Развод. Прощай, предатель - Вивиан Фокс
А, когда возвращаюсь, замираю перед столом. На мое место по правую руку от Сергея проскальзывает тощая задница Виолетты. Она что-то щебечет, на что Сергей снисходительно улыбается. Нахмурившись, делаю шаг на выход из комнаты. Такое унижение — это уже за гранью.
— Ты куда, Саш? — Сергей наконец замечает меня.
— Я не голодна, — выдавливаю из себя дрожащим голосом и выбегаю из столовой.
Спешу в конец дома в нашу спальню. Мне надо спрятаться. Я так больше не могу. Звенящее напряжение достигает своего пика, и я чувствую, что уже нахожусь на грани истерики. Стоит только дернуть за одну из нервных “струн”, и я “запою” в полный голос. В спальне хожу из угла в угол, стараясь дышать, но воздух застревает в легких. Как он мог?! Как?! Пускай он меня не помнит, но манеры-то он не забыл! Жена всегда сидит по правую руку от мужа в хозяйском доме! Меня так учили на курсах этикета, на которые Сережа сам же меня и отправил!
— Саша? — слышу его голос и резко оборачиваюсь. Сергей заходит в спальню и хмурится, видя мои скупые слезы злости. Прикрывает за собой дверь и подходит ближе. — Что не так?
— Ты… ты… — задыхаюсь. Накрываю ладонью грудную клетку, как будто это поможет мне дышать. — Ты позволил ей занять мое место.
— Я пересадил ее.
— Правда? — спрашиваю и ненавижу надежду, которая звучит в голосе.
— Правда. Она должна сидеть по левую руку. Ты из-за этого убежала?
— Я не могу видеть то, как она вьется вокруг тебя.
— Она не вьется, — качает он головой. — Саш, мы дружим с детства. Это нормально, что мы продолжаем общаться.
— Не нормально! — вспыхиваю я. — Она хочет, чтобы ты был ее мужем, а не моим! Она не сможет с тобой дружить! Никогда! Неужели ты не видишь?!
— Саш, — чуть более сухо произносит мой муж, — я не люблю истерики.
Это правда, он их не любит и никогда не любил. Сережа всегда говорит мне, что, если мне есть что сказать, я должна говорить по сути, а тупые крики на ультразвуке не приведут к конструктивному диалогу. Но какой конструктив может быть, если меня захлестывают эмоции?!
— Я ревную, — признаюсь, опустив руки и плечи.
— Не стоит. Нет повода, — спокойно и холодно отвечает он.
Ну разве так успокаивают жену? Разве так ее убеждают в том, что она любима?
— Сережа, — подхожу к нему вплотную и аккуратно кладу руки на его грудь. Под моими ладонями абсолютно спокойно бьется его сердце, которое от моих прикосновений раньше колотилось. — Я твоя жена. Мне важно твое уважение, забота, любовь.
— Разве я не даю тебе уважение и заботу? Ты все еще в этом доме, сидишь по правую руку от меня за столом. Прости, о любви говорить пока не могу. Я ее не чувствую.
Последние слова снова ковыряют и так раненное сердце. Оно болезненно кровоточит, заливая горячей, отравленной ядом отвержения кровью все внутренности.
— Конечно, — отвечаю и, опустив взгляд, отнимаю руки от его груди. Еще месяц назад он бы сделал все, чтобы сократить расстояние между нами. И этот контраст в поведении добавляет еще больше болезненных ощущений. — Я понимаю.
— Саша, дай мне время.
— Сколько понадобится, — соглашаюсь.
— Я видел свидетельство о браке, несколько человек подтвердили, что мы муж и жена. Мне просто нужно немного времени осознать все это и, возможно, вспомнить.
— Конечно, — на выдохе, потому что злость отняла у меня все силы.
— А теперь пойдем пообедаем. Марта Сергеевна сказала, что ты сегодня еще не ела.
Сергей кладет руку мне на поясницу и подталкивает к двери. Это такой… обыденный, практически официальный жест. Раньше он бы обнял меня, сжал мою талию своей широкой ладонью, шепнул пару пошлостей на ухо, отчего я бы краснела и хихикала. А сейчас он чинно проводит меня в столовую и выдвигает стул. Я усаживаюсь на него под недовольным взглядом Виолетты.
Как только Сергей занимает свое место, Марта Сергеевна выносит блюда.
— Сереженька, мы играем в теннис в эту субботу?
— А мы играем в теннис? — спрашивает он, и его брови вопросительно дергаются.
— С недавних пор. Незадолго до твоей аварии начали.
Я хмурюсь. Сережа и правда начал играть в теннис, но он убеждал меня, что играет с отцом Виолетты, а не с ней самой.
— Я пока еще не поправился окончательно, так что с физическими нагрузками надо повременить.
— Ну конечно, — улыбается она. — Я увидела тебя в нормальной одежде. Красивым, мужественным, как всегда. Вот и подумала, что ты уже совсем здоров.
— Пока еще нет.
Она накрывает его лежащую на столе ладонь, а я душу в себе порыв снова подскочить и убежать. Почему, черт побери, он позволяет ей это?!
— Ты прав, тебе надо набраться сил. Теннис может подождать. А когда ты собираешься вернуться к работе?
— Еще слишком рано, — встреваю я, и Сергей с Виолеттой, оторвав взгляды друг от друга, переводят их на меня. Я накрываю вторую его руку и слегка сжимаю ладонь. — Сереже нужно восстановиться. К тому же, я бы хотела побыть с мужем наедине некоторое время, пока он не придет в себя.
Виолетта делает вид, что вежливо улыбается, но ее губы искривляет гримаса отвращения. Ну сучка! Я сделаю все и даже больше, чтобы вернуть себе своего мужа!
Глава 7
Но осуществить мои планы практически невозможно. Сережа возвращается к работе уже на следующий день. Его секретарь Алена постоянно докладывает мне о том, как он себя чувствует на работе. Встречами себя не перегружает, дважды в день берет перерыв, чтобы в своей тайной комнатке за кабинетом отлежаться на диване час-полтора. Тяжело ему, но Сережа упорно ездит в офис, несмотря на мои уговоры еще немного побыть дома.
Я готовлюсь к наступлению Нового года. Продолжаю украшать дом, составляю с Мартой Сергеевной меню, покупаю шампанское. Еду в магазин, чтобы купить самые красивые вязаные чулочки и платье, чтобы провести праздник так, как задумала. Это должна быть волшебная ночь, которая сблизит нас с Сережей. Может, даже поможет ему вспомнить меня.
В эту ночь я намерена соблазнить его и напомнить, как хорошо нам было вместе. Под платье я купила красивый кружевной комплект белья, который обязательно продемонстрирую мужу. Но тридцатого декабря, вернувшись с работы, за ужином Сергей меня огорошивает.
— Праздновать поедем в загородный коттедж Добрынина.
— Что? — я поднимаю голову и во все глаза пялюсь на мужа. — Но мы же планировали дома вдвоем.
— Саш,
