, что ты вернулась! Еще один такой номер с ее участием, и… Нет, конечно, бюст у нее — высший класс, тут и я перед ней снимаю шляпу. Да боюсь только, он полностью заменяет ей оба полушария головного мозга, потому что в башке у нее пусто, как в космосе.
Кари рассмеялась. На душе у нее теперь действительно стало гораздо легче. Пинки придирчиво посмотрел на нее.
— Не могу сказать, что ты в блестящей форме, но знаю, что бывает и хуже.
— Спасибо за комплимент.
— Переехала?
Она кивнула:
— В кондоминиум[5] рядом с водохранилищем. Дом не очень большой, зато начинен всевозможными новейшими удобствами. Плавательный бассейн и теннисный корт — бесплатно. Плюс круглосуточная охрана.
— Что ж, берлога и в самом деле с удобствами. Уж не собираешься ли ты впасть в зимнюю спячку?
— Какая там спячка, когда каждый вечер тысячи людей ждут моего появления на телеэкране!
Однако этот ответ не удовлетворил Пинки.
— Я тебе спать не позволю, так что даже думать об этом забудь, — предупреждающе помахал он коротким указательным пальцем перед ее носом. — Томас умер, но ты-то, черт возьми, жива! И я в случае чего всегда напомню тебе об этом. А пока, — заключил он, сунув сигарету в рот и хлопнув в ладоши, — проповедь закончена. Так что, милая моя, соберись-ка и изготовь для сегодняшнего выпуска что-нибудь удобоваримое. А не то посажу на твое место Пустышку на веки вечные.
Кари вернулась за свой рабочий стол. Теперь у нее не оставалось ни малейшего сомнения: она правильно поступила, вновь окунувшись в атмосферу телестанции. Именно это было сейчас ей нужно — грубоватые словечки Пинки, работа наперегонки со временем, вечное стремление успеть к последнему сроку, редакционная толкотня и суматоха.
Жаль только, нельзя забрать все это домой, чтобы не оставаться ночью в одиночестве.
ГЛАВА 2
Она вышла на тротуар и подставила лицо ласковым солнечным лучам. На ее ресницах дрожали слезы, но то были слезы радости, от которых на душе становилось светло и легко. В разгар рабочего дня озабоченные пешеходы спешили мимо, едва не натыкаясь на нее. Но ей не было до них никакого дела. Обхватив себя руками, она самозабвенно рассмеялась. Кому-то могло показаться, что эта женщина, счастливо смеющаяся посреди улицы, сошла с ума. Однако причина смеха была совсем иной.
Она была беременна.
Эти два месяца, прошедшие со дня смерти Томаса, Кари не жила, а существовала, лишь притворяясь, что живет: спала, ела, двигалась, ходила на работу, но сердце ее оставалось мертвым. И так день за днем, словно в летаргическом сне. Вскоре самочувствие ее заметно ухудшилось, однако она не придала этому особого значения. Учитывая угнетенное состояние духа, это, казалось, было вполне естественным. Однако болезненное состояние усиливалось, и по настоянию Пинки она в конце концов решилась показаться врачу. Каких-нибудь несколько минут назад ей сообщили, что такой хвори радоваться надо.
— Думаю, вы сейчас где-то на десятой неделе, — глубокомысленно изрек доктор. Душа ее пела от счастья, а врач обеспокоенно хмурился. — Вы на грани истощения — эмоционального и физического. Чрезмерно худы. Ешьте. Пейте молочные коктейли. Наберите вес. Считайте это приказом: к следующему приему — непременно поправиться. У вас ярко выраженная анемия, так что прописываю вам железосодержащие препараты. Но главное — побольше отдыхайте. Как можно больше.
Кари выслушала рекомендации врача, внемля ему, как язычник оракулу. Взгляд его наконец подобрел.
— Учитывая сложившиеся обстоятельства, остается надеяться, что новость о том, что у вас будет ребенок, не стала для вас ударом.
— Ударом? Для меня? Да что вы, доктор, я никогда еще не была так счастлива!
Облегченно вздохнув, он улыбнулся и продолжил свой нескончаемый перечень полезных советов.
Теперь, стоя у дверей приемной доктора, располагавшейся в самом центре города, она могла вволю насладиться свалившимся на нее счастьем. Ее охватила подлинная эйфория, казалось, душа ее купается в прохладных струях кристальной чистоты. У нее под сердцем был ребенок Томаса! В ее чреве теплилась новая жизнь, его крохотная частичка.
Быстро добежав до парковки, Кари вскочила в свой небольшой автомобильчик и направилась на телестанцию.
Пинки, оторвавшись от утренней газеты, поднял глаза, когда она подошла к его столу.
— Ну? — хмуро поинтересовался он.
Кари замялась. Сказать ему? Или приберечь пока этот драгоценный секрет, оставить для себя? Может, имеет смысл некоторое время понаслаждаться своим счастьем в одиночку? К тому же еще неизвестно, как Пинки воспримет эту весть. И как вообще отнесется к ее беременности руководство телекомпании? Тем более что речь идет не о ком-нибудь, а о телеведущей.
