Развод. Со мной так нельзя (СИ) - Борн Амелия
Охваченная каким-то безумием, которое диктовало мне лишь дурацкие желания отомстить чисто по-женски, я промчалась на кухню, где взяла с полки банку маринованной свеклы. Хрен он теперь отстирает это даже самыми хвалеными порошками. Я знаю, сама пыталась вывести пару пятен, посаженных Дашей.
Вылив все содержимое прямо в ворох вещей, я закрыла чемодан прежде, чем по комнате бы распространился аромат, который бы выдал меня с головой. И, вытащив Ковалевский баул в прихожую, выкатила его за пределы квартиры.
Остальные шмотки просто выкинула в окно. Пусть бежит за ними и собирает, пока у нас во дворе не завелись бомжи, одетые с иголочки. Мы ведь не скупились на одежду Ковалеву. Он ведь у нас важный человек, ему нужно хорошее барахло!
Наконец, он вышел из ванной. На бедрах полотенце, сам выглядит так, как будто как минимум царь и бог, спустившийся с олимпа, чтобы казнить и миловать.
– Твой чемодан в коридоре. Смотри, чтобы соседи не забрали, а то они у нас решат, что это общедомовое имущество, – фыркнула я.
Ковалев ринулся к шкафу. Открыл дверцы и, цветасто выругавшись, как был, в полотенце, побежал в прихожую. Едва он оказался за пределами квартиры, я сорвала пальто, в котором лежали документы, и выбросила его следом за Алексеем. После чего заперла дверь на все замки. Теперь в квартиру не попадешь, даже если очень этого захочется.
– Арина! Арина, не глупи и открой мне! У меня там телефон и одежда! Я хочу их забрать! – тут же завопил Ковалев, начав барабанить с той стороны.
– Все будет ждать тебя на улице! – уведомила я его в ответ. – И скажи спасибо, что сейчас зима! Может, твой телефон и не разбился!
Послышалось очередное грязное ругательство, после чего голос Алексея стих. А я, подойдя к окну, отправила следом за вещами еще и мобильник Ковалева. После чего, чувствуя себя совершенно опустошенной, стала звонить Виолетте, чтобы просить ее немного задержаться на прогулке.
***
– Алексей? Господи, почему ты не предупредил? Я думала, что это курьер. Мы с Антошкой заказали пиццу… Открываю, а это ты, – затараторила Нина, когда распахнула перед Ковалевым дверь.
Она выглядела растерянной. Надо думать – Алексей ведь решил сделать ей сюрприз. Как только подобрал все вещи, которые истеричка-Арина выбросила, и привел себя в порядок, сразу же взял билет и полетел к любимой.
И вот наконец-то он видел перед собой Нину, и все приключения последних пары дней стали растворяться и стираться из памяти.
– Папа! – бросился к нему Антошка, когда Ковалев зашел в прихожую и уже хотел шутливо поинтересоваться, действительно ли его настолько не ждали и не ехать ли ему в гостиницу.
– Милый, я же сказала, что так называть дядю Лешу не нужно! – одернула сына Нина.
– Пусть называет, – добродушно рассмеялся Ковалев, подхватывая мальчика на руки.
Потом повернулся к той женщине, видеть которую было так славно, что от этого чувства внутри все дрожало.
– Не рада мне? – уточнил, приподняв брови.
Нина всплеснула руками.
– Ну что ты такое говоришь? – притворно-строго возмутилась она. – Просто нужно было позвонить и предупредить, я бы приготовила ужин.
Ковалев опустил довольного Антошку на пол, притянул Нину к себе. Прежде, чем оставить на манящих устах жаркий поцелуй, прошептал:
– Я если и голоден, то совсем не в том смысле.
Она покраснела и опустила глаза. Вкупе с ее ангельским личиком и простой прической, когда Нина убрала волосы в хвостик, это выглядело очень трогательно и невинно.
Поцелуй вышел жадным, но коротким, с обещанием скорого продолжения. А когда в дверь позвонили, Нина испуганно взглянула на Ковалева.
– Видимо, пиццу вашу привезли, – хмыкнул он и открыл курьеру.
От обеда в виде фастфуда Алексей отказался. Не хотел портить аппетит перед тем, как они с Ниной отправятся ужинать. А также не желал тянуть кота за все подробности и намеревался сделать предложение прямо сегодня.
– Что за чертовщина? – чуть не взревел Ковалев, когда открыл чемодан.
