Невеста на один день - Лэндиш Лорен
Мой контакт ждет меня снаружи. Высокий черноволосый мужчина, что-то неуловимое выдает в нем европейца. Может, дизайнерская сигарета, которая наверняка пахнет какой-то дрянью. Может, зализанные черные волосы или костюм – скроенный точно по фигуре и малость облегающий. Такие не носят ни в Мэйплвуде, ни вообще в Штатах.
Но хотя Хуан Пабло и выглядит как жиголо, с ним лучше не связываться.
– Привет, Хуан. – Я выхожу из машины. – Как дела?
Он глубоко затягивается и выдыхает облако серого вонючего дыма. Я напоминаю себе держаться с наветренной стороны.
– Черт побери, почему американцы так любят пикапы?
Я пожимаю плечами и прислоняюсь к борту машины:
– Таков наш национальный характер. Какие планы?
ХП достает из кармана старомодный манильский конверт и протягивает мне. Я заглядываю внутрь и вижу ламинированный пропуск, какие-то документы и несколько машинописных страниц – скорее всего, информация, необходимая для работы.
– Предстоит официальный обед, – поясняет ХП. Не с тем, чтобы меня задеть – он отлично знает, что я и сам могу прочитать инструкции, просто у него такая привычка. – Будет выступать какая-то знаменитая писательница.
Я пролистываю бумаги и киваю:
– А что за произведение искусства?
– Твоя цель – картина, которую она принесет на встречу. – ХП показывает рисунок на обороте листа. – У тебя пропуск охранника частной фирмы. Делаешь свое дело и привозишь объект мне.
Я киваю, продолжая просматривать документы, как вдруг одна строчка бросается в глаза:
– Подмена?
ХП кивает.
Черт бы все побрал. Я заработал свою репутацию тяжелым трудом. Я не банальный грабитель, и люди, нанимающие меня, уверены, что все будет сделано аккуратно и без шума… После меня не остается никаких следов… кроме исчезнувших предметов. Но подмена – это совсем другое дело.
Кража – что-то вроде фокуса с кроликом из шляпы, когда основная задача – не дать людям заметить, что кролик все время сидел под столом. Подмена – это когда тебе нужно заставить аудиторию поверить, что котенок – это кролик, только потому, что оба белые и пушистые.
Но ХП лишь пожимает плечами, словно стащить картину посреди официального обеда, когда вокруг куча любопытных людей, – плевое дело:
– Так ты сможешь?
Похоже на завуалированный вызов.
– Нужна дополнительная подготовка, кое-какие прикидки, – спокойно отвечаю я. – Хотелось бы улизнуть из отеля прежде, чем пропажу заметят.
– С этим я могу помочь.
ХП исчезает в здании склада и минуту спустя возвращается с футляром, напоминающим одновременно чемодан и дорожную сумку. Мне уже приходилось пользоваться такими для картин в рамах. Снаружи они ничем не примечательны, но внутри выложены шелковистым материалом, чтобы защитить полотно. – Здесь подмена.
Я открываю сумку и присвистываю. Разумеется, «Черная роза» – не самый известный в мире шедевр. Эта честь принадлежит «Моне Лизе», и даже я не возьмусь украсть эту дамочку.
Но «Черная роза» хорошо известна и стала особенно популярна в последние годы, когда эта писательница с обеда Джей Эй Фокс купила ее на аукционе и стала повсюду расхваливать. Несомненно, картина имеет ценность, которую еще больше взвинтил тот факт, что она легко узнаваема.
Подделка выглядит отлично.
– Передай мои комплименты художнику, – тихо говорю я, но мой тренированный глаз видит мелкие неточности.
Они почти незаметны, но они есть: едва заметная разница в цвете, несовершенства процесса состаривания картины, а главное – в ней нет «души» оригинала.
Впрочем, мне по фиг. Искусство – моя работа, а не страсть, и мне всегда казались бездушными люди, которые платят миллионы за комочки краски на холсте, когда другие страдают и умирают от голода или отсутствия лекарств.
Все это не мешает мне видеть мастерство художника и красоту его работы. На то я и профессионал.
– Как вашим ребятам это удалось?
Мой вопрос звучит как небрежный комплимент Хуану и его организации. Но мне на самом деле интересно, кто в наших краях может так быстро выполнить настолько сложную работу. В моей профессии такой контакт совсем не помешал бы.
ХП пожимает плечами:
– Понятия не имею. Я такой же мальчик на побегушках, как и ты. Ты же знаешь, у Босса нас целая армия, и мы все выполняем его задания.
Он шевелит пальцами, словно управляя невидимыми марионетками. Я усмехаюсь про себя: я-то знаю, что Хуан никакой не мальчик на побегушках, он правая рука Босса, и ему регулярно поручают серьезную работу. Но он любит преуменьшать свое значение – ему нравится, когда его недооценивают.
Я такую ошибку не совершу, и уж точно не стану недооценивать его начальника. Босс – это загадка в стиле популярных комиксов, человек, про которого говорят шепотом и которого почти никто не знает. Словно невидимый осьминог, он опутал своими щупальцами весь местный криминальный мир. Даже какой-нибудь мелкий букмекер не посмеет чихнуть без разрешения Босса.
Но особенно он известен воровством произведений искусства. Подделки, кражи, контрабанда… Если речь идет о предметах искусства из США или как-то связанных с США, без Босса точно не обошлось.
Мне не по душе, когда меня называют мальчиком на побегушках, но сейчас не время и не место для споров.
– Ну что, сойдет? – интересуется ХП, которому далеко до моих познаний в искусстве. – Никто не заметит подмену?
Я снова осматриваю картину, напевая себе под нос. Я-то знаю, что это копия, но людей в нашем штате, которые смогут распознать подделку, можно пересчитать по пальцам. Пожалуй, главный куратор музея, один из профессоров факультета искусств нашего университета. Может, еще пара человек. Но даже им придется присмотреться повнимательнее.
– Сойдет. – Я выпрямляюсь и убираю документы обратно в конверт. – В конце концов кто-нибудь распознает подделку, но к тому времени я уже буду далеко, а оригинал окажется в жадных лапах Босса.
– Ты не в том положении, чтобы рассуждать, у кого жадные лапы, а у кого – нет. – Хуан прищуривается. – Не забывай, для тебя это очень важная работа. Если справишься и Босс будет доволен, без награды не останешься. Но только если не станешь его оскорблять.
Это звучит как неприкрытая угроза. Кем бы ни был Босс, у него везде есть глаза и уши. Если человек плохо о нем отзывается, то быстро оказывается на задворках преступного мира и становится легкой добычей для полиции.
О тех же, кто серьезно насолил Боссу, вообще никто не говорит. Скорее всего потому, что об их исчезновении мало кому известно. Провали я это задание, и где-то в мастерской художник будет рисовать очередную подделку моей кровью. Босс любит такие мелодраматические жесты.
Очень многие сломались бы под таким прессингом или отказались от задания.
Но я готов принять вызов.
– После обеда позвоню.
Я убираю поддельную «Черную розу» обратно в сумку. Разговор окончен, я сажусь в машину и уезжаю, обдумывая на ходу, что еще нужно для подготовки к работе.
* * *Для встречи с писательницей подготовили банкетный зал в одном из лучших отелей города. Думаю, именно здесь мог проходить мой выпускной вечер в школе. Я на него не пошел. К тому времени я уже был отпетым хулиганом. Но в детстве мне доводилось бывать здесь с родителями, когда их приглашали на разные корпоративные или благотворительные мероприятия. Родители тогда еще старались, чтобы я произвел хорошее впечатление в нужных кругах.
Так что… давненько это было. Но мои приготовления прошли без сучка без задоринки, и сейчас я проверяю, не осталось ли пыли на черном костюме. Все вроде в порядке, хотя брюки и рубашка на пуговицах – не самая привычная одежда для моей профессии. Не верьте Пирсу Броснану в «Афере Томаса Крауна» – грабить музей в элегантном костюме не так уж удобно. Да и ноги уносить куда легче в кроссовках, а не в оксфордах со скользкой подошвой.
Напоследок я еще раз обхожу по периметру зала, мысленно отмечая расположение распределительных щитов и выходов. Все так, как я и предполагал, и я могу сделать последние приготовления без помех. Другие охранники бросают на меня суровые взгляды, но все мы – всего лишь наемные мускулы, и никто не настроен поболтать о детстве, завести дружбу или пропустить кружечку пива после мероприятия. Любые разговоры – коротко, четко и только по делу. Все высматривают потенциальные угрозы, и никому не приходит в голову, что главная угроза в этом зале – я.