Нина как раз усаживала Антона перекусить и собиралась звонить маме, чтобы попросить ее посидеть с внуком, пока они будут в ресторане.
– Что случилось? – донесся ее мелодичный голосок из кухни.
Ковалев крепко выругался. От его вещей несло уксусом так, что хоть святых выноси. А все вещи были пропитаны свекольным маринадом. Сучка Арина, что она вообще сотворила? Но не это было главной причиной, по которой Ковалеву безмерно захотелось взять и сжать пальцы на тонкой шейке жены. Она забрала кольцо! А ведь покупка помолвочной безделушки стоила Алексею внушительной суммы!
– Любимая, я воспользуюсь стиралкой? – мысленно сказав себе, что ничто не помешает ему насладиться Ниной и этими днями, уточнил Ковалев, появляясь на кухне.
– Конечно! Точнее… Я сама все выстираю, это не мужская забота, – промурлыкала она, подходя к Леше.
И Алексей, вновь прижав любимую к себе, возблагодарил небеса за то, что они послали ему эту женщину.
Кольцо он, разумеется, купил. Сослался на то, что ему нужно отлучиться, и смотался до ближайшей ювелирки. Конечно, это было совсем не то украшение, какое он хотел преподнести Нине, причем купить драгоценность пришлось по заоблачной цене, но, приобретая ее, Ковалев испытывал какое-то мстительное удовлетворение. Пусть Арина забирает то, что украла. У его женщины будет все самое лучшее и дорогое.
Наконец, они оставили Антошку на бабушку, и Алексей, надев костюм, подал руку Нине.
– Мадмуазель, прошу провести со мной лучший вечер в вашей жизни.
Она снова рассмеялась так, что показалось, будто колокольчики звенят, и когда Ковалев помог ей устроиться в такси, он окончательно расслабился и забыл про всю свою прошлую жизнь. Так рядом с Ниной было всегда.
В ресторанчике их уже ждали. Как только Алексей подвел любимую к месту у окна и отодвинул для нее стул, к ним тут же поспешил официант. Хостес, вручив меню, удалилась, а Ковалев заказал бутылку самого дорогого шампанского. Сорить деньгами так сорить!
– Милый, а что с твоими вещами случилось? – спросила Нина, листая меню.
Алексей поморщился.
– Да так, небольшая авария, – расплывчато ответил он. – Если не отстирается, выброшу, да куплю новое.
Нина покачала головой.
– Там дорогие вещи, милый. Я попробую их спасти.
Какое-то время ушло на то, чтобы сделать заказ официанту. Ковалев едва на месте не подпрыгивал от нетерпения – кольцо, казалось, жжет карман пиджака. Наконец, они продиктовали, чем хотели бы побаловать себя сегодня, и Алексей, подняв тост, сказал:
– Я хочу выпить сегодня за лучшую женщину… За ту, которая согревает меня одним знанием, что она есть на этом свете.
Он кашлянул, потому что голос стал садиться от волнения. Как у подростка в пубертате, ей-богу! А Нина очаровательно краснела и улыбалась, чем сводила с ума.
– Ты знаешь, что у меня есть жена, но мы с ней очень разные люди. Когда я вернусь домой – буду с ней разводиться, Нина. Оставлю им с детьми квартиру, себе заберу фирму. Я все решил, любимая… Хочу быть с тобой и только с тобой. Хочу стать Антошке отцом.
Сказав это и видя, что пальцы Нины с силой впились в хрустальную ножку, он вытащил кольцо из кармана, отставил бокал и, раскрыв коробочку, сказал:
– Я прошу тебя стать моей невестой, Нина. Потому что до безумия тебя люблю.
Ковалев выдохнул, чувствуя себя ни много, ни мало, а Гераклом, совершившим подвиг. Но совсем не той реакции, которую увидел от Нины он ожидал.
Она вдруг отставила бокал, закрыла лицо ладонями и, покачав головой, проговорила:
– Зачем же ты все испортил, Леша? У нас ведь все было так хорошо!
Ковалева как обухом по голове приложило. В каком таком смысле все испортил? Ладно бы он не сделал предложения, когда бы Нина его ждала и все обстряпывала так, чтобы он на ней женился, но в итоге заветного колечка не получила. Тогда бы Алексей мог ее понять.
Но вот она – коробочка в его руке. А в голове только эта женщина и желание жить лишь с нею.
